продажи, никаких ювелиров, и хвастовства – ни - ни, пока всё не утихнет. Год – минимум! Осторожность – наша броня! Такие камни, как светлячки, даже в кромешной тьме сияют. Искать будут, не сомневайся.
— Согласен, Семён! Могила! – он хлопнул себя ладонью по губам.
— А вот это брось! Не люблю двусмысленности, когда на кону – жизнь. Я бы на твоём месте с преисподней в рулетку не играл.
Семёну вдруг вспомнился эпизод из "Сталкера" Тарковского, снятого по книге "Пикник на обочине" Стругацких. Вспомнилась трагическая фигура Дикобраза, шедшего в Зону с мольбой об исцелении сына. Дошёл. Но вернувшись, обнаружил, что сын по - прежнему болен, зато сам он стал богат. Зона коварно исполнила его истинное, сокрытое даже от него самого желание.
И Дикобраз повесился...
— Слышь, Семён, что с этой куклой - то делать то будем? – не унимался Николай – Закопаем в этой помойке, и дело с концом? Мне она ни к чему. А жена... Представляю картину: я с этой резиновой дивой на плече порог переступаю... – Николай зашелся грубым хохотом. – Да она меня в шею выгонит! В лучшем случае извращенцем заклеймит, а то и некрофилом объявит на всю округу. Или у тебя на неё виды какие? – подмигнул он Семёну, толкнув того локтем.
— Вообще - то... меня всегда занимали сложные механизмы... построение разветвлённых алгоритмов... – уклончиво начал Семён, заливаясь краской смущения, словно школьник, пойманный за списыванием.
— Ну, тогда бери! Считай, трофей твой! Как к дому подъедем, надо будет у жены покрывало стянуть, чтобы её, так сказать, замаскировать... Спрятать твою пассию от злых глаз. До квартиры помогу донести, а там – вольному воля, с куклой – своя доля.
— Аттракцион невиданной щедрости? Сначала монета, потом кольцо, а теперь эта кукла...
— Живем один раз! Ты мне плечо подставил — я тебя отблагодарил. Квиты?
— Квиты. Слушай, а у меня от этой винтажной плесени уже голова кругом. Вонь несусветная! Представляешь, каким склепом от нас нести будет в машине?
— На рандеву к своей музе спешишь? — хмыкнул Николай.
— Мечтаю поскорее выветрить этот смрад из легких.
— А хочешь, я тебе компьютерного гения сосватаю? – не унимался Николай. – Он и в механике шарит. Мастер на все руки! А что как он твою спящую царевну оживит? Слепишь ей загранпаспорт, оденешь из секонда, и в Эмираты, на моря...
— Коля, у тебя все признаки маниакальной фазы.
— Это как понимать?
— А так, что после стресса тебя колбасит не по - детски. Только что готов был в петлю лезть, как тот Дикобраз, а теперь фонтанируешь остротами.
— А ты бы на моем месте огурцом остался?
— Нам валить отсюда пора, Коля! Давай ключи, я за руль. У тебя, вон, руки ходуном ходят.
— Да я в порядке... Но раз так хочешь — рули, — Николай протянул Семену связку ключей.
Семён, с ловкостью опытного водителя, вывернул руль, разворачивая Хонду на крохотном пятачке. Машина протиснулась между стволами берёз, словно нитка в игольное ушко, и поползла прочь от зловонной пасти городской свалки. Луна, словно испугавшись смрада, спряталась за тучи, погружая и без того темный лес в непроглядную тьму. Хонду отчаянно швыряло из стороны в сторону на ухабистой дороге, и из - под колес, словно извергаясь, летели фонтаны грязной жижи.
— А насчёт компьютерщика ты всерьёз подумай. Костя Душкин, днем — пламенный борец за цифровую справедливость в "Кристалле", рядовой программист. А ночью, как Бэтмен, превращается в хакера экстра - класса. Сумрачный гений! Мои компьютерные заморочки он раскусывает, как семечки, не отрываясь от биржевых сводок и паяльника. А уж твою электромеханическую возлюбленную он не просто на ноги поставит, а мозги ей прочистит так, что ты и мечтать не смел. Все по твоему заказу, маэстро! Приедем я тебе его телефончик скину...
