Вот так, то ровно, то коряво дожили до Нового года. И в человечнике празднуют по-человечески.
Готовится брага, без неё какой праздник. Сообразили «коряк» - торт из печенья с маслом и со сгущёнкой. Тост за всё хорошее, можно и песню спеть блатную и не блатную. Артур рад избавиться от этого года, который одарил его чёрной меткой. Минус один год со срока – вот за это стоит пить, может, даже стоя. Третий год нового тысячелетия каждому что-то готовит. Пусть арестантские маленькие радости будут и впредь. Больше просить у бога нечего, ибо эти желания всё равно не исполнятся.
Начало 2003 года, Большая Марха. Год начался с суматохи. Опять придётся переселиться, теперь из сотой в 28-ю. Такое чувство, будто это ремонт двигает их на обочину.
Вчетвером заселились в хату. С ними ещё Бычок. Из новых Птица из Сунтарского улуса. Настал день суда над Бычком. Вещи все остались в хате. Никому до него дела нет, ибо уважать его не за чего. К часам четырём заходит мент. С ним и Бычок. Объявил, что ему дали условный. Тогда какого чёрта сюда обратно пришёл? Бычок вещи свои собирает, но его счастью никто не завидует. Все молчат. Рады избавиться, без него их хата будет чёрной. Некому будет воздух портить. Оказалось, Бычка просто в другую хату перевели. Мечтать не вредно, условный ему не свети. Думает, в другой хате у него по-другому сложится. Это вряд ли. Человечник – единый организм. Чужеродного отторгнет наверняка.
Вместо него вселяется русский городской парень Жараев Саня. По этапу из лагеря пришёл. Он подельник Крутого. Артур хорошо его знает.
Как зашёл, Артур у него спрашивает:
- Сколько срок?
- Тридцать лет, - Жараев слишком уж спокойно
Артур чуть не упал. Разве так бывает?
- Да ты гонишь что-ли?
Тридцать лет – это просто немыслимо, столько мужики не живут. Жара протягивает бумагу. Реально тридцать лет. У Крутого было 25. За что, спрашивается. 209-я (бандитизм), 165-я (грабёж) и 105-я (убийство) – вот такое «ассорти» в совокупности дало столько лет. С Жарой Артур сразу общий язык находит. Свои люди, правильные арестанты. Это, как вместо Крутого, такого же уровня. И это ещё не всё. Прибыл настоящий блатной, к чьему слову прислушивался смотрящий за всем лагерем Мост. Отправили его по надзорной жалобе. Это честь быть вместе в хате с бродягой. Тот отлично уже знает, что к чему, кто, есть кто. С Артуром сразу спелись, они на одной волне. Зовут авторитета Алик Беда. Новый состав просто бомба. Вот так повезло, так повезло. Заживут, как настоящие урки. Скучать уже не придётся. И ответственность большая. Такие люди держат то, что непосильно всей ментовской системе.
Скоро ещё один этап. На человека того уже пришла отписка. Ждать им БС-ника, то есть, бывшего сотрудника. Таких, обычно, держат отдельно. Он не только просто бывший сотрудник. На нём кровь старого арестанта. Порешил Рината Сашу, когда тот только откинулся с Табаги. Менты спецом сюда его определили? На него у них тоже зуб?
- Это на самом деле было? Ты понимал вообще на что идёшь? Тем более, ещё заехал в порядочную чёрную хату, - Артур сразу наехал на БС-ка.
Старый зек – это авторитет. Жизнь прожил достойно. В это время Зёма уже ушёл по этапу. Потому Централ держал Гора Гоша. Ранее он смотрел за малолетками. Приходит отписка от Горы.
- Этого человека сломать и выкинуть.
Это и есть настоящий приговор. Артур его обязан исполнить.
«Я же не мог затоптать людское слово. Пришлось его ломать».
(Из письма без ведома цензуры).
Артур всем тихо говорит следующее:
- Надо его ломать, больше никак.
Человек тот всё понял. Артур первым ударяет, прямо в глаз. БС-ник был в очках. После удара Артура у чувака они разбились. Осколки некоторые в лицо впились. Птица из Сунтара литровой кружкой по голове как ударил, БС-ник, отрубившись, отлетает прямо на «алёнку». Артур и там его по голове бьёт. Всё произошло так быстро. Человек иногда подобен хрупкому сосуду. Бывший сотрудник так и не понял ничего. Не успел понять, что вот сейчас его убивают.
- По роботу постучите, пусть убирают этот мусор.
Подбегает контролёрша.
- Вы кого к нам закинули? Мусора, считай, своего же. Забирайте это мясо отсюда.
Сотрудница успевает нажать на тревожную кнопку. Включается сирена по всему человечнику. «У-у, у-у». Все прибегают: и корпусный, и опера, и дежурные.
- Что такое? – спрашивает один опер.
Увидев лужу крови, лежащего на полу БС-ка, челюсть упала, немного завис.
- А что это ты ошибку допустил, на…? Взяли да закинули к нам, б…, БС-ника.
Менты быстро уносят бывшего коллегу. Это их косяк. Для БС-ков своя тюрьма есть. Робот закрывается, всё на этом заканчивается.
На том и успокоились. Стали дальше жить, как будто ничего и не было. Был человек вроде и нет человека. К ним заселяют ближайшего кореша Артура Петруху Хорошаева. Он ответственный за корпус. Это очень хорошо. Их хата, без всякого сомнения, чёрная хата. Теперь у них всегда дурь. Лучшей жизни при данных обстоятельствах не пожелаешь. Дорога проходит через 90-ю хату. За дорогу там отвечает Земляк. Наши ему деньги – они дурмахорку. Полторы тысячи на это дело уходит. Потом хоть целые сутки обкуривайся. Год 2003-й проходит, словно в тумане. Дури столько, хоть в дурку закрывай. Такой кайфовой жизни на воле редко ловишь. Жизнь удалась, одним словом. Ну, почти удалась… Тут такая среда, что приходится всё время выбирать из двух зол наименьшее, и довольствоваться малым, считая, лучше это, чем ничего. Это малое зачастую всего лишь дубликат, аналог, копия. Рядом в 29-й сидят особисты. Могли и работников угостить, если хорошо себя ведут. Весь Централ накрывает общая иллюзия, туман безумия.
Всей хатой играют в “Рамс”. Вшестером режутся в карты, кураж от игры попадает в 90-ю хату особистам, капает в общак, то есть. Потолок одной ставки – тысяча рублей. За раз можно выиграть до трёх тысяч. Можно ставить и натурой: чай, сигареты, хорошие вещи.
Дурь и карты, карты и дурь – изо дня в день. На зависть тем, кто на воле под кем-то ходит, концы с концами еле сводит. Но расслабляться не стоит. Полоса белая намного уже, чем чёрная.
