(*)
– Вы обязаны нам верить! Просто обязаны…– в голосе женщины звучали одновременно и мольба, и требование. Я вообще поражаюсь до сих пор тому, как люди умеют это совмещать, мол, помоги мне, это твоя святая обязанность! Почему? Да потому что я тебе плачу.
Хотя платит её муж, который, кстати, сидит молча. Напряжённо, но молча.
– Я обязана сдавать декларацию в срок, всё остальное на усмотрение, – заметила я, но Волак, который сегодня, о, редкий случай, поехал со мной на дело, кашлянул, переводя внимание на себя.
При этом мне был послан самый недружелюбный взгляд. Ну-ну, вернёмся в Агентство, и я явно получу очередное внушение.
– Руби, – сказал Волак вежливо, перехватывая беседу, – пожалуйста, расскажите, когда произошёл первый контакт с паранормальной активностью?
Женщина поёжилась. Интересно, почему все так боятся показавшихся вдруг призраков? Большая их часть вовсе не агрессивна, а забыла о том, что умерла или пытается отыскать близких, или боится уходить… да и для агрессии нужны силы, а душа их почти всегда теряет. Некоторые призраки даже не могут показаться. Максимум – мельтешение краем глаза отметит живой человек, да и то решит что мушка какая-нибудь.
Призраки повсюду. Они смотрят на нас, живых, с потолков и из чуланов, из вентиляционных решёток и даже из наших собственных шкафов. Смотрят с завистью и обидой, непониманием и досадой. За тысячи лет умерло слишком много, чтобы просто разойтись между раем и адом! А может быть, и те, и другие просто не отладили механизм забора душ? Не знаю. Знаю лишь только то, что наше Агентство едва ли не уникальное. Мы провожаем призраков в Ничто.
И лично я делаю это больше для призраков, которые заслужили покоя, чем для людей, у которых есть ещё тысяча и один оплот поддержки. А у призраков только мы!
– То-ом, – позвала Руби, не решаясь сказать, – ты ведь первый…
Сейчас она его, похоже, ненавидела. Что ж, это уже забавно! Я с любопытством взглянула на молчащего до сих пор мужчину. Говори, Том, чего ты там видел? Не стыдись, нам, врачам, адвокатам и священникам можно рассказывать всё. Даже то, что показалось. Работа у нас такая.
– Ну…я проснулся посреди ночи, – сказал Том, глянув на жену, а потом ткнувшись взглядом в свои колени.
Ну вот опять! Всегда одно и то же! я проснулся среди ночи и увидел, как у моей люстры клубится дым! Я проснулся среди ночи и услышал хихиканье из шкафа. Я проснулась среди ночи, и увидела, как за окном стоит бестелесная светящаяся фигура!
Люди, берегите нервы! Если вас так уж тянет просыпаться ночью, то побойтесь себя и за себя, и не открывайте, проснувшись, глаза! поверьте, в мире есть много такого, что лучше и не видеть. И те призраки, что знают остатками своего разума что мертвы, делают всё, чтобы не напугать живых, не показаться ему. Даже ходят по миру, скучая по нему, неладному, ночами. А вы?
Нет, честное слово, я когда-нибудь выпущу методичку для живых, и посоветую закрывать на ночь шторами окна, запрещу открывать глаза по ночам и порекомендую в случае какой-то активности не шевелиться и изображать сон.
– Продолжайте, – улыбнулся Волак, – мы слышали и более странные вещи, я уверен.
При этом Волак предостерегающе взглянул на меня. ой-йо! Велика важность! Начальник гневается! Тьфу! А были б это простые люди, а не знакомые какого-то там его знакомого, конечно, важного и значимого, так он бы и не приехал сюда, со мной.
– Мне показалось, что кто-то рядом со мной есть, – продолжил Том, его голос был безучастным, словно он рассказывал какой-то скучный урок, а не переживал ужас снова. – Словно кто-то смотрел на меня в ночи…
Ещё одно правило для будущей методички: если вам кажется, что кто-то стоит за вашей спиной или смотрит на вас, пока вы усиленно изображаете сон, не просыпайтесь! Призраку это надоест или он ослабнет. А вот если увидите, если всё-таки не устоите, то пеняйте на себя.
– Я открыл глаза, – вещал Том, не знавший, что я мысленно советую ему никогда больше не просыпаться, как минимум, по ночам. – А она в углу… тёмная фигура.
Ну, как тебе сказать – может потому что ночь?! Редко какой призрак умеет сиять. Это древнее и гневное состояние.
– Как из дыма. Не разглядеть, – продолжал Том.
Опять же – ночь!
– Она прошла через дверь спальни, обошла кровать, а потом застыла у нас в ногах, – закончил Том и всё-таки робко взглянул на Волака, очевидно, его фигура привлекла в нём больше поддержки.
В ногах? Я поймала взгляд Волака и покачала головой: для призрака это редкость. Призраки смотрят на лица, от того и склоняются к лицам живых с потолков или зависают в изголовье, или сидят, наоборот сидят у кровати, вглядываясь… лица – это эмоции, а значит, и жизнь, которой у них уже не будет.
