Возвращение чувств. Машина. Часть 1. Главы 31 - 40.

ложиться с этим дьяволом в постель?!
– Ну разумеется! Согласись, я гораздо моложе тебя и местами привлекательней! – она кокетливо повертелась перед няней, потерявшей от удивления дар речи, покачав этими самыми местами, – А почему не воспользоваться таким шикарным орудием для допроса, если природа мне его дала? – её чёрная, как смоль, бровь изящно приподнялась.
– Я… Вы… О, Господи! – только и смогла выдавить задохнувшаяся Мария, плюхнувшись на табурет и в отчаянии всплеснув руками.
– Ха-ха-ха! – Катарина бросилась перед ней на колени, и схватила похолодевшие руки пожилой шокированной женщины в свои, – Ну, прости, няня! Ну пожалуйста! Клянусь, больше никогда так не буду шутить! Уж и не знаю, какой чёрт меня дёрнул за язык – брякнуть такое! Всё-всё, больше не буду! – она, расцеловав вспотевшие ладони, честным лучезарным взглядом посмотрела в глаза всё ещё не пришедшей в себя Марии.
Затем уже серьёзным тоном сказала:
– А теперь – шутки в сторону. Слушай внимательно и запоминай. Он – очень хитёр. Я расскажу, что вам с Пьером надо сделать. И не вздумайте что-нибудь сделать не так, как я скажу…
От этого зависит моя жизнь!



