Тихим вечером, у окна высотного дома, стояла молодая женщина и любовалась малиновым закатом. Был тот чудный миг тающего перед ночью дня, когда казалось и птицы замирают, и шум города утихает, готовясь ко сну. На душе было радостно и спокойно. Постояв у окна несколько минут, женщина развернулась и пошла в гостиную. Проходя вдоль кухонной стенки, она вдруг отчётливо услышала музыку, которая доносилась от соседей справа. Это было старинное танго, знакомое по фильмам маминой юности.
- Странно, там никто не живёт, в этой квартире. Она опломбирована, сегодня мимо шла.
А на нежном фоне печальной мелодии, вдруг раздались женские голоса. Мороз иголочками пробежал по телу.
- Откуда эти голоса? Этаж у нас последний. Савины, с десятого, в отпуск уехали. Откуда музыка? Но какая щемящая музыка!
Голос певца так тонко и трепетно передавал бесконечную печаль о невозможности возврата счастья и былой любви, так волновал душу серебристым тембром, что сердце просто разрывалось на части.
Был день осенний и листья грустно опадали.
В последних астрах печаль хрустальная жила.
Грусти тогда с тобою мы не знали.
Ведь мы любили, и для нас весна цвела!- пел серебристым тембром голос из прошлого. "А слова, какие слова! Теперь так не пишут, и так не поют,"-прошептала женщина.
Ах, эти чёрные глаза меня любили,
их позабыть нигде нельзя,
они горят передо мной,- слушала она, и зрачки её глаз расширялись как от физической боли. И хотелось плакать. И было чего то жаль. Было жаль того, что не объяснял её разум. Это чувство жалости ко всему на свете, отзывалось в её душе глубокой скорбью к ежесекундно уходящему существованию. И вдруг... разом всё стихло. Как она не прислушивалась, как плотно не прижималась к стенке,с той стороны было гробовое молчание.
- Как странно... И страшно немного,- тихо сказала женщина, и оглянулась вокруг.
- Что ты там шепчешь, Инка? - спросил вошедший муж. Инна растерянно посмотрела на него и рукой показала на стенку.
- Там музыка. И женский шёпот. Я слышала.
- Фантазёрка ты моя, опять что-то выдумываешь? Там давно все умерли. А наследник уже четыре года не может продать эту квартирку. Она будто заколдованная.
- Вот и я говорю, колдовство, музыка, шёпот...
- Инуся, пойдём спать. Ну какой шёпот? Вечно ты что-то выдумываешь. То сны у тебя вещие, то умершие заговорили! Пойдём спать.
- Иди. Я скоро.
Растерянная и встревоженная Инна ещё долго стояла у стены, и прислушивалась к шорохам и звукам. Напрасно. По ту сторону звенела тишина. Каким-то пунктиром мелькнули воспоминания, отрывки из жизни умерших соседей. Крики, ежедневные пьянки, разборки, драки. Кажется это всё было так давно. А прошло всего четыре года. Инна вспомнила один странный сон. Молодая женщина, кажется Ирина, приходившая в гости к хозяйке квартиры, приснилась ей однажды и попросила масла. Батюшка в церкви сказал Инне, чтобы помянула её.
- А я ведь так и не помянула её. Стыдно как. Ведь это важно для умерших, наверное. Завтра надо сходить в церковь.
Она посмотрела на часы. Было начало первого. Глаза её остановились на православном календаре. Крупными буквами было написано
"СРЕТЕНИЕ ГОСПОДНЕ".
- Значит сегодня СРЕТЕНИЕ, встреча то есть. И у меня такая нежданная встреча! И такая таинственная. Я это чувствую. Чувствую, что умершие соседи были там. И разговаривали. Я это чувствую и ничего поделать не могу. В конце концов - я слышала их разговор! В этом Мире так много загадок.
Инна перекрестилась и посмотрела на икону Спасителя.
