Произведение «Возвращение чувств. Машина. Часть 1. Главы 31 - 40.» (страница 12 из 25)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Фэнтези
Автор:
Читатели: 77 +14
Дата:

Возвращение чувств. Машина. Часть 1. Главы 31 - 40.

полуопущенные пушистые ресницы, Катарина не могла не восхититься мужественной красоте его великолепной фигуры. Можно было подумать, что он занимался на спецснарядах в тренажёрном зале. Красавчик. Аферист чёртов.
Расслабив все мышцы, она приготовилась получить удовольствие.
Очень внимательно он осмотрел её полностью обнажённое тело. Странное начало для любовных игр. Ах, вот оно что. Очевидно, он искал каких-то врождённых отметин, чтобы убедиться, что перед ним именно та, что ему нужна. Заодно проверяя, нет ли где искусно припрятанного оружия, или каких-нибудь амулетов… Она похвалила себя за предусмотрительность – весь богатый арсенал был сдан Марии на хранение.
Кажется, осмотром он остался доволен, найдя небольшую родинку на её правой ляжке. Во-всяком случае, он удовлетворённо хмыкнул.
Успокоенно – или ей так показалось? – вздохнув, он с плотоядной улыбкой осмотрел её уже как предмет сексуальных вожделений.
Нежно провёл горячими руками по телу сверху вниз, лаская точёную шею, упругую грудь, тёплый мягкий живот, подчёркнуто тонкую талию и крутые бёдра.
Она знала, что хороша, но всегда приятно получить лишнее подтверждение: от восхищения он даже причмокнул (вот свинья – вернее, хряк!), покачав головой. Катарина чувствовала дрожь возбуждения в его руках, которые остались на внутренней поверхности её бёдер. Впрочем, гораздо больше его возбуждение проявилось в другом месте – так как он стоял между её ног на коленях, и ей это было прекрасно видно. Ну, давай, бессовестный Джон.
Смелее, жеребец ты этакий!
Однако проявить свои, явно незаурядные качества, ему не дали.
Да и чего ещё она могла ожидать от ревнующего мужчины, которому к тому же сама приказала выбрать «наиболее подходящий» момент.
В центре груди виконта вдруг возникло окровавленное остриё арбалетного болта.
Какую-то долю секунды он глуповато таращился на неё, в смысле, на стрелу, а затем раскрыл рот, явно собираясь выразить бурный протест.
Ну уж это ей совершенно ни к чему.
Мгновенно вскинувшись, она одной рукой обхватила его за шею, а ладонью другой надёжно заткнула ему рот. Ноги её при этом крепко охватили его торс.
Сказать, что он сильно удивился, значило бы ничего не сказать.
На пару секунд, несмотря на страшную боль, он прямо-таки застыл, вытаращив глаза, и являя собой скульптурную миниатюру «не ждали».
Но затем жажда жизни взяла своё: он стал бороться изо всех сил – то есть так же, если не более яростно, чем она сама. Ведь он прекрасно понимал теперь, что его раскусили и провели, и если он не позовёт на помощь, или хотя бы не призовёт каких-нибудь свидетелей, здесь же, на месте, и умрёт! И исчезнет, скорее всего, бесследно, в безымянной яме, вырытой в местных лесах…
Уж в чём-чем, а в прагматизме ему нельзя было отказать.
Конечно, он был гораздо сильнее Катарины, и если бы не стрела, легко справился бы с ней.
Но она, гибкая, как лиана, и быстрая, словно молния, к тому же владевшая неизвестными здесь приёмами борьбы, вцепилась в него, словно дикая кошка, и какое-то время успешно справлялась.
Однако, когда они грохнулись на деревянный пол, и её рука оказалась насквозь прокушенной, ослеплённая мгновенной яростью от дикой боли она на секунду забыла о присутствии Пьера, и превратилась в то, что выбрала с самого начала для такого случая – чёрную пантеру.
Вряд ли можно было удивить виконта сильнее, чем в первый раз, однако это произошло.
За доли секунды, пока он застыл, являя на этот раз композицию «Горгона-Медуза», она, вернувшись в человеческий облик, костяшками сжатых в боевой хватке пальцев левой руки что было сил вбила ему в горло его же кадык.
Кроме хрипов, после этого звуков от него не было, но какое-то время он ещё честно пытался задушить её, даже не делая попыток сбросить захват и добраться до двери.
Ничего не скажешь – в мужестве и упорстве отказать Джону было никак нельзя.
Настоящий боец. Жаль только, что он оказался не на той стороне.
Несколько секунд, пока длилась агония, и ей приходилось удерживать его руки, чтобы они не раздробили её горло, показались ей вечностью, и шею пришлось вернуть – у пантеры она помощнее… Когда же он, наконец, обмяк, и адреналин перестал поддерживать его феноменально живучее тело, она последним усилием, со стоном, столкнула его с себя, и он замер, обмякнув и вытянувшись на полу, и глядя в вечность полными ненависти остекленевшими глазами.
