еду из столовой, потому что я не хотел там показываться из-за остаточного перегара. Голова конкретно раскалывалась, но средство помогло, и еда пошла на ура. Не все бабы – зло, есть и заботливые, как Вика.
Домой я возвращался уже в полном порядке, прогулка пешком вполне очистила мои мозги, хотя в душе так и осталось свербящее чувство. Но я твердил себе:
-Крест, значит, крест. Никаких баб, только работа.
В свое время я избавился от всего, что натаскали в мой дом мои бывшие пассии – фото в рамочках, милые вещицы, котики, слоники, именные кружки, запасные зубные щетки с бантиками. Все это я безжалостно отправил в пакет и вынес на помойку. Выбросил и демонстративно отряхнул руки. Удалил номера в телефоне, подписки в друзьях и все свои прежние переписки. Правда, легче от этого не стало.
Дома я увидел, что приходила мать. Навела чистоту, наготовила еды и заполнила мой холодильник овощами и фруктами. Она всегда была поборницей здорового питания. Но меня вновь воротило от еды. Я ходил туда-сюда по квартире и не находил себе места. Включил телевизор и музыку на компе, переоделся в треники и растёр торс мокрым полотенцем, что всегда помогало мне взбодриться. Но меня сотрясала мелкая дрожь, не от холода, а от какого-то ожидания. Чего я ждал, и сам не понимал. Но что-то должно было произойти, я точно знал, а, вернее, чувствовал всем своим нутром. И где-то в восемь вечера трубка домофона забренькала. Никто не отозвался, но я все равно нажал кнопку открытия двери. А потом дождался звонка в дверь квартиры, открыл ее и рывком завел гостью к себе, закрыв за ней дверь на замок и даже на цепочку, чтобы мать случайно не заявилась ко мне. Ведь они с отцом уже два года как тоже переехали в Питер.
-Где ты была так долго? – твердил я, раздевая Нюргуяне, – Я чуть с ума не сошел, пока ждал.
-У тебя хотя бы малейшие представления о приличиях имеются? Сразу в постель тащишь?
-Да, тащу, нечего время зря терять! Сама виновата, не могу я больше!
-Я не за этим пришла…
-Потом, всё потом…
***6
Я всегда ненавидел свою похоть и однажды даже позавидовал приятелю, который по пьяни под большим секретом признался, что у него уже ни на кого не встаёт. Мы тогда сильно напились с ним, он – от своей проблемы, а я от того, что выбирал первую попавшуюся знакомую девицу, согласную на секс, а потом неделями не мог от нее отделаться. Потом, через полгода, когда я уже решил завязать с беспорядочными связями, я встретил его, и он поведал, что долго лечился от эректильной дисфункции, а потом случайно встретил свою первую школьную любовь, и напрочь забыл о своей импотенции. Хотел бы и я заиметь такую временную дисфункцию, чтобы привести свою жизнь в порядок.
-Я ведь женюсь, – сказал мне тот приятель и показал на мобильнике фото, где был снят со своей девушкой. Оба они счастливо улыбались. Я пожелал ему счастья, а потом вручал подарок уже на свадьбе.
После той ночи я не видел Нюру и не созванивался с ней. Сама она мне пока так же не звонила. Когда я проснулся, ее уже и след простыл, а я опять испытал сильную горечь, словно растоптал все свои принципы. Авдея, этого гнусного сводника, я теперь почти ненавидел, с трудом заставлял себя отвечать ему по работе и в глаза старался не смотреть.
Каждую ночь меня теперь мучили желания, я почти реально ощущал тело Нюргуяне и вкус ее губ. И всё кончалось ужасно – я выл в подушку как раненый зверь, а потом глотал снотворное, которое достал через одного знакомого.
Так прошла неделя, которая показалась мне вечностью. Авдей за чаем рассказал коллегам, что Саша получил серебряную медаль на олимпиаде и уже улетел домой с каким-то взрослым земляком.
-Очень талантливый мальчишка, – говорил Авдей, щуря глаза от удовольствия – он обожал чай с малиновым вареньем.
-А что ваша протеже? Получила перевод из Якутска к нам? – спросила его Вика.
-Да, у неё все отлично. Если бы не кое-кто, работала бы у нас в отделе,– ответил он и посмотрел на меня. Я не пил с ними чаи, сидел за своим компом и не желал никаких разговоров о Нюре.
-И где же она поселилась?
-Пока у двоюродного брата живет, позже хочет квартиру купить. Отец ее спонсирует.
-Ааа, Якутия – это же золото и алмазы. Они там все деньги лопатой гребут.
-Да, отец ее далеко не бедствует. Руководит крупным предприятием. А Нюру, кстати, пресс-секретарем приняли в головной офис, у нее же опыт и знание языков. Она уже для китайцев документы какие-то готовила. Все на высшем уровне.
-Завидую тем, кому языки легко даются, – мечтательно воскликнула Вика, – Да и в остальном всё при ней у этой Нюры – образование, стильность, внешность, манеры.
-Да, начальство ее сразу оценило.
При этих словах я встал и вышел из нашего отдела. Достал меня уже этот старпер, небось, сам бы хотел с ней мутить, да возраст и статус не позволяют. Мне было невыносимо слушать их разговоры о Нюре.
