"Это вам - не Агата Кристи!.."

удачно торгуя выращенным урожаем …рен-его-знает-чего! Ну, или про то, как наши бравые вояки отбивают нападение коварных, но тупых инопланетных монстров.
Всё верно, подумалось Назарову, сейчас, на волне ажиотажа вокруг десятков новооткрытых миров главная задача земного Правительства – всячески стимулировать. Чёртову массовую эмиграцию туда. И службу в армии.
Так что никаких «загадочных» находок в космосе! Даёшь приключения и подвиги в девственной, и богатой на золото, нефть, уран, и алмазы, природе Терра Новых!.. Ну, или уж стрельбу в, вот именно, зелёных монстров…
Назаров сказал:
– Последний вопрос. Если, конечно, не затруднит, и вы не торопитесь.
– Ну, давайте. – Гуннар снова растянул губы в ироничной ухмылке волка, показывая, что оценил «юмор» командира.
– На кой … вам нужна была эта бодяга с… Голосами?
– Ха. Отвечу. Она здорово помогла мне отвлечь ваше внимание от того, что посудина – раз пуста – то принадлежит нам. А так – типа, кто-то злобный там сидит… Да и мне стало куда легче орудовать: лучше выглядеть маразматичным придурком-параноиком, словившим «приход», чем коварным убийцей!
– Ладно, Гуннар. – Олег снова опустил глаза к полу, – Спасибо, что просветили. А то этот вопрос так и остался бы без ответа. И ушёл бы в могилу вместе с вами. Давай!!!
Отплывшее за это время за спину старика «тело» штурмана чуть заметно кивнуло, и давно нацеленное в голову Расмуссена оружие ожило.
Ослепительный луч ударил Гуннару прямо в затылок, и при всей отнюдь не старческой реакции негодяя, даже попытавшегося повернуться, это ему не помогло.
Череп оказался прожжён огненной иглой, установленной на максимальную мощность, мгновенно. Злобный крик оборвался, захлебнувшись.
Но Ксю ещё пару секунд держал луч нацеленным в одну точку, вплоть до того момента, когда фонтан кровавых брызг не вылетел изо лба бурильщика.
– Порядок. Ты точно его прикончил. – Назаров чувствовал, как голос дрожит, но ничего не мог с собой поделать, – Давай скорее – раздевайся. Буду тебя перевязывать!
– А не надо меня перевязывать. – голос штурмана казался почти спокойным, – Придурок настолько был уверен в себе, что не стал даже «прожигать» меня насквозь!..
Ну, что могу сказать. Бронеплита в полдюйма отлично выдерживает попадание лазера. Только вот нагревается сильно. Её даже кровь из донорского контейнера из аптечки, уложенного на передней плоскости, не охладила. Еле сдерживался всё это время, чтоб не вопить от боли от ожога! И не отодвигать плиту от тела…
Назаров помог штурману стянуть прожжённый  комбинезон, под которым действительно обнаружилась толстая бронеплита – Олег лично снял её в своё время с наружного щитка, защищавшего распределительную коробку электроразъёмов спасательного модуля. Он тогда подумал, неся её в их каюту, что бронеплита может им пригодиться для каких-нибудь внутренних работ. Поскольку модулю-то она уже точно не понадобится.
И вот – он не ошибся!
– Ладно, мазь от ожогов в аптечке у нас тоже есть. Полетим прямо туда – так будет быстрее.
– Хорошо, Ксю. – Назаров быстро понёс, а, вернее, поплыл с морщившимся от боли  штурманом на буксире по коридорам, оглядываясь ежесекундно.
Штурман вздыхал, но молчал. Поэтому первым спросил лейтенант:
– Ну что? Не повредила наша маленькая предосторожность?
– Не повредила, чтоб мне лопнуть, не повредила. А я-то, старый придурок, не поверил вам тогда. Не хотел совать эту массивную …реновину под комбез. И контейнер с донорской кровью… Хорошо, что я худой. Получилось незаметно. Но – больно.
– Не могу не посочувствовать. Но хорошо, что всё-таки ты, – Назаров невольно перешёл на «ты», – послушался меня. А если б я слишком долго тебя уговаривал, это могло бы вызвать подозрения: почему это командир не спешит первым прилететь на крики о помощи?!
Да и задержался ты тогда совсем не на много!
– Вот и хорошо. Никто ничего не заподозрил. Особенно Гуннар. Что мы его «вычислили» ещё после случая с баллоном. – в голосе Хвана сквозила усталость.
