ЛЕНА ВАСИЛЕНКО

Поезд Москва-Адлер отходил от перона Павелецкого вокзала в 13-00, и Палыч, едва не опоздал на посадку по причине московских пробок и людской кутерьмы в здании вокзала.Едва войдя в вагон плацкарта, он от бессилия, едва задвинув свой чемодан под сидение, устало плюхнулся на скамью. Люди-человеки,каждый занятый своими делами и послепосадочными хлопотами плацкарта, вовсе не обратили внимание на тощего замызганного потом и городской пылью старика. Вскоре однако вся вагонная предпосадочная суета поостыла, и после усадки чувств и беспокойства проводницы, пассажиры занялись, как обычно делали все отъезжающие путешественники, принялись распаковывать свои баулы и большие пухлые хозяйственные сумки в поисках спрятанных полуфабрикатов и пищи, так необходимой в дороге, - запасов домашних продуктов. Всякий раз конечно, как мы видели, всё это проходило по разной картинке и сценарию, но всегда едко и однообразно. Суета приготовления; продукты-курица, хлеб, соль, лучок, рюмочка

Палыч, видевший всю эту суету новобранцев и привычный к дорожной суете, также достал из лоточка варёную курицу украшенную супругой крошками перца и "листом" блинообразной волны майонеза. И всё-бы хорошо и было-бы благообразно, если-бы напротив него не уселся  такой же старый и очень ветхий пассажир, этакая очкастая человекоподобная на первый взгляд, букашка-промокашка, этакий гражданин неопределённого возраста. Старики, после восьмидесяти лет бытия, редко определяются возрастными годами и даже, что по жизни вообще бывает часто, фотокарточками паспортов. И здесь, как показалось с первого взгляда деда, оный "фрукт" был скорее ментом в прошлом, судя по золотому значку "ЩИТ-С МЕЧОМ И ГЕРБОМ СССР" на лацкане старенького, но ещё вполне приличного и сносного скромного от прожитых лет пиджака, что было скорее всего от другого костюма. У стариков это обычное дело. От спокойной и малоподвижной жизни у них растёт живот и меняя в очередной раз портки,что оное-сие

Севший напротив старик назвался Александровичем Андросовым, но признавшись в имени, он как-то сразу затих и даже прикрыл на полчаса глаза, и казалось что он полностью отключился от действительности и людской суетливой разноголосицы. Шума и перестука вагонных колёс, детского щебета ребятишек, что по хозяйски расположились с молодыми родителями на соседних диванах у окна напротив...

Прошли сутки, и вдруг произошло совершенно неожиданное в данной обстановке, Александрович вдруг заговорил, и даже достав бутылку водки  из неубранного под сиденье портфеля, по хозяйски и деловито, разлил это дорожное сокровище прямо в стаканы до самых краёв, при том  совершенно молча стукнув их друг о друга-чокнувшись, и не глядя на соседа,выпил всю дозу одним махом и закусив черным хлебом с дешёвой резаной очевидно ещё в домашних условиях колбасой. Тут-то и всплыла неожиданно тема жизни попутчика Палыча, быстро и не навязчиво.

- Ты братишка на меня не смотри с изумлением, я вполне нормальный и трезвый,только вот душа плачет. Третьего дня я совершенно случайно из интернета прочёл о своей любимой, той, ради которой я готов жизнь отдать. Правда точно, она ли это, или нет я сказать не могу...

Давно это было, я тогда служил, ну по вашему работал в конторе, и направили меня, дед налил второй стакан водки и с интересом и надеждой посмотрел на Палыча, тот кивнул ему, и было совершенно очевидно этим очень обрадовал попутчика. Второй стакан водки как откинулся,пролетел как пуля с Лиговки, зазывая за собою третий, правда, и здесь не поспоришь, с передыхом и приостановкой из-за начатой беседы.

- Так вот. Был тогда в Союзе институт Гипро..., ну профиль я его называть не буду, нельзя... Одно скажу он проектный и к нам в контору поступила информация...Старик помолчал и продолжил. Ну, в общем, тема  всплыла там. Сам знаешь как по жизни бывает, у кого плеть у того и власть. Впрочем сосед, я не об этом ныне, я о том, что впервые придя туда, я встретил там  молодую и красивую девицу, такой ослепительной  красоты и обаяния, за которые я получил потом крепкий нагоняй и выговор от своих. Так вот звали ея, настоящее имя сказать не могу, скажем так Елена Василенко. И всем хороша оная девица была, и видом, и умом и характером. Так вот влюбился я в неё без ума, и она как-бы была с этими чувствами ко мне. Я тогда в коммуналке после развода жил, так наша Прасковья Македонская, так и говорила, для тебя бедолага ты мой, чтобы выжить именно такая и нужна Алексаныч. А её подруга баба Маша, посмеиваясь, вторила ей.Бери девчонку, иначе уведут. На руках тебя носить будет, мужик ты видный и она тебя искренне любит. А я идиот поверил трепне о ней в институте, да и молода она была для меня, ей то всего 18-19 лет,  и притом строгая и волевая мамаша, а я старый хрыч, мне тогда уже было почти под сорок, да и алименты, да суды и отставка прижали.  В общем отказался я тогда от неё старый баран...