Зверь

- Да, утро сегодня не задалось – див напал по дороге.
Маврикий быстро взглянул на меня. Казалось, он собирается в чем-то признаться, но сморгнул и передумал. И дальше вампир сделался неразговорчив. Я спросил его про Ганса, и он коротко ответил, что не видел его со вчерашнего дня.

Я недолго пробыл в аптеке. Маврикий как будто стремился избавиться от меня поскорее. Мне и самому хотелось подумать в тихом месте, где поменьше нечисти.
В Верхнем Заде поджидало неприятное известие. Я еще не успел ступить в деревню, как встретил того самого разговорчивого лавочника из скобяной лавки.
- Зверь опять убил, - сообщил он, и в голосе промелькнули осуждающие нотки, де, ничего-то ты не исполнил!
Оказалось, что труп нашли на краю деревни, когда на зорьке повели скот на выпас. Вчера вечером это пьяненький мужичок побрел домой, в Нижний Зад. И кто-то встретил его на дороге уже за Сухим Ручьем, и мужичонка был жив-здоров, только пошатывался. А утром труп его лежал на краю Верхнего Зада. Зверь обнаглел и стремился запугать людей. Случалось, что Зверь несколько лет терроризировал какую-нибудь местность, иногда доходило даже до того, что люди каждый день полнолуния кидали жребий и отводили жертву в лес. И чужакам не сообщали о том, что происходит у них. Все вскрывалось случайно. Тогда приезжали охотники, Зверя убивали, а местечко после этого сравнивали с землей, разгоняя жителей.
Утро в деревне началось тревожно, и я видел по всем приметам, что Зверь выигрывает. Все дела были заброшены, и люди собрались на улицах, серьезно обсуждая что-то в кружках. В мою сторону поглядывали косо – обвиняли. Без обид. Кто-то всегда виноват, а охотник – удобная мишень.
Что же, если Зверь, действительно, решил стать здесь хозяином, то ему нужно убить меня, и тогда страх начисто лишит людей рассудка. К приезду моих товарищей будет изобретена правдоподобная история. Поверят или нет ей, но охотники будут пристально следить за событиями каждого полнолуния в Верхнем и Нижнем Задах. И Зверя казнят. Рано или поздно.
Но так просто сдавать дела на милость будущего, я не собирался. Зверю придется попотеть, чтобы покончить со мной.