На душе сделалось покойно и славно, будто Ангел пролетел, задев светлым крылом. И показалось ей, что только с сегодняшнего дня она начинает понимать что-то, чего раньше не дано было понять.
Часть вторая.
"Что свяжете на земле, то будет связано на Небесах."
В чистой светлой кухоньке, на маленьком стуле, сидела пожилая женщина в платочке. У её ног расположилась молодая женщина с пронзительно чёрными глазами.
- Доченька, родная моя доченька, страшно было тебе умирать?
- А я правда умерла? - удивлённо спросила дочь.
- Да, милая моя. Правда.
- И меня уже нет?
Мать нежно улыбнулась и прижала дочку к груди:
- Ты же со мной разговариваешь, значит ты есть. Просто теперь ты другая. Со временем многое поймёшь. Бедная моя девочка! Ты так страшно умирала. Тебя ведь убили.
- Кто?
- Твой последний муж. Ты не помнишь?
- Да нет мам. Я пьяная была. Володька бил меня, а потом за нож схватился. И дальше ничего не помню. Мне показалось, что я заснула и проснулась. А когда проснулась, ты на меня смотришь. Ж и в а я!
Ирина широко улыбнулась и обняла её за колени.
- Мамочка, как я рада тебя видеть, родная моя! Я знала, знала, что увижу тебя. Но... вдруг это ещё сон?
- Нет. Это не сон, Ирочка!
- Как славно, что это не сон. Как хорошо здесь. Покойно, пирогами твоими пахнет. Всё здесь интересно и необычно. И светло! Тот же дом, та же кухонька, тот же стол, но всё иное. Будто очищенное от копоти. Там, в той жизни, не было так.
- Да Ирочка, там всё было по-другому. Больно мне только, что ты такая молодая уже здесь. Я думала, что ты поживёшь. Но на всё Воля Божия.
- А я и не хочу возвращаться. Мне так хорошо здесь, мама! Светло и легко. Там, внизу, мне было всегда печально и трудно.
Ирина подняла глаза к потолку.
- Какая икона! А при жизни у нас не было такой иконы! Она, мамочка, живая. Она дышит. Господь смотрит на меня, будто Он рядом!
- Да, да! Икона спасает нас, защищает. Таких на Земле нет.
- Отчего защищает икона?
- Посмотри за окно.
Ирина взглянула в окно и тут же отпрянула. Она увидела какое-то безобразие и содрогнулась от брезгливости. Привиделось ей жуткое дно морское, и там копошились какие-то полуживые рыбы, моллюски мерзкие. Всё дышало запустением и страхом. Ирина отвернула голову от окна.
- Там, за окном, ужас. Я не могу смотреть.
- И не смотри никогда. Там земные наши грехи, о которых напоминают в разной форме.
- Кто?
- Не могу пока сказать. Но больше туда не смотри!
- Я поняла. Мамочка, а я сразу сюда попала, или ещё где-то была? Не помню совсем.
- И не надо. Помни, что помнишь, Ирочка. Я подскажу тебе всё, доченька. Ведь я твоя мать. И буду исправлять все ошибки. Господь так милостив к нам... Он знает, что каждая мать в ответе за своих детей. Каждая мать должна идти до конца, в любой ситуации. Я виновата в твоей страшной судьбе. И буду доделывать то, что не сделала на Земле. Ибо сказано: "Что вы свяжете на Земле, то будет связано на Небесах." А я ничего не связала. Кроме грехов. И Господь так милосерден, если бы ты знала как Он милосерден к нам грешникам!
- И я исправлю свои ошибки? - спросила Ирина.
- Конечно.
- Хорошо. Как здесь хорошо. Мамочка, а смею ли я попросить Господа, чтобы мне никогда не возвращаться на Землю?
