не только в его возрасте. Оставив сумку на соседнем кресле, он медленно встал, выпрямился. Медленно и важно (что в его случае выглядело абсолютно естественно) двинулся по залу, притягивая к себе всё больше и больше внимания. Затем остановился – чтобы посмотреть в окно, - похоже, не просто так, а с какой-то целью. «Что это значит?» - заговорило во мне чувство тревоги: «Где профессор Рольпер? Почему неслышен его голос?» Я попытался встать, но ощутил в своём теле такую тяжесть, что тут же бессильно рухнул в кресло. Правда, вопрос тут же отпал сам собой. Профессор наверняка находится в экспрессе, который только что отправился от здания. А мистер Гергерт смотрит ему вслед. Мистер Гергерт просто смотрит ему вслед…
Но вдруг он поворачивается лицом к залу и обращается ко всем со словами:
- Леди и джентльмены, прошу вас, не расходитесь! Мне нужно немного вашего внимания.
Прозвучало негромко и довольно сухо. Зато когда просьбу пришлось повторить – поскольку не все её расслышали (либо восприняли) – в голосе почувствовался холод и убеждение. Это был голос властного и очень уверенного в себе человека, и, впрочем, это была уже не просьба, а требование. Говорить в подобном тоне, да ещё с членами Верховной Академии… просто немыслимо. Но очевидно, сто пятидесятилетний мистер Гергерт мог себе такое позволить.
Зал начал наполняться таинственными вибрациями. По моему ощущению это было начало какого-то большого конца… нечто, чего многие из нас ждали и к чему готовились… Рано или поздно это должно было произойти…
- Уход профессора Рольпера для меня очень символичен, - начал мистер Гергерт, заняв место оратора. – Тот, кто только что стоял здесь, тот, чьи слова взволновали, наверняка, многих из вас до глубины души, является ярким примером философа, олицетворением философского человечества. Поэтому, - и в связи с современными научными достижениями, - мы можем говорить сегодня не только об уходе одного человека, но и о закате многовековой истории. Всё так, глубокоуважаемые: эра философского человечества заканчивается, и мы с вами стоим на пороге Нового… Дядя Генриха Рольпера был прав, когда говорил о том, что философия изжила себя. Будем откровенны, люди философствовали потому, что им приходилось философствовать, потому, что искали бессмертие и не имели бесконечного простора для эксперимента. Но теперь у них есть и то, и другое. Будущее, о котором человечество столько грезило, будущее, в котором мы с вами, собственно и живём, доказывает, что человек по своей природе не философ… он – экспериментатор. Но, без сомнения, пока мы к этому будущему шли, нам нужно было обманывать себя, точнее, философски вводить себя в заблуждение, чтобы утешиться и утешить других, ведь в противном случае мы могли бы не дожить до лучших времён. Человек-философ говорил себе, что если бессмертия не существует, то всё позволено, и, конечно же, был прав – ибо верил, что оно существует. Но в его словах только половина правды. Мы же сегодня говорим: бессмертие существует, и всё позволено! И в наших словах вся правда!
Мистер Гергерт вещал, словно оракул. Возникало ощущение, что его слышит весь мир. Впрочем, мне уже было это знакомо. Кто читал мой первый рассказ о Вильском парке, знает, о чём я говорю.
- Пока у нас не было того, что есть сейчас, нам ничего не оставалось, как жить по-философски: прописывать истины, ходить вокруг да около них и водить других за собой. Пока нам нужно было верить, мы верили, пока мы только строили наш человеческий мир, нам не следовало прекращать строительство. Иными словами, человечество не должно было (да и не могло) до поры до времени узнать всей правды о себе.
Профессор Генрих Рольпер говорил нам о Натуральном и Искусственном… говорил так, как и полагается философу. И, вновь-таки, мы услышали с вами только половину правды. А теперь вот она вся: баланс между Натуральным и Искусственным – вещь относительная, значения того и другого с течением времени меняются (профессор, конечно, говорил об этом тоже, но я особенно это подчёркиваю); в наши дни для гармоничного существования и развития цивилизации, если уж говорить на простом языке, требуется гораздо больше Искусственного, чем прежде. И все мы прекрасно это знаем.
- В начале истории у человечества было больше Определённости, чем в последующие времена. Были только человек и природа, - почти ничего Искусственного между ними… Однако человек зачастую не чувствовал себя в безопасности и не имел комфортных условий для жизни. Со временем количество Искусственного между ним и природой возрастало – что служило цели повышения безопасности его жизни и уровня её комфорта. Иными словами, мы двигались от Определённости – которая не так уж и определённа – к Вероятности – которая не так уж и вероятностна. От Единичности к Множественности. От Простого к Сложному. От Сложного, доставляющего нам немало лишних забот, к уверенному управлению им. Правда заключается в том, что Натуральное – не наша жизнь, а поле для нашей жизнедеятельности, не само здание, а земля, на которой оно возводится, и строительный материал. Тогда как Искусственное и есть нами построенный, наш человеческий мир. Рождённое из Натурального оно всё больше уподобляется ему, и вскоре станет практически неотличимым от него, то есть, полностью заменит его собой. Пожалуй, к месту будет вспомнить библейский Эдем. Мы покинули его потому, что, будучи разумными, а не вечными младенцами, как все остальные живые существа, не могли вечно жить в колыбели. Мы покинули его, чтобы построить свой собственный рай.
