Берестяные грамоты – голоса давно ушедших людей

Грамота разорвана надвое, не все слова сохранились, но что-то понять можно. Письмо писалось без пробелов и знаков препинания, естественно.
 
 … к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату. Неужели я тебя задела тем, что посылала? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под глаз и примчался …
… теперь где-нибудь в другом месте. Отпиши же мне про …
никогда тебя не оставлю   … хочешь ли, чтобы я тебя …
 Буде даже я тебя по своему неразумию задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то судит Бог и моя худость.
Грамота № 752
Приблизительно 1080 – 1100 гг
Раскоп Троицкий (Усадьба К)
 
    Надо понимать, что неделя — это воскресенье. В этот день ничего не делали, отсюда и НЕделя. Неделя в нашем современном понимании называлась седмицей.
  «Как к брату» - надо понимать «как к родному».
  Приблизительно можно перевести:
«Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в это воскресенье ко мне не приходил? А к тебе относилась как к родному. Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? Тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался...
Может быть, я тебя по своему неразумию задела, но если ты начнёшь надо мною насмехаться, то суди тебя Бог и я, недостойная».
 
  В письме нет обычной для того времени формулы: от такой-то к такому-то. Возможно, что не сохранилось, а, может быть, просто не написала, всё-таки это четвёртое письмо. Девушка, скорее всего, принадлежала к знати. Во-первых, на месте Троицкого раскопа находились богатые новгородские усадьбы, а во-вторых, фраза «моя худость» - это калька с греческого языка «я недостойный». То есть девушка не просто знатная, но ещё и образованная и греческий язык знает. Речь её грамотная, в словах звучит обида, горечь и насмешка. А ещё угрожает, говорит, что судить его будет бог и она. И писала сама, письмо слишком личное, можно сказать, интимное.
 Адресат же прочитал письмо разорвал и выкинул, а влажная новгородская почва любезно сохранила его и донесла до наших дней.
 
    На Неревском конце в Новгороде на раскопе нашли грамоту, целую, хорошо сохранившуюся.
 
От Бориса к Настасье. Как придет эта грамота, пришли мне человека на жеребце, потому что у меня здесь дел много. Да пришли рубашку — рубашку забыл.
Грамота № 43
Приблизительно 1380 – 1400 гг
Раскоп Неревский (Усадьба А)
 
  
 
                                                      
 Женщины, работавшие на раскопе, сказали, что мужики за последние шестьсот лет совершенно не изменились: вечно куда-то спешат, вечно им некогда, постоянно что-то забывают. «Рубашку он забыл, деловой». Настасья из древнего Новгорода стала близкой и понятной.
   А через некоторое время, почти в том же месте нашли другую грамоту с теми же именами.

Поклон от Настасьи господам моим братьям. У меня Бориса нет в живых. Как, господа, позаботитесь обо мне и о моих детях?
Грамота № 49
Приблизительно 1400 – 1420 гг
Раскоп Неревский (Усадьба Г)

   И на раскопе сразу стало грустно: женщины очень переживали за Настасью и смерть её делового хозяина.
 
    Берестяных грамот нашли больше тысячи только в Новгороде, а ещё несколько сотен в других городах России, Белоруссии и Украины. Благодаря берестяным грамотам до нас сквозь столетия долетели голоса давно ушедших людей. Писали все: мужчины, женщины, дети. Писали всё и обо всём: записывали товар и судебные решения, мирились и ссорились, ругались матом, напоминали о долгах, учились грамоте, просили что-то купить.
 
‛Поклон от Марины сыну моему Григорию. Купи мне хорошую зендянь; а деньги я дала Давыду Прибыше. Так ты, дитя мое, сделай сам да привези сюда.
 
Или продать.
 
‛Поклон от Демьяна к Д…е’    ‛А ты продай коня, [возьми], сколько дадут; а что [на этом] потеряешь, запомни. А за Кузькой следи, чтобы не погубил денег:[он] лихе есте (ненадежный, нечестный) ’.
 
Писали о чём-то криминальном.
 
Сычевичами (или: [в доме] у Сычевичей) убит Жизнобуд, новгородский смерд. А в их руках и [его] наследство’.
 
Писали не только русские. Нашли берестяные грамоты на немецком языке, карельском и татарском. Писали до 16 века, потом бумага стала дешевле бересты и писать стали на ней.