– Вы должны верить! – Руби расценила моё движение головой как акт недоверия и снова страх слился в ней с мольбой и требованием. – Всё так и было! Она наблюдала за нами!
Ну наблюдала и наблюдала! И что? За нами наблюдают насекомые. За нами наблюдают зеркала – что теперь? Паниковать? Может призрак тоже хочет.
– Я надеялся, что мне показалось, – объяснил Том, смутившись реакции жены, – надеялся! Но Руби проснулась. И я спросил, видит ли она что-нибудь. И она…увидела.
– Он был в ногах…стоял, – Руби вдруг растеряла всякий требовательный тон и сделалась, наконец, просительницей.
– Он? Том говорил, что она, разве нет? – Волак хоть и отвык от полевой работы, а всё-таки ещё умеет слушать людей. Хотя я разницу поняла быстро. Фигура, явившаяся из темноты, чёрная, неразличимая, была фигурой человека. но мужчины или женщины? Непонятно. Том говорил «о ней» как о тени, о фигуре. А Руби…говорила как о призраке. Вероятнее всего, напугавшая их сущность не была ни тем, ни другим. Скорее всего, она уже потерялась в посмертии и не помнила половой принадлежности при жизни своего сосуда.
– Не видно было, – Руби помялась, и подтвердила мои предположения, – призрак…тень. Понимаете?
– Вы чувствовали какой-нибудь странный запах или слышали звук? – Волак, конечно, крайне доброжелателен и притягателен для людей, но я тут не расшаркиваюсь, а работаю. Мне нужнее задать вопросы.
– Нет, – Том и Руби переглянулись и ответили в унисон.
– Какой-то свет? Или шелест? Может быть что-то, похожее на ветер? – продолжала допытываться я. Волак, на моё счастье, молчал. Может решил не вмешиваться, а может быть считал своей главной задачей контролировать моё общение с живыми.
– Я не видела и не слышала, – отозвалась Руби.
– Я тоже, – подтвердил Том, – я даже страха не испытал, если честно.
Ну чтоб тебя! и на кой чёрт я тут высиживаю? Он не испугался, а я страдай?
– Тогда не испытал, – поправился Том, видимо, прочитав в моём лице всё, что я думаю насчёт его достижений в храбрости и в уместном их озвучивании. – Но потом я стал видеть эту фигуру чаще. В проёме, в зеркале, у подножия кровати, у лестницы…
– Одну? – уточнил Волак. Он оживился. Что ж, полевая работа и ему на пользу!
– Да, одну. Но постоянно и в разных местах, – Том виновато взглянул на посерьёзневшую Руби, – я думал, что схожу с ума.
О, ещё одно правило для моей будущей методички: согласитесь с тем, что вы сходите с ума, и успокойтесь, не приставайте к людям, чтобы они пришли вам на помощь. Ваше безумство было предопределено свыше, потому… оставьте Нису в покое! И Агентство.
– И я тоже видела! Видела! – Руби, которую ещё никто не спросил, не могла смолчать. – Они были повсюду.
Мы с Волаком нахмурились одновременно:
– Они?! – редко наши мысли так сходятся. Но меньше минуты назад Том сказал, что видел одну тень. Руби говорит о «них». Если подумать, то ещё она сказала о «нём», а Том говорил о фигуре как о женщине.
– Ну… я не знаю. Может быть, он слишком быстро перемещался, – Руби, похоже, смекнула неладное и поняла, что наше недоверие растёт.
А оно росло. Можно не определиться с полом, это ничего, но с количеством? Я заставила Волака взглянуть на себя. Он кивнул – что ж, мы давно не работали вместе, но это не значит, что мы разучились друг друга понимать. Надо было разделить их и поговорить с каждым по отдельности.
Это поможет получить показания и объяснения почище…
***
– Вы обязаны мне поверить…– А Руби снова за своё! Какая прелесть эти живые! Они всегда знают что я обязана сделать. Сейчас я обязана верить. Просто потому что так решила Руби.
– Расскажите мне о другом, – я проигнорировала попытку навязать на меня обязательство, – расскажите, видели ли вы в детстве какие-нибудь похожие…тени?
В этом вопросе, на самом деле, всё гадство и предопределение. В мире ходит слишком много мёртвых, но на пороге нашего Агентства не стоит очередь из людей, которые спешат нам пожаловаться на призраков. Есть один фокус. Мы его не сразу поняли, не сразу дошло и до Волака, но если в детстве ребенок замечает что-то подобное, если видит тени, то потом, после какого-то периода, в результате нервного возбуждения – неважно даже, от стресса или от радости, или после травмы, или ещё после какого-нибудь случая, он начинает их видеть снова. А некоторые и с детства не перестают.
Это похоже на болезнь. Если ты болел ею в детстве, то заболеешь ею снова. Всё равно будет в твоей жизни
