Наша мать была христианкой, набожной женщиной, и я пошёл по её стопам. Отца это только гневило; он проклинал тот день, когда поддался на уговоры «глупой женщины» и зачал меня. Я не знал отцовской ласки, за всю жизнь он не сказал мне ни одного тёплого слова. Счастье, что он редко бывал дома…
- Я так и думал… - едва слышно произнёс Уилл.
- Вы хотите сказать, что моя вера в Бога родилась из конфликта с отцом?..
- Я этого не сказал и не скажу, - ответил Уилл. – Ничто в этом мире не объясняется чем-то одним.
- Хотите, я вам отвечу по поводу веры в бога… - сказал Сергей Фёдорович, - правда, я мужик простой, говорю порой, как дрова колю… Так что, если что, извиняйте за прямоту и откровенность.
Иисус ваш наговорил лишнего. Как можно было сказать, что он единственный сын божий, и спастись человеку можно только веруя в него? Ведь это же уничижало всё человечество. Любой человек в сравнении с Христом после этого лишь раб божий. Может быть, он родился в тяжёлые времена… мало, кто понимал его, и он чувствовал себя одиноким в своих взглядах? Может быть, он приходил не в самые лучшие чувства от того, что видел вокруг. И это подтолкнуло его к тому, чтобы сделать такое заявление… может быть. Будда вот просто сказал: «Будьте светом самим себе». Он не сказал: «Веруйте и спасётесь». Он не говорил о вере. Он говорил о познании. И в результате буддизм не получил в свой адрес столько нареканий, сколько христианство, и не породил такого безобразия, - вы должны понимать, о чём я говорю. О войнах и распрях в первую очередь. И наука, приняв религию, по большому счёту приняла буддистские выкладки, а ни христианские. Оно и понятно, ведь познание идёт дальше навязанной веры.
Представьте себе, что было бы, если бы Иисус родился не тогда, а, скажем, в наши дни?.. Наверняка, многое в его жизни сложилось бы по-другому. Его бы поняли и приняли. Ему везде был бы почёт. Его бы любили, к нему бы прислушивались, и прислушивались бы, в отличие от тех времён, прежде всего те люди, которые управляют этим миром. Думаете, и в этом случае он бы заявил подобное? Тогда мне придётся вам ответить: «Не делайте из него сумасшедшего!»
Но, знаете, я не христианин и не буддист. У меня своя религия. Что это за религия? Ответ проще некуда. Это моя жизнь. Это моя спутница жизни, мои дети, это все вы, это то, чем я люблю заниматься, это всё, что есть вокруг меня. Это моё детство, моя юность, мои зрелые годы. Все эти вещи нельзя было бы объединить под таким понятием, если бы не одна важная, общая для них составляющая – любовь. Она-то и делает мой жизненный путь религиозным или, попросту говоря, осмысленным. И если мне гореть за это в аду, что ж… видать, и вправду, все мы сотворены кем-то, кто хочет от нас веры и поклонения… Может, и я сейчас сказал чего лишнего. Человеку это свойственно: где-то в чём-то ошибаться. Но, по крайней мере, на вашу искренность я ответил искренностью. Судить меня за это или нет – право ваше.
Купер приземлился в районе нашего городка. Из него вышел только я. Все остальные продолжили путь до Хартбрука. Часа через три они вернулись в городок, но уже без мистера Ларса.
- Где же мистер Ларс? – спросил я.
- Он с доном Карлосом, - ответил Уилл. – Сегодня день его рождения, и будет хорошо провести этот день в обществе такого человека, как старик Карлос, мудрого и много повидавшего на своём веку.
- Вы уверены, что это правильно – взваливать заботу о мистере Ларсе на плечи старика?..
- Мы все в какой-то мере несём ответственность за него, - сказал Уилл, - ведь одно дело разрушить какие-то его убеждения, а другое – оказать человеку поддержку в то время, когда без них ему будет нелегко. Но, поскольку мы всё-таки люди занятые, у нас не будет возможности в любой момент прийти ему на выручку. А дон Карлос всегда в одном и том же месте. К тому же, дорогой Роберт, в этом была не столько наша инициатива, сколько инициатива самого дона Карлоса.
- Да, это было его мечтой – встретить человека, с которым бы он мог поделиться своим жизненным опытом, - сказал Сергей Фёдорович.