Почти у самой гостиницы, я заметил пастыря Петера. Он несся по улице, подхватив подол путающейся в ногах рясы, напрочь позабыв о пастырском достоинстве.
Чего бы ему от меня понадобилось? Я отошел в тенечек, вытащил трубку и кисет. Пастырь подбежал ко мне, сипло дыша. Стянул шляпу. Темные, коротко остриженные волосы его взмокли от пота, прилипнув к черепу. Он вытер беленьким кружевным платочком лоб и принялся обмахиваться круглой шляпой, отдуваясь.
- Жарко, - сказал он.
- С утра знойно. Днем пекло будет, - поддержал я беседу.
Пастырь оглядел улицу с вороватым лисьим выражением на толстощеком лице и наклонился ко мне.
- Вчера ночью я видел дива прямо у церкви, - доверительно проговорил он, понизив голос.
- Ну и ну!
- Я мог бы лежать на месте убитого Фридриха!
- К счастью, для ваших прихожан и вас этого не произошло, - вставил я.
Он серьезно кивнул и быстро оглянулся.
- Я никому не рассказал, только вам. Вам же известно поверье?
Я кивнул.
- Вы же понимаете, какие разговоры пойдут, если узнается?!
Серьезная проблема, можно сказать, беда. Див иногда являлся предупреждение человеку, что он поступает неправильно. И ладно бы только пастырю задуматься о своей жизни, но он должен думать и о прихожанах. В их головах заведется маленький червячок сомнения и будет точить вопросом: а может, не зря див ему явился? Может, не правильно верим?
Вот только что он хочет от меня? Неужели потребует принести коготь Дива, чтобы сделать из него амулет? Но пастырь оказался горазд на чудеса:
- Мне известно, где прячется див, - заявил святой отец.
Я подавился дымом и закашлялся. Он заботливо похлопал меня по спине.
- Откуда сведения?!
- Я видел, куда он полетел, и может быть только одно место….
Он сделал паузу.
- Ну?!
- На болотах когда-то стояло сельцо Ямки, - очень тихо проговорил он. – Село вымерло лет сто назад. Жителей вдруг исчезли. Все, как один. С тех пор думают, что это место проклятое, а потом и приток Лабуги заболотился и затопил село. Никто там не живет, но слухи всякие ходят. Там и дома, церковь остались. Церковь больше этой раза в два. Мой дед оттуда был родом.
Я поблагодарил пастыря, не задавая ему сложных вопрос, почему он вчера мне это не сказал, и не оглядываясь на его мотивы. Спросил о Гансе.
- Он был на молебне вечером, - ответил пастырь. – А потом я видел, что он уходил с работниками из гостиницы.
Мне это очень не понравилось. Чувствовалось, что Ганс затеял что-то недоброе. Неспроста он вчера вечером как провалился, пошел в гостиницу неспроста. Я попрощался с пастырем и торопливо зашагал вперед.
Хервиг, хозяин мой, встретил меня грустными глазами. От прежнего восторга не осталось и следа.
- Где ведьма?!
- В погребе. Где же ей быть-то! – и он показал ключ.
Я немного успокоился и спросил завтрак.
- Сегодня только и разговоров, что ведьму нужно сжечь. Даже городские об этом говорят, - сообщил Хервиг, расставляя передо мной тарелки.
- Пастырь вчера неплохо потрудился, жаль, что спал неспокойно, - буркнул я, не считая, что из-за страха перед Зверем пастырь откажется прежних планов. Хервиг взглянул вопросительно, но я не собирался пояснять.
Он присел напротив. Рукой стряхнул со стола хлебные крошки.
- Сегодня пойду на болота, - сообщил я после паузы.
Хервиг недолго помолчал, глядя за окно.
- Не подумай, Борий, что я не верю в тебя, но, может быть, лучше позвать кого-нибудь из своих? Мне очень не хочется присутствовать на твоих похоронах.
Я немного подумал и попросил его принести письменные принадлежности. Хервиг обрадовано побежал за бумагой и чернилами. Написал я Дженсу, моему старинному приятелю и охотнику. Знал, что он должен был вернуться  на днях с севера, где вервольфы сбились в стаю.
- Отправишь письмо, если не вернусь завтра, - сказал я, протягивая ему сложенный лист бумаги.
- Какие вы странные люди - охотники! – всплеснул руками Хервиг. – Не лучше ли подождать подмоги?!
Я покачал головой. Пусть у меня ранена рука, но я не собираюсь драться со Зверем в рукопашную. Позвать на помощь сейчас – все равно что отвернуться от собственной удачи. Нет, я начал это дело - и я его кончу.

Я сидел в гостиничной столовой в одиночестве. Постояльцы уже либо позавтракали, либо еще не спускались вниз. В кухне, за дверями неразборчиво переговаривались повара, гремели кастрюлями и стучали ножами. Но вдруг привычное нарушилось, кто-то вскрикнул, послышался топот, а в столовую ввалился Хервиг с белым перекошенным лицом.
- Ведьма сбежала! – выдавил он. – И Ганс там!
Я выбежал на улицу. Повара как раз выносили Ганса из погреба, голова его безвольно болталась, русые волосы на затылке запеклись в кровавой корке. Его унесли в помещение. Я взглянул наверх. Сюда выходило несколько гостевых комнат, и постояльцы толпились возле окон. Новость уже разлетелась. В подвале, возле самых ступеней лежали осколки толстой стеклянной банки с каким-то красным вареньем. В общем, непонятно было только одно: чего он хотел от старухи? И раз ушел он из церкви с гостиничными работниками, то я попросил Хервига созвать их. Явились два конюха и еще один, молоденький паренек, исполнявший всю черную работу в гостинице.
- Что говорил Ганс по дороге из церкви?
Конюхи бормотали что-то неразборчивое, пока Хервиг на них не прикрикнул. Наконец, сообщили, что Ганс решил выпытать у старухи, где скрывается див, и, обиженный на меня, хотел убить Зверя собственноручно, и тем утереть мне нос. Я только пожал плечами. Что тут скажешь?! Старуха удачно воспользовалась его глупостью. По словам конюхов, Ганс расстался с ними незадолго до полуночи. Он вышел через заднюю дверь к погребам, а конюхи отправились на боковую. Я прикинул, получалось, что в это самое время пастыря напугал див.


