Он несколько раз перечитывает письмо любимой. Только затем садится писать ответное послание. Это вам не малёк, это сердца трепетный намёк. Пока пишет письмо, как будто чувствует тепло, всю нежность девичью. Он преображается на миг. И в человечнике можно остаться человеком. Может, это и есть человечности островок…
«Я был очень удивлен, просто не думал, что ты напишешь мне, тем более, прошло столько времени, и за это время многие люди, друзья, если можно их так назвать, отвернулись от меня.
Прочитал твое письмо, аж на душе неспокойно, сейчас думаю только о Тебе. У меня всё хорошо, здоровье в норме, новостей особых нет, да и какие тут могут новости, всё в пределах стен. Каждый день одно и то же. Надоело всё, устал. Думаю, скорей бы в лагерь, там хоть свежий воздух, вообщем, как в маленькой деревне. Всё ответа на надзорную жалобу не могу дождаться. Жду, может, и будут какие изменения, бог даст, на следующий год, говорят, золотая амнистия будет. Ну, посмотрим, раньше времени гадать не будем (…). Мои близкие на воле, все те друзья, к которым я относился, как к родным братьям, повернулись ко мне спиной. Но я смирился с этим, я их не виню, ведь этим всё равно ничего не добьёшься, правда? Ты, Малыш, прости меня, прости за всё, ведь я и в самом деле не успел сказать тебе многого (...). Я тоже люблю Тебя и скучаю по Тебе. Почему-то мне кажется, что это судьба проверяет нас на прочность. Но я не могу понять и задаю вопрос – почему именно таким образом?! Сейчас между мной и Тобой забор, меня бесит то, что я не могу ничего сделать, но всё равно я буду стараться, и буду бороться до конца, обещаю Тебе, что я выйду отсюда целым и невредимым. После Твоего письма во мне пробудились новые силы и смысл жить и существовать ради тебя одной. Теперь я знаю, что не один, что есть на свете человек, ради которого стоит побороться».
Стимул жить особенно важен в неволе. Иначе выдержать весь мрак невозможно.
Вот и весна пришла. В ход жизни в человечнике она вроде не влияет. Но всё ж её приметы чувствуешь и сквозь стены. Весной всем хочется жить. На пустом месте рождается вера во что-то лучшее. Это «что-то» вскоре постучалось в дверь. Артуру сказали готовиться, вещи собирать. Куда, в какие края, и как оно будет на новом месте, знать не дано.
Долго ли арестанту вещи собирать. Прощается с Петрухой.
- Если даже на этап, то с транзита черкану. Ну, а если в хату – конечно же, дам знать.
И выходит из родной хаты. В коридоре тоже с вещами стоит Эдик.
- Здорово, брат! – Обрадовался тот.
- Здорово! – И Артур рад.
- Ну, как, готов?
- Да я вообще делов не знаю, что да как, куда.
Что гадать, скоро узнают сами. Оказалось, всего лишь в другую хату их определили. Их вместе заселили в 77-ю. Там сидит ответственный за карцер Русский Сергей. Рядом в 76-й Жара и другие. Вот и началась настоящая житуха. Есть чем заняться, общаком, «разгоном», например. Всё через них проходит. Это они по остальным хатам распределяют всё, что надо. Нормальная движуха, скучать не придётся. Кроме всего, они делают и внешний прогон. Готовят «отписку» этапируемым отсюда. На каждого уже есть «досье», с него и пляшут, характеризируя человека. Нет времени на всякую дурь, они заняты настоящим делом. В этой хате – мозг всего человечника. Это большая ответственность. У Артура едва времени хватает на письмо любимой.
«У меня всё хорошо, жив-здоров, хочу к Тебе (хе), думаю и скучаю по Тебе. На днях получил ответ на ходатайство, мне ещё один годик скинули, и режим содержания смягчили, сейчас ещё в течение десяти суток должен написать жалобу в Верховный суд, такие вот делишки».
Артур наш зря время не теряет, своего не упускает. Само ничего не делается. Система – это целая махина. Ей нужно вовремя подсказывать. Надо о себе постоянно напоминать, мозолить глаз, писать бесчисленные письма, жалобы, ходатайства. Потому грамотные и башковитые, даже если не такие крутые, как Артур, всегда в тюрьме будут востребованы. Мало знать все нюансы закона, но это дело правильно излагать, а это не каждому под силу. Без головы в тюрьме вообще никак. Вот где настоящая школа перевоспитания дураков. Хочешь жить – умей вертеться, ещё башкой работай, чтоб не получать по ней одних пи@дюлей. За хорошее поведение есть шанс на УДО. Как сочетать несочетаемое – быть хорошим человеком и одновременно правильным арестантом?
«Малыш, я теперь спокоен, как никогда, и очень счастлив, рад, что Ты со мной. Мне очень хочется быть с Тобою рядом, жду не дождусь, когда настанет тот день, день нашей встречи. Хочу обнять Тебя побыстрей, скоро, наверное, терпение лопнет. Будем ждать! Люблю, крепко обнимаю, скучаю, целую, твой Артур».
Но нельзя же быть всегда натянутой пружиной. Надо иногда и расслабляться. Для этого есть дурь – желудок не напрягается, мозг не отключается, ни запаха, ни угара. Даёт тебе силы жить. Теперь у них есть мобильник. Он, словно рубильник. Раз – и ты почти на воле. Раз – волю ту обрубили. Телефон лежит в кабуре. Через него вся связь с внешним миром. Можно и родной голос услышать, почувствовать дыхание близкого человека. Это не письмо, что отложенное счастье, по телефону всё здесь и сейчас, почти, как реале.
К ним подселили ещё одного арестанта. Сургуч Петя не ходит, его принесли на носилках. Он был близок с вором в законе, имя которого не стоит тут упоминать. Петю тот считал за сына. Его прессовал шестой отдел. Об его пятки столько раз тушили сигареты, что он ходить не может. Но он всё выдержал, не сломался. Про этот шестой отдел ходят разные слухи. Об их методах «воспитания» арестантов. Они для того и созданы, чтоб ломать таких, как Сургуч. Пакет одевают на голову и душат. Это только часть их бурной деятельность. Пресс-конвейер работал исправно, пока не прикрыли их контору, когда нашли выброшенный в реку труп, и в подвале изуродованный ещё один труп. После них на транзит, как правило, людей приносили на носилках. Того, кто прошёл через шестой отдел, уважали автоматом. Такие, как Сургуч, кого и пытками не сломали, становятся легендами. На их примере учат молодняк.
Однажды Жара подзывает Артура к кабуре::
- Артур, короче, в 29-й собирается новый состав зеков со всех камер.
В той хате собирают молокососов.
- Ну и что, какие предложения?
- Что, поедешь налаживать людской ход? Надо бы дорогу наладить, молодёжь подтянуть.
Базара нет, надо идти. Арестантами не рождаются, ими становятся. Учить надо многому. Эти новые знания, умения и навыки пригодятся в этой жизни. То, что учат в обычной школе на воле, вряд ли пригодятся всем в жизни. Артур, будучи сам ещё молодым, становится наставником. Это другой уровень.