- А мистеру Ларсу в свою очередь нужен такой человек, как дон Карлос, - сказал Вин.
- Ну, хорошо, - допустим, вы меня убедили. А что, мистер Уилл, вы понимаете под словами «ему будет нелегко»?
- Вы точно преподаватель, которого устраивает ответ только в том случае, если он дан в полном объёме, - сказал Уилл. – А как вы сами считаете… стены рухнули, теперь всё, что в них было заперто, станет выходить наружу. Мистеру Ларсу придётся столкнуться со своей тёмной стороной – это неизбежно, - и понять, что годы веры в бога не положили конец ни гордыне, ни желаниям, которые он считал низменными, а напротив, только усилили их аппетит. Это в свою очередь неизбежно приведёт к новому разладу с самим собой. В конце концов, он может решить, что нет на свете ужасней создания, чем он сам. Мы и дон Карлос нужны ему для того, чтобы не допустить этого.
- Что если это всё же произойдёт?..
- Не думаю. Мистер Ларс не производит впечатления человека больного или сломленного жизнью. В нём достаточно крепки воля и разум, - сказал Уилл.
- Он трудился на земле, в одиночку справлялся по хозяйству, а кроме этого проводил ещё и службы в церкви. В нём скрыт немалый потенциал, - отметил Сергей Фёдорович.
- Ну, тогда…
И тут я вспомнил кое-что.
- Вин, похоже, это всё благодаря тебе. Помнишь, ты говорил, что всякий раз, когда сталкиваешься с какой-либо задачей, пытаешься решить её не только как экстрасенс, но и как творческий человек. Тебе это удалось.
- Если бы не банальное незнание закона, если бы не Уилл, не Сергей Фёдорович, боюсь, моя миссия бы с треском провалилась, - сказал Вин.
- Не могу с вами согласиться, - сказал Уилл. – Когда есть стоящая цель, находятся и средства для её осуществления. Своим намерением, мой друг, вы привлекли к себе удачу.
- Но в любом случае правильней сказать, что не я, а мы вместе сделали это.
- Согласен, - сказал Уилл. – И, тем не менее, вы заслужили отдельной благодарности. Ваша скромность от этого не убудет.
- И всё ж таки на сей раз, мистер Винер, интуиция вывела вас за рамки закона… - заметил Сергей Фёдорович.
- Закон не может всего предусмотреть. На это есть интуиция, - парировал Уилл.
- Ха-ха, вот… - охотно согласился с ним Сергей Фёдорович. – Ежели чувствуешь, что должен что-то сделать, сделай – и плевать на закон! Ну, я это грубо…
- А что на счёт мистера Джеймса? – спросил я.
- Предоставьте возможность мне разобраться с этим, - сказал Сергей Фёдорович. – Я хочу предложить ему реанимировать его дело.
- То есть?.. - попросил уточнить Уилл.
- Заняться здесь тем же, чем он занимался на Земле – судостроением. В гораздо меньшем, конечно, масштабе, но суть ведь не в этом. У меня есть несколько толковых ребят ему в помощь. А у него, как я понимаю, есть немалый опыт в этом деле и своя земля. Да что тут говорить, парни, у нас всё для этого есть! И мы живём в молодом мире, где возможностей для предпринимательства столько, что хоть отбавляй! Я на сто процентов уверен: мистер Джеймс от такого предложения не откажется. А что по этому поводу думаете вы?
Мы переглянулись. Ответом Сергею Фёдоровичу были серьёзные лица и непроницаемое молчание. Но он, разумеется, легко нас раскусил.
- Ну, вот и ладненько. Договорились!
На том и закончилось наше приключение. Уиллу и Сергею Фёдоровичу пришла пора прощаться с нами и лететь в Хартбрук. После их отбытия мы с Вином остались одни. Велико и в нас было желание отправиться по домам, но мы решили, прежде чем это сделать, немного пройтись. Ещё недавно мне хотелось многое сказать другу, и я ждал возможности остаться с ним наедине, однако сейчас сил на это уже не было и я спросил его только об одном:
- Как ты смотришь на всё это, Вин?.. Эта история с мистером Ларсом и строительством Храма… она словно продолжение другой, начавшейся, но не закончившейся в нашей прошлой жизни…
- Я думаю, что та история всё же закончилась. А это уже другая история, чем-то напоминающая ту. У неё своё время и своё окончание, - ответил Вин.
Продолжение следует