— Не вздумай! И вообще, выруби свой телефон к чертям, иначе спалимся к едрене - фене! Я в этих делах не сильно секу, не знаю, рисуют ли сейчас наши телефоны карту наших перемещений, смогут ли нас потом выследить по этим электронным нитям. Надо бы разузнать. Но одно я знаю точно: каждый звонок, каждое сообщение оставляет за собой след – локационную точку, из которых, при желании, можно вычислить наш маршрут от точки А до точки Б. Коля, нам с тобой пора завязывать со старыми привычками и выработать новый алгоритм действий. И вторые телефоны нам нужны, как воздух. Только через них и будем держать связь. Ты меня понял?
— Понял...
Глава шестая. Башибузуки.
Лесная дорога извивалась вокруг свалки, то отползая от смрадных терриконов, то вновь прижимаясь к ним, не отпуская подельников из царства городских отходов. Еще минут пять этой тошнотворной близости, и они, наконец, вырвутся на спасительное асфальтовое шоссе, которое, как верный конь, понесет их прочь, к манящим огням города. Ничто в этот миг не предвещало надвигающейся беды.
Это случилось неожиданно. Из темноты ночи на дорогу вдруг выкатилась дребезжащая бочка. Почти сразу - же за ней в свете фар появилась другая бочка, потом кровать с панцирной сеткой упала откуда - то сверху, фыркнув фонтанчиками грязи из придорожной лужи. Потом в эту кучу полетели другие артефакты со свалки.
Завершила композицию иссохшая береза, рухнувшая с глухим стоном и рассыпавшаяся на части.
Неожиданное препятствие, отрезавшее их от цивилизации, привело приятелей в замешательство. Это была ловушка. Сзади находилась свалка, а впереди баррикада, от которой, угрожающе поигрывая арматурными прутьями, приближались сомнительные личности с явно недобрыми намерениями.
В тот момент из-за руля Семён видел лишь часть общей картины. Панорама битвы, скрытая мраком, откроется ему позже, когда время сложит все детали в единый, зловещий пазл.
Перед капотом их «Хонды», словно воронье, слетевшееся на гнилую падаль, в свете фар корчились в уродливом танце трое: двое мужчин и женщина. Пропитые лица, лохмотья вместо одежды – все в них кричало о жизни на самом дне. В каждом движении сквозила наглая фальшь, дешевый спектакль, призванный, как он позже понял, выманить их из машины.
Из троицы бездомных выделялся старик, поросший клочковатой бородой, словно лесным мхом. В его облике угадывалось что - то властное, будто он был их негласным вожаком, хотя точно определить возраст в полумраке было невозможно.
Второй, долговязый и одетый не по сезону, сразу выдавал в себе опустившегося наркомана, чьи дни, казалось, сочтены и последняя надежда давно продана за дозу.
Женщина являла собой печальный эталон спившейся души: распухшее лицо, словно глиняный ком, и неизменные багровые отметины под глазами – витрина, за которой не было ничего, кроме боли и пустоты. Лица всех опустившихся женщин словно отливались по одному трагическому лекалу.
Но истинная опасность пряталась в засаде, за спиной, среди колючих кустов. Там, словно дикие звери, затаились молодые парни с характерными наколками, не оставляющими сомнений в их принадлежности к уголовному миру. Преступники, бежавшие из мест заключения и нашедшие временный приют в смрадных убежищах местных бродяг.
— Что-то мне все это совсем не по душе, – процедил Семен, словно мучимый зубной болью.