Пожалуй, единственное, в чём профессор Рольпер может быть абсолютно прав, это в том, что он называет химерой – в своей теории Вселенского пессимизма. Правда, у нас есть основания не считать его теорию пессимистической. Душа вечна, но не осознаёт это вне телесного существования. Подлинного бессмертия она может достичь только в проявленном мире. Несколько десятилетий назад это прозвучало бы как абсурд, ведь тогда ещё смерть не подлежала никакому сомнению, вследствие чего для нас было естественно надеяться на спасение в квантовой вселенной. Однако смерть продолжает преследовать нас и там, она преследует до тех пор, пока от нас не остаётся одна только душа… сияющая пустота… ничто. Покидая этот мир, мы впадаем в беспамятство, а затем возвращаемся в него, в огромное и светлое существование, и желаем вновь как можно дольше просуществовать. Почему же философы называли жизнь в проявленном мире страданием? Причиной тому было его несовершенство, точнее недостроенность. Однако его возможно достроить, а значит, и навсегда избавиться от страданий.
А между тем на горизонте появилось несколько чёрных точек. Это были Автомобили, и они постепенно приближались к зданию. Что-то сразу мне подсказало, что в них находятся отнюдь не члены Академии. Я хотел было обратить на это внимание Уилла (вдруг вспомнив о нём), но его рядом не оказалось. Последнее обстоятельство окончательно вывело меня из равновесия. Мне было необходимо придать своим чувствам динамику, вероятно, просто удалиться из зала, но на этот раз я не смог даже встать с кресла – как будто был прикован к нему.
- Времена человека-философа заканчиваются! Наступает эра человека-экспериментатора! Эра, в которой человеческий и искусственный разум сольются воедино в каждом из нас! Как вы понимаете, я говорю о сверхчеловеке, о сверхчеловеке и сверхразуме.
- Глубокоуважаемые учителя, профессора, политики, искусствоведы, мои слова ломают не только стереотипы, они тревожат даже древние истины. И я понимаю ваши чувства, ибо сам когда-то испытывал их. Мы думаем, что всё знаем (в хорошем смысле слова), что основы нашего мироустройства незыблемы, но… Хотите вы того или нет, скоро о таких вещах, как старость, страдание, или, скажем, тяжёлый труд на личном опыте мы будем узнавать разве что по собственному желанию. А виртуальная реальность, в которой этот опыт в основном и будет приобретаться, станет для нас столь же полноценной средой обитания, как и внешний мир, причём, в отличие от последнего даст нам возможность совершать любые поступки, нарушать любые правила.
Сегодня я хочу познакомить вас с первыми представителями нового человечества. О, они уже здесь! Прошу вас, отбросьте ненадолго ваш скептицизм – при всём моём уважение к этому принципу мышления, - и поприветствуйте их!
В зале заметно потемнело, когда более десятка автомобилей выстроилось вдоль стены здания. Из них выходили люди… вполне обычные на первый взгляд и такие, которые только формой тела походили на людей. При виде последних публика взбудоражилась, кто-то из женщин издал панический крик, кто-то упал в обморок.
- Прошу вас, сохраняйте спокойствие! – призвал мистер Гергерт. – Эти люди отличаются от вас, но совершенно не агрессивны. Они пришли, чтобы заявить о своём существовании и на своём примере продемонстрировать то, о чём я говорю.
Но волнение не стихало. Кто-то из членов Академии гневно ответил мистеру Гергерту:
- Забирайте ваших людей и уходите!
- Но я, как и вы, являюсь членом Академии и имею полное право находиться в этом зале, коль скоро не совершаю никаких противоправных действий. Их совершите вы, если прогоните меня и моих людей. Мой взгляд на реальность заслуживает всеобщего внимания и обсуждения. Речь идёт о будущем человечества, относительно которого предстоит сделать выбор всем и каждому. Если бы я не верил в вашу объективность, не доверял вам, я пришёл бы в другое место, чтобы сказать это.
- Итак… ещё раз попрошу вас: сохраняйте спокойствие и трезвость ума! Некоторые из этих людей выглядят странно, непривычно для нас, но… искусственный разум является общим для всех, и индивидуум, ведомый им, не причинит никому вреда, поскольку тем самым он причинит вред самому себе.
Двери раздвинулись, и в зал вошли они… Среднего роста полный джентльмен с лицом, похожим на свиное рыло, белыми рентгеновскими глазами, пепельной шевелюрой (где-то я его уже видел). Высокая, стройная женщина с симпатичной, но не менее загадочной, внешностью и змееподобным хвостом. Высокий, худощавый мужчина, чьё лицо напомнило мне морду немецкого дога… глаза его как будто постоянно смеялись (его я тоже видел не впервые). Человек с крепким мужским телосложением, но с девичьим лицом. Остальные – или большинство из них – отличались от большинства обычных людей идеальной, точно кукольной, внешностью.
- Естественный вопрос: почему эти люди выглядят так? Ответ чрезвычайно прост: каждый из них является тем, кем хочет быть. Вспомните себя… Не возникало ли у вас в детстве огромное желание стать кем-то другим, скажем каким-нибудь персонажем мультфильма? Но большее, что мы могли сделать с этим желанием – это ненадолго унестись с ним в мир фантазий. Теперь же у нас есть возможность претворить его в жизнь. Философы учили: нужно просто быть самими собой – при любых обстоятельствах. И это было верно до недавнего времени. Когда человек жил в среднем семьдесят лет, и почти столько же трудился, ему, для того, чтобы иметь стабильность в жизни, чувствовать себя более или менее счастливым, следовало держаться в
