например, как же это сложно! Каждую подтяни, каждую послушай… Эх, да что там говорить…
Он вновь щелкает по камертону, прислушивается к звону. Преподаватели на цыпочках покидают фойе, почтительно кивая охраннику на прощание.
В сторону лестницы ведущей на второй этаж проходит завхоз с портретом какого-то композитора подмышкой.
Поползнев Валерий Владленович: - Машенька. Да где же вы, Машенька?
Охранник слушает звук камертона и спит с открытыми глазами.
Привидение (бредет за завхозом, словно сомнамбула, догоняет его, зажимает в углу и томно шепчет): - Je vous aime, я люблю вас о завхоз моего раненного сердца!
Из-под белых простыней раздаются громкие крики.
Поползнев Валерий Владленович: - Ах, оставьте вы меня! Я люблю Машеньку Поливанову! А причем здесь вы? Вы! Да вы же призрак! Ах! Маша, на помощь! Меня пытается изнасиловать привидение! Пощадите! Я не люблю вас! Прощайте, товарищи! Передайте, что я до последней минуты был предан Машеньке!! (пауза, возня) Ну, все, все - вы меня возбудили, то есть, я хотел сказать, убедили. Пройдемте в мой кабинет… Что-то мне простыни ваши знакомы… И этот штамп… Странно…
В дверь на цыпочках входит Крячков Николай с большим увеличительным стеклом в левой руке и раскладушкой подмышкой.
Крячков Николай: - Мне начальство разрешило, да что там, можно сказать приказало некоторое время побыть у вас в засаде. Дескать, я им там всем надоел… Тьфу ты! (плюется) Я хотел сказать, что здесь, в интернате, в настоящее время помощь моя может оказаться неоценимой. Привидения и все такое… Одним словом, теперь я буду с вами практически все сутки напролет! Вы рады, Сергей Михайлович?
Сергей Михайлович старательно вытирает лицо несвежим платочком.
Сергей Михайлович (в сторону): - Вот же свалился на мою голову… Пинкертон доморощенный… (Громко) О чем разговор! Конечно, конечно… Располагайтесь здесь, в уголке.
Милиционер ставит раскладушку, снимает сапоги, ставит их в изголовье и ложится.
Крячков Николай: - Вот и славно, я пока сосну, но уж ночью от меня ни одно привидение не убежит.
Закрывает глаза и тут же начинает громко храпеть.
Сергей Михайлович (громко и с обидой): – Ну что, право, за человек такой несносный! Воняет, как хорек и к тому же еще и храпит!.. Но, как бы там ни было, сегодня ночью наше с дедом золото нужно изъять. Тем более что стенку в камине я уже надломил, сейчас такого шума уже не будет…
Крячков Николай (сонным голосом): - Золото? Какое золото? Ах, золото… (снова храпит)
Приведение (из-за угла): - Золото! Сегодня! Слава Богу! Лишь бы не проспать, с ног валюсь от этих своих потусторонних бдений…
Саша, Маша, Сережа (хором из приоткрытой двери туалета): - Золото! Вот это да!
Все, кроме спящего милиционера и Сергея Михайловича, сидящего за столом, разбегаются, кто куда.
Действие 3. Картина1.
Сергей Михайлович (потягиваясь за столом): - Ну, кажется, пора! Сейчас глотну кофейку - и в путь…
Крячков Николай (словно сомнамбула поднимаясь с раскладушки): - Да-да. Вы совершенно правы: сейчас бы чашку кофе и можно вновь в засаду… Эх, служба!
Сергей Михайлович (в сторону: )- Если этому скунсу налить кофе, то он еще, чего доброго, помешает моим замыслам… Уж лучше я ему молока предложу… (Милиционеру) К сожалению, господин милиционер, кофе у меня практически закончился, а утро еще не скоро… Хотите молочка? Холодненькое, из холодильника.…Три с половиной процента…
Крячков Николай: - Молочка? Да за ради Бога. Это, пожалуй, даже лучше, чем кофе. Тем более что у меня от него изжога, от кофе этого…
Сергей Михайлович: - Ну и прекрасно, сейчас принесу. Вы пока посидите на своей раскладушечке. А я быстро.
Поворачивается к милиционеру спиной, наливает стакан молока и бросает в него пару таблеток. Перемешивает пальцем и подает Крячкову.
Сергей Михайлович (в сторону): - Надеюсь, две таблетки димедрола сделают свое дело…
Крячков Николай: – Что-что вы говорите? Впрочем, неважно. Спасибо молодой человек.
Выпивает молоко, прислушивается к себе и тот час пластом падает на свою постель.