Зрелище не для слабонервных.
Впрочем, в их команде таких и не было.
Она так обессилела, что чуть не забыла вернуть шею в нормальный человеческий вид.
Перекатившись на спину, и на минуту расслабившись, она лежала, жадно хватая воздух ртом, не в силах даже застонать. Затем, всё так же лёжа на спине, попыталась остановить хлещущую кровь, и зализать рану на руке. Хорошо, что он наверняка не страдал бешенством.
Хотя – как сказать…
В таком положении её и застал Пьер, влезший в окно, через которое он и следил за ними всё это время, держа под прицелом кровать с крыши сеновала. А сейчас подставил к нему длинную лестницу, взятую из конюшни.
Окно Пьер открыл снаружи, ещё до того, как Катарина с виконтом поднялись наверх. Её расчёт оказался верен: виконту было в тот момент не до окна.
Ей повезло – в момент превращения Пьер явно потерял их из виду, так как они упали за кровать. Можно было не волноваться – её тайна не раскрыта. Однако по этой же причине Пьер не смог и пустить вторую стрелу из запасного арбалета: он боялся попасть в неё, столь тесно переплелись их тела, а затем они вообще исчезли – тогда он и кинулся ей на подмогу, уже с ножом в зубах. Теперь же он переложил его в руку, держа как корсиканец – лезвием к себе.
Некоторое время они, тяжело дыша, молча смотрели друг на друга.
Затем она криво усмехнулась:
– Похоже, вкусить прелести любовных игр мне сегодня не удастся.
Пьер, как давеча Мария, открыл было рот. Снова его закрыл. И вновь открыл:
– Вольно же вам так шутить, сударыня! – укоризненный тон обычно такого сдержанного и непробиваемого верного друга показал, что он поражён её цинизмом. А юмор не оценил вообще, – Как вы можете сейчас думать об этом?!
– Да нет, конечно… Это я просто пытаюсь шутить, потому что сильно нервничаю. Но эта шутка, согласна, получилась… неудачной. Прости.
Со стоном она села, прислонившись спиной к кровати, и здоровой рукой стянула оттуда простыню, чтобы прикрыть наготу.
Чёртов виконт. Всё тело болело, словно по нему проехал дорожный каток. Единственное, что утешало, так это неприкрытый восторг в глазах её верного помощника. Вздохнув, она откинула голову на матрац, отбросив растрепавшиеся волосы с глаз.
– Вам не за что просить прощения… Сударыня, – смущённо пробормотал полыхающий до ушей Пьер, – Ведь вы опять сделали почти всю работу – и какую работу! – Сами! Но я вижу, вы ранены? Позвольте вам помочь!
– Это пустяки! – отозвалась Катарина, внимательно приглядываясь к нему.
Он явно был очень сильно встревожен за неё, и переживал больше, чем хотел показать. А по тому, как этот закалённый и сдержанный пожилой мужчина мило засмущался и зарделся, увидев её, обессилено лежащей на голом полу, она безошибочным женским инстинктом сразу поняла бы его подлинные чувства, даже если бы не догадывалась о них до этого.
И сейчас её жестокий аналитический ум говорил ей о том же: нет сомнения, что Пьер её любит. Бедняга.
– Рана неглубокая. – продолжила она, – Оторви мне кусок простыни, или ещё чего-нибудь, перевязать этот укус, а то я запачкаю кровью всё вокруг даже больше него. – она продемонстрировала Пьеру укус, кивнув головой на виконта.
– Пресвятая Богородица! Ну и сволочь! Он укусил женщину!..
– Хм. Не могу его винить… Да и ты бы укусил, если бы от этого зависела твоя жизнь… – проворчала Катарина, меняя позу, так как что-то в доске впивалось ей в копчик, а подняться сил ещё не было. При этом она поневоле опять закряхтела и замычала, ощупывая ссадины и синяки, – Вот здоровый, чёрт. Я уж думала, мне конец.
– Вот это точно, сударыня, и я так подумал! Больше всего разозлился на себя! И как это я позволил вам уговорить меня на такой рискованный… – подхватил Пьер, доставая из кармана предусмотрительно приготовленный кусок чистой ткани для перевязки, опускаясь возле неё на колени и бережно, словно хрустальную вазу, беря её за руку, – Позвольте мне…
Да, честно говоря, я так и подумал, когда вы упали за постель! Видали бы вы, как я сиганул с крыши этого проклятого сарая! Вы, конечно, оказались правы, и позиция там была прекрасная… Но я как-то не подумал, что если не уложу его сразу, помочь вам никак не смогу! – очень аккуратно и нежно он бинтовал её руку, из которой ещё шла кровь, расползаясь ярко-алыми пятнами на белой материи.
Они находились в опасной близости, и она не отрываясь смотрела на него.

Реклама
Обсуждение
Комментариев нет
Реклама