В защиту Петра Великого

имеющей мировое значение. Мы выбрались из захолустья Азии, из омута смут.
Часто, осуждая Петра Первого, любят превозносить Ивана Грозного. Но, как ни относись к этому царю, бесспорным итогом его правления явилась смута и полное разорение страны. После Петра, несмотря на всех временщиков, несмотря на погрязших в интригах цариц, Империя росла и крепла. Пётр вытащил нас из варварства. «Нет никакой Европы, а только христианские государства». И Пётр привёл нас к образу христианского государства. До него мы клонились, скорее, к ханскому типу. Никакой Византией здесь и не пахло. Историк Кавелин, например, охарактеризировал московское государство как «азиатскую монархию в полном смысле слова». 
Пётр сформировал служилое сословие, на протяжении двух последующих столетий тянувшее на себе лямку защиты государственности. Ошибочно его обвиняют в том, что оторвал дворянство от остального «народа». В Смуту и в Разинском восстании дети боярские и бунташные холопы тоже были по разные стороны. И те, и другие носили бороды и кафтаны, но это не мешало им резать друг друга. Раскол и противостояние в «обществе» (ещё только формирующемся) уже были до Петра. Он лишь вдохнул иное понимание своей роли в дворян, заложил понятие долга и чести в души русских людей.
Противопоставляя «народ» Царю-реформатору, сильно переоценивают недовольство им лично. Эта тема подверглась  значительному искажению, уже в более поздний период. К примеру, прусский посланник Фоккеродт, занимаясь исследованием жизни Петра по горячим следам в 1730-х годах, много общался с русскими. Он с удивлением отмечал, что «память Петра в почтении только у простоватых и низшего звания людей, да у солдат». Историк Стасов, изучавший фольклор петровской эпохи, пришёл к выводу, что «было у русского народа того времени ещё и другое отношение: отношение одобрения, симпатии и похвалы». Если Булавин является олицетворением народного недовольства, то точно таким же лицом народного отношения служит Иван Посошков, горячий почитатель Петра.
Петровскую эпоху неотступно преследует миф о «засилье немцев». Но это опровергается таким же расхожим представлением о «птенцах гнезда Петрова». Достаточно взглянуть на ближний круг Царя, кому он поручал ответственные задачи и посты. Тут будут всё русские люди: Меньшиков, Толстой, Ромадановский, Апраксин, Шереметев, Головкин и др. Как писал авторитетнейший из наших историков С. Соловьёв: «Правило Петра – заставлять проходить своих практическую школу, поручать важнейшие должности только русским».
Прославляемый в либеральном лагере Александр II также стал возможен лишь через Петра. Без восприятия иностранной культуры откуда бы тогда взяться европейскому реформатору?
Пётр I — ключ, открывший Россию для мира и мир для России. Чтобы повернуть ключ в заржавевшей скважине, давно не смазываемой, нужно приложить усилие, надавить. И скрежет будет, и сопротивление.
Безусловно, сам Пётр I  был противоречив и как человек, и как деятель.  Но мы все противоречивы. В его личности многое может не нравиться. Сильные, яркие люди вообще многим не по нутру. Когда один делает, когда один просто способен к действию, то всегда найдётся толпа зевак, что будут критиковать его, с лёгкостью выискивая недостатки.
Но все неблаговидные поступки и жесты Петра настолько мелки в сравнении с его титаническими свершениями, что не заслуживают к себе повышенного внимания. Любил женщин. Как и крестивший Русь князь Владимир. Иван Грозный, которого так любят почвенники, тоже в этом вопросе не сдерживался.  Пётр любил застолья и возлияния, но он и работал как вол, как ни один правитель ни до него, ни после не работал.
Что бы ни писали, что бы ни говорили, какие бы теории не придумывали, Пётр в истории так и останется Великим. Неоспоримые победы русского оружия в Европе и великая русская культура останутся навеки самыми лучшими памятниками его гению.