Сергей Михайлович: - Ну, вот и все. Теперь, надеюсь, мне никто не помешает. (Достает из стола некоторые предметы и аккуратно складывает их в сумку «Адидас», задумчиво перечисляя их в пол голоса) Так. Вроде бы все. Ничего не упустил…Мастерок. Немного цемента чтобы заделать пролом в камине. Веник чтобы подмести после себя. Мешок для золота. Царская водка для …
Крячков Николай (сонным голосом): - Водка? Какая водка? Ах, водка… (снова храпит).
Сергей Михайлович (раздраженно) - Вот же неугомонный!.. Ладно. Пора.
Берет довольно пухлую сумку и на цыпочках идет к лестнице, ведущей на второй этаж. За ним также на цыпочках крадутся вышедшие из туалета дети: Саша, Маша, Сережа. Вслед за ними тоже очень тихо следует привидение. Все стараются создавать как меньше шума.
Урванцев роняет связку ключей на пол. Все, как по команде, приседают, прислушиваясь.
Сергей Михайлович (в полголоса): - Черт возьми! Как громко…И еще это эхо…
Саша, Маша, Сережа (хором и шепотом): - До чего же он неуклюжий, этот дядя Сережа!..
Привидение (совсем еле слышно): - О Боже! Серж меня просто с ума сводит…
Все прислушиваются. Снизу слышен храп милиционера и бессвязные слова.
Крячков Николай: – Золото… Водка… Золото… Водка… Молоко…
…Все так же вереницей и на цыпочках продолжают путь и скрываются за углом.
Действие 3. Картина 2.
Действие происходит в каминном зале.
На переднем плане груда кирпича, в которой угадывается развороченный камин.
Сергей Михайлович стоит на коленях и шарит в руинах рукой. Он весь в саже и кирпичной пыли. За его спиной стоят дети, за их спинами привидение, которое отбросило капюшон и всем стало ясно, что это Josephine.
Сергей Михайлович наконец-то вытаскивает один за другим четыре золотом сияющие кирпича.
Сергей Михайлович: - Что за черт! Дед же говорил, что вся стена из золота, а здесь всего четыре кирпичика… Так, а что это такое?
Вытаскивает бутылку из-под шампанского и разбивает ее о валяющиеся рядом кирпичи. Из нее выпадает сложенная записка. Нетерпеливо хватает ее и читает вслух, постоянно чертыхаясь.
Сергей Михайлович (громко и быстро): - «Дорогой кладоискатель. Если ты читаешь это мое письмо, значит я оказался прав в своих предположениях и мой печник, Урванцев Иван, оказался не только пьяницей, но и болтуном, и, значит, я совершенно не напрасно перепрятал мое золото. Но тем не менее, в память обо мне, я оставляю потомкам этого печника (а я надеюсь, что записку эту читает сейчас, кто-нибудь из его детей или внуков), эти четыре кирпичика червонного золота общим весом в полпуда.
Москва. 8декабря 1918 года от рождества Христова.
Дерюжкин Федор Андреевич. Почетный гражданин города Москва и купец первой гильдии.» (задумчиво) Ну что ж, восемь килограммов нам на двоих с дедом хватит за глаза.
Саша, Маша, Сережа (Маша за всех тоненьким голоском): - На троих, дядя Сережа, на троих. Нам с братьями золото тоже не помешает.
Сергей Михайлович (не оборачиваясь): - Да нет, не может быть… Показалось, наверное. Глюки… (Тихо, все еще не веря своим ушам, слегка поворачивается и видит обступивших его детей. С ужасом): Аааааа! Это опять вы!? Да что же я вам, детки, плохого сделал? Ну, подумайте, зачем вам столько золота? Вы же еще совсем маленькие… Его у вас все равно отберут. А хотите, я вам завтра мороженное куплю, по две порции на каждого… Хотите? Только дайте, пожалуйста, мне честное слово, что вы никому ничего не скажете. А я, я вам еще дам двадцать пять рублей, на кино. Честно-честно… Чтоб я сдох, если не дам!
Саша, Маша, Сережа (Саша за всех): - Вы, что Дядя Сережа, нас совсем за дурачков держите? Да сейчас один билет в кино стоит за сотню… А попкорн, а пепси-кола? Нет. Мы о вас были более высокого мнения… В общем, так: либо вы нам сейчас же даете один кирпичик, либо мы сейчас же звоним в милицию, и тогда уж совершенно точно золота вам не видать.…А если и что-то вам и перепадет, так эти деньги легко уйдут на ремонт камина… Как-никак достояние России, стиль барокко, понимать надо!
Сергей Михайлович (устало): - Дети… Да что же вы такие прагматичные? Вам бы еще в игрушки