- Я не знаю, милая. Я не задаю вопросов. И ты постарайся не просить ни о чём. БОГ Сам всё про нас знает. У нас с тобой одна задача - молитвенная работа. Господь даёт нам ещё один шанс. Ах, как ты будешь радоваться, когда поймёшь всё. Господь милосерден! Он прощает нам многое. Когда сюда пришёл Серёжа, братец твой, я уже начинала понимать всю ответственность за прошлое. И за себя и за вас. Каждой матери держать ответ за своих детей. Но это я сейчас знаю, а тогда. Если бы меня хоть кто-нибудь поминал! Быстрее бы я успокоилась. Но что сделано. То сделано.
- Серёжа с тобой? А где он?
- Пойдём.
Женщины вышли в другую комнату. На железной кровати, ухватившись руками за спинку, сидел мужчина лет сорока. Глаза его были опущены долу.
- Мамочка! Почему он раскачивается? Страшно!
- Что ты! Это уже цветочки. Сейчас он сидит смирно и тихо. А что было когда он буйствовал... Я ведь его чуть не потеряла. Он так рвался из этого дома, в окно... А что за окном - ты видела.
- А разве можно открыть окно?
- Можно. Но я молилась. И он не открыл этот проход в темноту. Мы уйдём отсюда все вместе, когда настанет наш час. Я выведу вас. Откроется потаённая дверь и лучи света заполнят пространство нашего убогого жилища и мы уйдём отсюда навсегда. Господь выведет нас! Милосердие Господа безгранично! И сыночек мой начинает это понимать. Теперь и ты мне будешь помогать.
- Конечно, конечно, мамочка. А я сейчас вспомнила как мы маленькими были. И Серёжка отдавал мне все сладости, которые ты покупала. Он ведь добрый очень был. Как хорошо было в детстве! Никогда мне больше не было так хорошо как в детстве. Помнишь как мы собирались на кухне? Ты печёшь пироги и поёшь, а мы тебе подпеваем. И вот горячие пироги на столе. И чай сладкий! И патефон! Мама, спой мне ту песню, про чёрные глаза. Помнишь?
- Конечно помню. Но петь не стану. А патефон заведу.
- Как патефон? Здесь есть патефон? И пластинки? – удивилась Ирина.
- Да. Здесь есть всё необходимое, чтобы поддержать неокрепшие и слабые души напоминанием о земной жизни.
Матушка подошла к шкафчику, открыла патефон, и поставила старую пластинку.
Раздались щемящие аккорды старинного танго:
" Был день осенний, и листья грустно опадали.
В последних астрах печаль хрустальная жила.
Грусти, тогда с тобою мы не знали. Ведь мы любили
И для нас весна цвела.
Ах, эти чёрные глаза, меня пленили.
Их позабыть нигде нельзя. Они горят передо мной.
Ах ,эти чёрные глаза! Меня любили.
Куда же скрылись вы теперь?
Кто близок вам другой?"
Серебряный голос певца заставлял сердце грустить и печалиться. Щемящая тоска об ушедшей любви и молодости, наполняла душу грустью воспоминаний о своих ошибках, грехах и незавершённой жизни. В огромных чёрных глазах Ирины засеребрились слёзы и переполнив их, стройным потоком покатились по щекам.
Мать обняла дочку и прижала к своей груди.
- Не плачь, милая, время слёз позади... Ты успокоишься и скоро забудешь ту боль, которая была в жизни тела. Мы будем работать и заслужим прощения. И уйдём в Свет. Господь Милостив...
- Как я счастлива, мамочка моя! Мы долго будем здесь? Ведь квартиру нашу могут продать. А разве можно жить вместе с людьми? Я имею ввиду в одном доме разве могут жить те кто уже умер, и те, кто ещё жив?
- Квартиру не продадут пока мы все не будем готовы к переходу. Не беспокойся. Я многое уже знаю. Время здесь течёт по-другому. Я выведу вас отсюда светлыми и счастливыми! Время перехода придёт.
- А можно тебя спросить - где мой отчим Витька? Что ты знаешь о нём, мама?
- Не называй его так. Он здесь. Но в
|