— И чего им надо? Денег? – Николай лихорадочно ощупал карманы. – Все отдам, до последней копейки! Лишь бы не вляпаться в эту грязную кашу. У них там арматура, железо, а у главаря, чую, и нож за пазухой припрятан... А у нас что? Бита, одна на двоих. А ещё отвёртка... Сомнительно что отобьемся, не поплатившись здоровьем.
— Лишь бы твою ласточку не тронули, – с тоской вздохнул Семен. – Но хуже будет, если они "покойницу" нашу в багажнике обнаружат. Среди этой швали всякое водится, и стукачи продажные, и просто трепачи безмозглые – их и пытать не надо, сами все выболтают.
— Вот бы понять, что у них в головах?
— Ничего хорошего, уверяю тебя.
— Ладно. Я пойду. Прикрой, если что. Бита у тебя под сиденьем – справа. Попробую с ними по - хорошему...
Николай распахнул дверь и шагнул из машины. Семен едва успел уловить краем глаза, как из сгущающейся за спиной товарища тьмы отделился зловещий силуэт.
Удар, глухой, словно выдох боли – и Николай, подкошенный невидимой силой, повалился на землю, как срубленное вековое древо.
Эти люди не знали меры: им было мало простого грабежа, им нужно было все и сразу, здесь и сейчас – от их машины и кошельков, и, возможно, до самих жизней.
А в пяти метрах от капота, словно марионетки, пляшущие под дудку безумного кукловода, бомжи все еще бились в пародии на туземный танец. Растерянность, словно клеймо, отпечаталась на их нескладных движениях. Их сумбурный план, вылепленный из торопливости и замешанный на импровизации, вопреки всему, неожиданно возымел успех.
Пришло время сорвать их замыслы, вырвав инициативу из рук противника. И Семен, повинуясь внезапному порыву, впечатал педаль газа в пол.
Старый бездомный каким - то чудом увернулся от неминуемой беды, словно тень метнувшись в сторону.
Алкоголичка же, застигнутая врасплох, лишь чудом успела отпрянуть от несущийся на неё смерти. Удар пришелся по касательной, и она, с истошным воплем рухнув в грязную лужу, кубарем откатившись в сторону, что спасло её от серьёзных травм.
А вот долговязому не повезло: крыло машины со всей яростью обрушилось на его бедро, с хрустом сминая кость, и он, скошенный как трава, исчез из виду.
Воспользовавшись замешательством противника, Семен вихрем выскочил из машины, сжимая в руке биту.
По жизни он был далек от уличных драк и кровавых баталий, но сейчас, на самой границе опасности, не видя иного выхода, кроме как принять бой, он мобилизовался.
Бухгалтер в нем уступил место обезумевшему от страха бойцу, готовому драться за свою жизнь до последнего.
Каждая секунда была на вес золота, но он не успел ничего предпринять, как ощутил тупой, скользящий удар в бок. Как и в случае с Николаем, этот удар был нанесен исподтишка, сзади. Чувствовалась холодная, расчетливая рука мастера. Но на этот раз удар не достиг желаемого результата. Семён устоял. Был ли это тот же нападающий, что уложил Николая на землю ударом по голове, или другой бандит, он не знал.
Боль пришла не сразу, словно запоздалое осознание. Он еще не понимал, что в боку его зияет рана от ножа, выброс адреналина притупил болезненные ощущения.
И тут он увидел нападавшего – худощавого хлопца, чья зловещая ухмылка и хищная поза не оставляли сомнений: этот человек уже убивал, и готов был сделать это снова. Враг готовился для второго удара, но Семен, повинуясь инстинкту, с разворота, изо всех сил обрушил биту на его висок. Парень тотчас же рухнул на землю, не издав ни единого звука.
А с другой стороны машины к нему приближался уже второй бандит, и в руках у него был нож.
Сколько же их скрывается там, в темноте?
Они замерли друг перед другом в нерешительности, словно два хищника, оценивающих силу соперника. Никто не хотел подставляться под удар.
Семен краем глаза видел, как поспешно ретируются бомжи. Красивая сказка о легкой наживе испарилась, оставив лишь