Хозяин разбудил меня в шесть вечера, и пока я зевал, сообщил потрясающую новость: Катарина жива! Новость привез знакомый кучер. Два дня назад он подобрал Катарину и какого-то городского хлыща, когда у них сломалась бричка на пути к городу. Катарина хвасталась, что выходит замуж, и будет жить в городе и велела передать Хервигу, что пришлет за вещами попозже.
- Негодная девчонка! – разорялся Хервиг. – Бесстыдница! Сбежала с каким-то городским хлыщом!
Но я видел, что сердитость его напускная, и на самом деле он рад, что она живехонька. И выговаривает, чтобы угодить мне. Кажется, у него составились на мой и ее счет кое-какие планы. Мне оставалось только пожалеть об их несбыточности. И хотя я высказывал Хервигу свое желание осесть в каком-нибудь приятном местечке, слишком неопределенно сейчас казалось мне будущее, чтобы вызывать сильные сожаления о полных плечах Катарины.
От Хервига же я узнал, что Ганс скоро пришел в сознание и уже грозиться отомстить проклятой ведьме.
- Все, как на собаке, заживает, - завистливо вздохнул мой хозяин.
- Как на собаке? – переспросил я задумчиво. – Это хорошо. Жаль только, что у меня на сегодня нет провожатого.  
- И речи быть не может! Сегодня он не встанет с постели, – твердо уверил меня Хервиг. – Да и откуда ему знать болота? Сельца-то уже сто лет, как нет. Возьми кого-нибудь из старожилов, если тебе нужно непременно туда идти.
Я обдумал его слова и покачал головой.
- Нет, никого другого с собой брать не стану. Через болота ходить не впервой. Переберусь и без провожатого.


Хервиг посоветовал мне повернуть на болота возле Сухого Ручья – раньше там была дорога. Нынче она заросла, не оставив и следа. Я продрался через кусты и вступил в лес. Очень скоро под ногами зачавкала вода. Чем дальше я углублялся, тем беднее и мрачнее делались места. И вскоре из растительности остался один только мох под ногами и лишайники на деревьях. Кочки подо мной покачивались, уходили в вязкую глубину, и шест иногда не находил дна. Кое-где открывалась темная болотная вода. Хервиг говорил, что до Ямок по прямой дороге было не больше трех миль. Но я вскоре наткнулся на обширную бочагу, и шест повсюду уходил в бездну. Пришлось делать крюк. Солнце клонилось к лесу все ниже. Стало очевидно, что я окажусь на месте, только на закате и едва ли успею оглядеться. В довершение ко всему болото начал заволакивать туман, пока не слишком густой, но и он был лишним. Огибая топь, я забирал вправо к Нижнему Заду, и в какой-то миг мне почудилось, будто неподалеку, за завесой тумана, хлюпает вода под чьими-то шагами. Я встал на месте. Звуки прекратились. Из болотных глубин раздавались таинственные вздохи и бульканье, одиноко квакала лягушка. Я двинулся вперед, и опять явственно услышал шаги. И снова остановился, вытащив пистолет. Шаги замерли. И вдруг сорвались с места и побежали на меня. Они все приближались и приближались. В тумане между деревьями мелькнул темный силуэт. Я ждал, наставив пистолет. И тут бегущий ухнул в трясину по самую макушку, вынырнул, ругаясь на чем свет стоит. И я узнал Ганса. Честно сказать, оправдались мои надежды.
Засунув пистолет за пояс, я поспешил ему на помощь. Он ухватился за протянутый шест и кое-как выполз на сухую кочку. Прислонился к тоненькой кривой березке, стянул сапоги и вылил мутную воду.
- Чего тебя понесло в болота без шеста? –