меня что интересное?
— Ничего стоящего. Я сегодня и на рынок - то идти не собирался...
Николай заметно нервничал. Беспокойный взгляд плясал по пёстрой толпе покупателей, - его явно что - то беспокоило.
— Тут, такое дело... – Николай замялся, приглашая жестом: – подойди - ка сюда... Ближе... – указал он на место около своего прилавка.
Что - то было в нем сегодня чудное, необычное, несвойственное этому человеку.
— Мне тут вещица одна подвернулась, вроде как дорогая. Мне даром досталась. Вот...
С этими словами он полез в карман и извлек оттуда не первой свежести носовой платок. Развернув его, он предъявил Семену кольцо с крупным камнем, отливающим глубокой синевой.
— Я в интернете погуглил, похож на голубой гранат. Ты только глянь, какой он огромный!? Если и правда гранат, то это ж целое состояние! И что мне теперь с этим кольцом делать? К ювелиру идти боязно, сам понимаешь...
— Колян, ну, ты же знаешь, это не моя стезя, в камнях я профан. Колечко, вроде как, золотое, может, позолота. Камень... Сейчас кругом одна бутафория. Чего ты от меня ждешь? Рекомендаций, как тебе быть? Я не эксперт!
— Этот камень мне бедро жжет все утро. А вдруг, он настоящий?
— Да откуда ему взяться в нашем - то медвежьем углу, если он такой ценный? С твоих слов... А я сильно сомневаюсь. Я понимаю, там, золотое кольцо, серьги или что - то в этом роде, что носят наши среднестатистические дамы. Где ты его вообще нарыл?
— Не важно где. Мне бы его только с рук сбыть. Что - то очкую я...
— Из-за кольца?
— Не только из-за него, - смутился Николай. - Тут, такое дело... – он запнулся, избегая взгляда Семёна. – Впрочем, сам как-нибудь разрулю.
— Ты что, кого - то обчистил? Ограбил?
— Да нет, не обчищал. И не ограбил. Как ты мог такое обо мне подумать? Оно, колечко это, само ко мне в руки приплыло. И что мне теперь с ним делать? Прямо ума не приложу.
— Даже не знаю, что тебе и посоветовать. Придержи его пока у себя, а там видно будет. Надеюсь, оно хоть криминалом не отдаёт?
При этих словах взгляд у Николая опустился, но он отрицательно замотал головой, пытаясь развеять нависшие над ним подозрения. Что - то с этим колечком было не чисто.
— Да брось ты, дружище, скорее всего, это просто стекляшка какая-нибудь, гроша ломаного не стоит, вот увидишь, – попытался успокоить его Семен.
— Кто знает, кто знает… – Николай лишь туманно пожал плечами, словно предчувствуя недоброе.
— Ладно, приятель, сам разбирайся, я в этом тебе не помощник – в камнях этих ничего не понимаю, и ювелиров среди знакомых нет. И сколь-нибудь ценных монет сегодня мне не видать как своих ушей. Не мой сегодня день, что тут скажешь.
Загляну к тебе через недельку, – с этими словами Семен развернулся и пошёл прочь, оставив Николая наедине со своими сомнениями и находкой.
Он уже направился к выходу из рынка, но не успел отойти и на двадцать шагов, как Николай догнал его, и схватив за рукав, потащил в сторону от людской суеты.
Какое - то время он молча буравил Семёна взглядом, будто не решаясь начать разговор, а потом, сдавленным, приглушённым голосом выпалил: "Слушай, Семён, ты не мог бы сегодня вечером, как только стемнеет, подойти к моему дому? Я буду ждать тебя возле детской площадки, на скамейке. Мне нужна будет твоя помощь. Очень нужна, выручай, друг! Буду тебе век благодарен! Любую мою монету – на выбор – какую только пожелаешь... Помнишь, я показывал тебе три гульдена - серебряную монету 1697 года выпуска? В этом году Пётр Первый как раз впервые посетил Голландию, и, может, даже держал эту монету в руках. Так вот... Она твоя!"