Вечером я опять долго гулял, сидеть дома у меня недоставало сил. А когда я уже подошел к своему дому, то увидел незнакомый чёрный мерс. Я давно о таком мечтал, да финансы пока не позволяли. Внутри него было темно, но вдруг я заметил какое-то движение, а потом дверь открылась и оттуда вышла Нюргуяне. Мы стояли на расстоянии друг от друга и молчали.
-Зачем ты приехала? – все-таки спросил я.
-Ты ведь ждал, – ответила она.
-Не ждал, не обольщайся. Уезжай, ничего больше не будет.
Она сделала навстречу мне шаг, но я быстро пошел к подъезду.
-Сережа! – крикнула Нюргуяне, – Я насовсем к тебе приехала.
Эти слова остановили меня. Я обернулся, а она быстро приблизилась и прижалась ко мне.
-Насовсем? Правда? – спросил я.
-Да, в багажнике мой чемодан.
Через час я сказал ей, не выпуская из объятий:
-Придется отгул просить. Работать завтра я точно не смогу.
-Начальство пойдёт мне навстречу. Я попрошу, чтобы тебе дали краткосрочный отпуск. Свой отпуск на три дня я уже оформила.
Я не вникал в то, как ей это удалось, но потом она все же сказала, что связи её отца и не такое могут. Хотя отец был категорически против ее трудоустройства в Росгидромет, он хотел, чтобы она пошла работать в Генеральное консульство Китая на канале Грибоедова, где ее уже ждали.
-В консульство точно не хочу, – говорила Нюра, – Я на метеоролога училась. А языки – это так, попутно. Склонность у меня к ним с детства.
Все это влетало мне в одно ухо, а в другое тут же вылетало, потому что я не мог ни о чем думать, кроме того, чтобы обнимать и целовать ее.
***7
Наши три дня всё поставили на место. Не осталось никаких сомнений в том, что мы не сможем друг без друга. Нюра словно стала моей частью, в прямом и переносном смысле. Начать с тела…хотя и так все понятно, главное, то, что она начинала говорить, я логично завершал, и она смеялась – весело, безудержно, сияя своими белыми гладкими зубками. Глаза ее при этом превращались в двух юрких узких рыбок, которые постоянно меняли очертания. Мы дурачились, я просил ее называть по-китайски некоторые слова и сочетания, которые на русском звучали крайне непристойно, а попросту имитировали наш мат. Но у нее это получалось не просто смешно, голос ее менялся при этом, становился мелодичным, словно свирелька звучала. Хотя, когда она просто говорила что-то по-китайски, речь ее была вполне обычной и привычной на слух.
По поводу трех дней я даже не успел позвонить, мне просто пришло сообщение о том, что отпуск предоставлен. Нюра давно привыкла к тому, что отец решит все ее проблемы, однако меня поражали ее несомненные таланты во многих сферах. Оказалось, что она прекрасно поет и танцует в современном стиле хип-хопа или чего-то подобного. Я не очень в этом разбирался, но у нее все это получалось очень здорово. А еще, хотя мы ни словом не касались работы, ее знания вылезали в каждом нашем разговоре, Нюра оказалась очень продвинутой во многих областях. Она прекрасно разбиралась в программах по нашей специализации и очень быстро составила схему потоков циклона и антициклона по входящим данным с мест и по космической аэрофотосъемке. Однако мне было не до восторгов в этих сферах, я никак не мог насытиться ее телом, губами, руками, которые обнимали меня. А тонкие пальцы Нюры вообще приводили меня в какое-то неистовство.
-Скажи, что любишь, – почти ежечасно требовал я, и она говорила мне, что любит. Однако мне снова и снова требовались подтверждения ее любви, и все повторялось снова. Она сразу согласилась расписаться со мной, так что я даже дважды переспросил, боясь, что ослышался.
-Но почему? Ты ведь меня еще мало знаешь! А вдруг я маньяк-убийца или извращенец, вдруг мои родители монстры, вдруг…
-Мне всё равно! Лишь бы быть рядом с тобой. Знаешь, когда я впервые увидела тебя в аэропорту Якутска, ты стоял так, что свет из остекленных поверхностей был сзади, и в один из моментов вокруг тебя возник ореол. Ну, такой, наподобие гало. Вот тогда я и поняла – это ты, тот, кого я всегда ждала.
-Гало? – изумился я, у меня даже сердце на миг остановилось. Я не стал рассказывать ей про свои детские сны, пока мне хотелось во всем быть для нее мужчиной, а вовсе не ребенком. Ведь нас впереди ждала прекрасная и необъятная жизнь, полная любви.
Когда я вышел на работу, коллеги встретили меня с расспросами, что случилось. Ведь я еще ни разу не брал так экстренно короткий отпуск. Я отвечал, что все нормально, просто семейные обстоятельства. И только Авдей слушал все это и молча поглядывал на меня. Он наверняка уже был в курсе того, что Нюра переехала ко мне. Я не знал, как себя вести с ним, но Нюра по телефону приказала мне помириться с шефом. Поэтому, когда я подготовил дневную сводку, то, как в былые времена, крикнул ему в приоткрытый кабинет:
-Егорыч, всё готово! Отправляю файл.
Хотя все последнее время я называл его только по имени-отчеству, потому что очень злился на него. Услышав меня, он вышел из кабинета, посмотрел, потом подошел ближе, наклонился и тихо произнес:
-Смотри, на свадьбу пригласи. А то по тыкве схлопочешь. Я ведь все-таки прав оказался.
***
© Copyright: Марк Шувалов,
март 2025