– А ещё б не вычислить. Надпилы и насечки от надфиля всё равно остались заметны, несмотря на взрыв.
– А непривычная бороздка от рукоятки напильничка на его пальчиках выдала бы его и без следов опилок на его рукавах…
– Ну, я же говорил – Ай Кью – девяносто семь… Другое дело, что мы и подумать не могли, что он не остановится! И продолжит своё чёрное дело до окончания «обустройства». А он – форсировал… Странно. – Назаров, не жалея, выдавливал из горловины тюбика мазь прямо на огромное красное пятно, расползшееся по впалой груди штурмана, кивая и хмурясь, – Так. Теперь я разотру в тонкий слой. Постараюсь понежней.
– Да уж, командир. Хотелось бы понежней. Только ты, Олег, не подумай ничего такого. Я и без «предварительных ласок» достаточно впечатлён. Твоей предусмотрительностью и… Коварством!
– Да ладно тебе, Ксю. Просто после того, как погиб Санчес, и я нашёл предательские следы надпила на баллоне, я сразу продумал нашу линию поведения. Убить на борту можно либо лазером, либо холодным оружием. Бронеплита отлично защитила бы и от того, и от другого! Повезло, что он целился не в голову!
– Ха! Так я же был к нему лицом, а не спиной, как бедолага Пьер! Он понимал, что лицо убрать легче, чем туловище: инерция! А он – расчётливый, и делал всё – наверняка!
– Словом, той ещё тварью оказался наш Гуннар.
– Да уж. Ну а всё-таки, командир… – было заметно, что Ксю неудобно, но он всё же хочет выяснить, – Почему – сам не?!.. Мог же этот гад тебя – запросто?!..
– Не-ет, Ксю. Этот гад хотел меня оставить вот именно – напоследок. Покрасоваться передо мной. Показать, какой он умный, хитрый, и расчётливый. Сказать, как презирает меня. Насладиться моей беспомощностью… И своим триумфом. У него, похоже, с детства – жуткие комплексы. И зависть. И ненависть ко всем вообще.
И – самый страшный грех.
Тщеславие.
Желание так или иначе поиметь свою минуту славы! Чтоб хоть кто-то понял, что он – самый-самый!.. Умный, хитрый, предусмотрительный.
Ну а плиту, если честно, сам себе не засунул по очень простой причине.
Она мне мала. И всё равно не спасла бы в случае попадания! Грудь-то у меня – вон! – Назаров выпятил указанную часть торса, поводив ею из стороны в сторону перед лицом штурмана.
– Хвастун ты, Олег. – тот не удержался от ехидной ухмылки, – Но у Томера была всё равно больше!
– А вот и неправда! – Назаров сделал вид, что оскорблён до глубины души, – Просто у него кость широкая!
Оба пофыркали, затем не выдержали – рассмеялись.
И хотя Назаров понимал, что это – просто истерика, облегчение от того, что всё уже позади, вовсе не собирался себя или товарища останавливать.
Смех – тоже лекарство. Да и спасение от скуки и стресса.
А вот чего им в ближайшие четыре месяца желательно как раз избегать, так это – вот именно, скуки!
Поскольку остались они только вдвоём. И уж за четыре месяца «экзотическим приключением» «насладятся» по-полной. Правда, есть ещё угрызения совести по поводу смертей остальных… Что не предотвратил. И позже, он знал, навалятся эти переживания со всей силой. И не отделаться от них до…
Но это уже – на Базе. Или – на Земле. У психоаналитиков.
Но они со штурманом – профессионалы. Космонавты. А это значит, что вначале – дела, а уж потом – эмоции и переживания.
А вот снова летать в космосе уже после их спасения…
Слишком страшно. Да и не сможет он теперь спокойно смотреть в чёрные пучины пространства, памятуя о том, что те, кого их корабль перевозит туда или сюда, могут оказаться…
Гуннарами.
Не-ет, даёшь привычные и хорошо освоенные планеты, с атмосферой, силой тяжести, и тёплым солнышком!
Вот: кстати! Если премия за «металлолом» окажется и правда – столь большой, даже половины хватит, чтоб уже спокойно выйти в отставку, и небедно жить.
Ну а пока – насущные проблемы.
Вынести трупы, убраться. Конвертер перевести на эконом-режим, благо, им теперь и одной каюты хватит. И топливный элемент нужно побыстрее смонтировать…
Да и беговую дорожку доделать всё равно придётся!