— Это с чего такая щедрость? На что ты меня подбиваешь, Колян? Как стемнеет... Уж не вознамерился ли ты закладки у нариков тырить? – усмехнулся Семён.
— Да какие там закладки?! Сейчас я ничего сказать тебе не могу. Вечером всё узнаешь. Так ты придёшь? Монета будет при мне, и повторяю – она твоя! Там дел - то... всего ничего, – мотнул он неопределённо головой.
— Что - то ты темнишь, Николай! Что - то недоговариваешь. Ну, хорошо. Купил ты меня своей монетой. Так ко скольким мне подходить?
— Часикам к восьми подходи, я буду тебя на скамейке ждать.
Глава третья. Неожиданный поворот.
По Николаю было видно, что он сильно нервничает. Десять минут девятого, а Семёна всё нет и нет. Он то вставал со скамейки, то вновь садился, когда попал в поле зрения Семёна.
— Хай! Ты что это такой взвинченный? - обратился к Николаю Семён подходя.
— Я думал ты уже не придёшь. Десять минут девятого, а мы договаривались в восемь...
— Сосед задержал, Олег, даун, ты его наверняка видел, они с маманей постоянно на лавочке, возле подъезда, лясы точат. Не мог пройти мимо не пообщавшись. Это могло его обидеть. А я не хочу его обижать, он и так жизнью обижен. А десять минут погоды не сделают.
— Нам надо съездить с тобой в одно место. Туда и назад. Часа за три управимся. Вот - протянул он Семёну старинный гульден, - как и обещал. Теперь он твой.
Вечерний трафик, вопреки ожиданиям, и не думал рассеиваться в начале девятого. Машин на улицах становилось меньше, однако пробки всё ещё не рассосались.
Николай, застряв в этом дорожном плену, начинал нервничать и тихо материться. Ему не терпелось поскорее вырваться из каменных объятий города.
Наконец, миновав кольцевую, он утопил педаль газа, и его видавшая виды «Хонда» рванула по широкой автостраде прочь от городской суеты.
— И куда мы едем? – поинтересовался Семен, нарушая молчание.
— На городскую свалку. Там я тебе все объясню. Как только доберемся.
— На свалку? Сейчас? Но зачем? От тебя с утра одни загадки.
— Потерпи немного, уже скоро...
Свернув с трассы, они проехали еще километров восемь по шоссе, когда в воздухе явственно ощутился приторный, тошнотворный дух свалки.
— Напрямки к свалке нам не пробраться. Там дорога в такую дребезгу разбита, да и железяк всяких – как бы колеса не пропороть. Поедем в объезд. Я там дорогу одну знаю, - через лесок, тоже не ахти какая, но проехать можно – она нас к самой свалке и выведет. Бывал там пару раз с рыночными винтажными. Ты удивишься, но на таких вот помойках люди неплохие деньги делают. Я не про тех, кто металл собирает, – это шелуха. Люди порой выбрасывают вещи, даже не подозревая, что отправляют в утиль сотни долларов. Сейчас у богатеев, которым деньги жгут ляжку, мода на старину. В цене патефоны, самовары, старинные комоды из массива... А один винтажный старатель как - то выудил из мусора икону восемнадцатого века, затёртую, а потом реставратор раскрыл несколько записей, то есть снял более поздние красочные слои, и под ними оказалась отлично сохранившаяся авторская живопись 17 века. Так вот они продали этот шедевр заезжему толстосуму и озолотились. У богатых свои тараканы.
Но по мере приближения к цели Николай примолк, словно набрал в рот воды, взгляд его сделался сосредоточенным и хмурым. Тишину салона прорезал лишь хруст попавших под колёса сухих веток, да тихое урчание мотора.
— Здесь и встанем, – глухо обронил он, останавливая машину у подножия горы мусора, вздымающейся к хмурому небу. - Дальше мы не проедем.
Они выбрались из машины и застыли, пораженные открывшимся зрелищем – зловонными эверестами из отбросов цивилизации.