36



Представ за ужином-обедом во всём возможном блеске, она сразу начала последовательно претворять свой «коварный» план в жизнь.
Нет, не то, чтобы она вульгарно таращилась, хлопая длиннющими ресницами, или томно вздыхала, или наступала невзначай на ногу виконта, сидя с ним за действительно хорошо сервированным столом со вкусной едой. Ничего подобного.
Она вновь действовала строго по Карнеги. (Спасибо великому американцу – до его рождения ещё шестьсот лет, а методика шикарно работает!) Катарина продолжала с неподдельным интересом (и это было нетрудно) слушать мессера Джона, как она его теперь всё время тепло называла, очень ненавязчиво и аккуратно выясняя, чем он ещё интересуется и увлечён, кроме политики. К счастью, это оказалось нетрудно, и всплыло само собой, так как таких, если можно так выразиться, хобби, оказалось всего два: женщины и оружие.
И если первую тему обсуждать Катарине было, что вполне естественно, не совсем с руки, то уж во второй-то она развернулась, как хотела.
Недаром говорят: чего хочет женщина – того хочет Бог. Не прошло и часа, как виконт, как она про себя продолжала его называть, даже забыл о еде: так увлёкся рассказом о своей коллекции оружия и способах его применения. При этом он даже не заметил, как выложил, что она развешана по стенам трёх залов его родового замка в Божанси.
Катарина запомнила этот факт, и не заостряя на нём внимания, сразу перехватила инициативу – стала описывать достоинства и тонкости производства восточных сортов стали, и сравнивать их кондиции с классическими западными – для кинжалов, мечей, кольчуг, так как в эту эпоху никто не мог бы похвастать большими знаниями в этой области (ну ещё бы – Японию ещё даже не открыли!). Виконт оказался полностью захвачен её рассказом, особенно о самурайских (у неё хватило мозгов так их не называть) мечах и кинжалах для метания. В частности, она похвасталась «подаренным» мечом, который мог перерубить даже более толстый классический западный меч.
Она, конечно, тоже несколько увлеклась, позже сообразив, что здесь многое из тонкостей техники и технологии ещё не могут быть известны, да притом – ей. Но Джон, к счастью, оказался так заинтересован, что не обратил внимания на то, откуда его собеседнице известны все эти обычно столь тщательно оберегаемые фирменно-фамильные секреты…
Или, что казалось вероятней, он тоже всё мотал на ус, не подавая виду.
Словом, беседа у них приняла очень активный и взаимнополезный характер. Немало этому способствовало и приличное вино, которое он щедрой рукой подливал ей и себе. Но так как Катарина в предвидении такой ситуации съела натощак большой кусок сала из их дорожных запасов, опьянение было ей не так страшно, хотя притворялась она весьма умело. Виконт тоже держался молодцом – словно пил воду. Мысли формулировал чётко, мимо бокала не наливал, мутным похотливым взором не смотрел. Ничего не скажешь – профессионал.
Как бы невзначай она закинула пробную удочку – спросила, куда он направляется в данный момент, и не помешает ли его важным международным делам, если он немного проводит таких… беззащитных (она просто не смогла «спьяну» подобрать более удачного слова) путешественников. Если бы она не следила за ним из-под пушистых ресниц, делая вид, что ковыряется в рагу, ни за что бы не уловила секундного колебания, но только – в глазах. Тон его оставался неизменно спокойно-обаятельным. Лицо же… Увидеть даже крошечную фальшь было абсолютно невозможно. Такому бы в покер играть. Впрочем, «классических» карт, как она поняла, все-таки ещё не завезли из Китая… Или откуда там их завезли?..
– Сейчас мне нужно добраться до Вены, а дальше я поеду, только уладив кое-какие дела. Но ничто не сможет помешать мне проводить вас куда пожелаете – дела подождут. Конечно, только до того момента, как моя скромная персона не наскучит вам!
– Ха-ха-ха! Наскучит – скажете тоже… Нет, это и в самом деле лучше, чем я могла надеяться, дорогой мессер Джон! Значит, мы по крайней мере ещё два дня будем попутчиками – опять-таки, разумеется, если ваши дела не так спешны. В противном случае я просто не смею вам навязывать нашу медлительную компанию. Ведь у столь ценного и занятого человека время – самое драгоценное сокровище.
– Ну что вы, дорогая баронесса! Ни о каких делах и речи быть не может, если вы только позволите сопровождать вас, и постараться хоть в какой-то степени скрасить и обезопасить ваше путешествие своим присутствием! Скажу без капли преувеличения: если вы позволите разделить с вами тяготы этих двух дней, я буду счастливейшим из смертных!
– Мне весьма… лестно слышать это из уст столь выдающегося мужчины. Откровенно говоря, милый Джон, вы настолько приятный собеседник и галантный кавалер, – она позволила себе озорной взгляд и похихикивание (типа, уже хороша от вина), – Да и просто сильный и… – она вздохнула, томно улыбаясь, – настоящий мужчина, что путешествие в вашем обществе было бы для ск-ромной… (она вроде как икнула!) И совершенно необразованной… Провинциалки вроде меня и приятно… и полезно. Конечно, я принимаю ваше любезное предложение – сопровождайте! – паузы в её речи, когда она, якобы, формулировала мысль, подбирая слова, стали чаще.
– Благодарю, миледи, за честь, оказанную мне! Но должен сразу честно признаться – провинциалки, как вы со свойственной вам скромностью себя назвали, со столь выдающимся знанием и владением оружием я ещё не видывал! И это позволяет мне думать, что скорее, это ваше общество будет более… Полезно и познавательно для меня!
– О-о, дорогой виконт, – она погрозила ему точёным пальчиком, – Вы мне льстите! Причём так неприкрыто, что я считаю себя окончательно смущённой и покорённой!.. На мой взгляд я вовсе не какая-то грозная амазонка. Признайтесь же: что вас больше привлекает во мне – возможность поухаживать за… симпатичной дамой… Или возможность поговорить об оружии?
– Ах, баронесса, это нечестно! На такой вопрос существует только один ответ, и вы его прекрасно читаете в моих глазах, как знаете и то, что вы поистине неотразимы – и как женщина, и как воин!
– Благодарю за искусный комплимент, любезный кавалер! Однако я вижу, что как любой… ловкий дипломат вы-таки уклонились от ответа! – она, подперев якобы клонящуюся к столу голову белой изящной ручкой, улыбнулась ему самой недвусмысленной улыбкой из тех, что нашлись в арсенале.
– Дорогая Бланка – как вы можете!.. – он укоризненно покачал головой, – Умоляю вас, перестаньте! Я высказал свои чувства вполне откровенно, без всяких недомолвок, а вы умудрились и это поставить мне в упрёк?! Или вы напрашиваетесь на ещё один комплимент? Пожалуйста, вот он: если б вы были мужчиной, я почёл бы за честь пасть от вашей руки, так же, как сейчас пал от света ваших чудесных глаз!
Медоточивый сукин сын. Красиво излагает.
– Нет уж, дорогой Джон! Я, конечно, предпочитаю, чтобы вы пали… Но при этом чтобы и я оставалась той, кем являюсь в данный момент, и вы тоже – оставались в вашем мужественном обличьи! И чтоб мы пали… где-то рядом, – она смотрела ему в глаза не отрываясь, и внимательно следила за реакцией на откровенную провокацию, – И произошло это не на поле брани, а на чём-нибудь не столь возвышенном, скорее даже… Прозаическом! Но гораздо более мягком и удобном! – ну уж более недвусмысленно, пожалуй, даже в её время трудно было бы выразиться!.. Да и что вы хотите от наивной провинциалки, слегка (слегка!) подпившей и слегка (да, только слегка!) очарованной!
– Смею надеяться, миледи, что в моём нынешнем обличии я не разочарую вас ни в чём! – судя по действительно загоревшимся глазам, наживка даже этим хитрым и расчётливым циником проглочена целиком – вместе с леской и удилищем! Но не слишком ли она форсирует события? Может, приличной даме из средневековья полагается ещё покобениться?
Загадочно блеснув на него глазками из-под взлетевших на миг ресниц, она скромно проворковала:
– Пожалуй… У вас появится шанс дать мне убедиться в этом. Особенно, если вы и дальше будете услаждать меня столь изысканными комплиментами, обаятельный вы сердцеед! Признайтесь честно – скольких наивных дамочек вы покорили своими изящными манерами… И неотразимой улыбкой?!
– О, дорогая Бланка! Ну как вам не совестно – ревновать к тому, чего никогда не было да и не могло быть! При такой работе, как моя, на флирт и ухаживания у меня просто не остаётся ни времени на сил! Клянусь спасением души: вы – первая и единственная женщина, ради которой я готов пренебречь порученным