Николай молчал, словно слова застряли у него в горле, не желая вырываться наружу.
— И что мы здесь забыли? – не выдержал Семён, нарушая гнетущую тишину. – Не пора ли тебе, друг мой, поведать, что гложет душу твою? И зачем мы здесь?
— Сейчас, сейчас... Дай мне дух перевести! – пробормотал Николай, отводя блуждающий взгляд от мусорной бездны.
— Ты меня пугаешь, Колян. Что, чёрт побери, мы здесь с тобой делаем? Что вообще происходит?
Николай с неохотой приблизился к багажнику, словно к вратам преисподней, и замер в нерешительности.
— Сейчас, сейчас... Ты, это, только не пугайся... – пробормотал он изменившимся голосом.
Минута тянулась вечностью. Наконец он распахнул крышку, и, помедлив, отодвинул край брезентового плаща, скрывавшего тайну, лежащую во чреве багажника.
В кромешной тьме невозможно было различить очертания. Николай щелкнул фонариком, и луч света выхватил из мрака ужасающую картину: на дне, свернувшись калачиком, лежала молодая девушка, и ее вид не оставлял сомнений, что смерть не оставила ей ни единого шанса. Белые, словно облака, слегка завитые кудри рассыпались по дну, обрамляя умиротворённое лицо, застывшее в безмолвном покое. Даже мертвая, она казалась Семёну воплощением красоты – неземным идеалом.
Николай, будто проснувшись, скинул плащ, и взору Семёна предстало совершенное тело. Идеальные изгибы груди, точеные ноги и руки, не знавшие тяжести труда, говорили о ее принадлежности к миру роскоши. Одета она была под стать своей красоте: короткая юбка едва прикрывала бедра, невесомая блузка облегала стан, а сверху – элегантный плащ, несомненно, от известного кутюрье.
Семён, словно парализованный, не отрываясь смотрел на безжизненное тело девушки, слова застряли в горле, не находя выхода.
— Ты... Это ты с ней сделал? - прохрипел он, с трудом отводя взгляд от тела девушки.
— Это вышло случайно, Семён. Поверь мне... - прошептал тот, избегая его взгляда.
— И когда это случилось?
— Вчера. Поздно вечером. Я был пьян в стельку. Сосед зазвал на шашлыки. Там целая орава собралась... Попросили меня стол привезти, стулья, выпивку, ну, всю эту шашлычную лабуду. А ехать - то, сам знаешь, рукой подать - до запретки.
Мне следовало бы машину сразу во двор загнать, да поленился... Вот же, идиот! А после шашлыков, на обратном пути, темно уже было... я сунулся было во двор, а там всё забито, и ни одного свободного парковочного места... Даже развернуться негде. Начал было задом сдавать, и как только в арку въехал, как вдруг – бах! И ведь медленно ехал то... Я её даже не заметил сначала. Вылез из машины, посмотреть, а она там, под колёсами... лежит... и не дышит...
Не думаю, что машиной, я ведь её не сильно ударил, скорее всего, это она головой так об асфальт приложилась. Много ли ей надо? - кивнул он в сторону багажника, - и что мне оставалось делать? Гаишников вызывать? Полицию? Я за рулём, пьяный как свинья, а тут... такое... Это же верный срок! А я в тюрьму не хочу, Семён! Ну, я её в багажник и закинул... А машину во двор соседний перегнал. Так она там, почти сутки и пролежала... А я, как зомби ходил, всю ночь, весь день... Не знал куда себя деть. А тут, смотрю, ты идёшь... А мне одному не справиться... Ты не волнуйся, никто меня с ней не видел! Темно ж было... А под аркой, так вообще, хоть глаз выколи!
— Ну ты и удружил мне, Коля - Николай! Делаешь из меня соучастника? Труп в машине, свалка... Ты что, здесь её зарыть хочешь? На свалке? Типа, не найдут? А ты знаешь, что все эти кучи бульдозер потом тягает туда - сюда, равняет и утрамбовывает? А что если её
