Евдокима как смогли, на небольшую глубину.
В разговоре с Агафьей Лыковой я спросил ее, известно ли ей о том, кто написал донос на Евдокима, или, может, слышала что-либо о том случае? К моему удивлению, она с уверенностью сказала:
– На Евдокима доказал Ермилий Золотаев. А на мой вопрос, откуда ей это известно, ответила: – Тятенька сказывал. Кстати, Молоков был такого же мнения. Почти три года прожили Лыковы в Турочакском районе. За это время Акулине Карповне удалось побывать в своем родном селе Дайбово, где она родилась и где еще жили их родственники.
В начале 1937 года Лыковых неожиданно посетили сотрудники НКВД и подробно расспрашивали о том, как и при каких обстоятельствах был убит Евдоким. И хотя в разговоре не чувствовалось чего-то угрожающего, наоборот, сотрудники посочувствовали Лыкову, сказали, что наблюдатели были неправы и что надо разобраться в этой истории. Однако Карп Осипович встревожился не на шутку. Стал думать, что так просто это дело не закончится, что наблюдатели могут наговорить чего угодно, оправдывая свои действия, и обвинить его в том, чего не было.
В той тревожной обстановке, когда все люди жили, не совсем понимая, что же происходит в стране, когда люди стали бояться друг друга, Карп Осипович принимает решение уйти в тайгу. Причем уйти так, чтоб никто не знал, куда ушли, где остановились на жительство. И надо сказать, что это ему удалось блестяще. Лыков увел свою семью вновь в родные места в верховья Бол. Абакана, где он знал буквально каждый метр местности.
Сейчас, много лет спустя, надо отметить, что по тому времени Лыков принял правильное решение – уйти туда, где их меньше всего могли ожидать. Именно туда, откуда их несколько лет тому назад выселили. Позднее, при встрече с Молоковым, он скажет:
– Мы тогда ушли бы с миром, а нас стали изгонять с лиха, теперь я совсем отсюда не уйду. Так они вновь оказались на территории заповедника и остановились на жительство на небольшой террасе правого склона долины реки Абакан, или, как они сами назвали, на прилавке.
Здесь спустя три года их нашли наблюдатели, с чего мы и начали наше повествование.
Конец войне. Военные топографы. Снова в бега. Поход к Лыковым. Опасности перехода. Очередное исчезновение Лыковых
Спустя год после окончания Отечественной войны, в 1946 году, на Алтай и Саяны были направлены военно топографические части с целью уточнения и составле ния подробных карт. За лето отряды топографов бук вально исколесили Алтая-Саянскую горную систему и побывали практически во всех уголках огромной, слабо заселенной территории.
В течение всего лета военные топографы работали в очень сложных условиях. Гибли лошади в потоках горных рек, погибало продовольствие, приборы, снаряжение и одежда. Главная причина серьезных потерь и лишений в том, что эти части были на 80 % укомплектованы из жителей европейской территории России, Украины и Белоруссии, которые в сложных условиях Сибири оказались впервые. Но, несмотря на трудности, поставленная задача была выполнена.
В конце августа и начале сентября из горной тайги выходили последние отряды, и некоторые из них, после короткого отдыха в нашем поселке уходили к месту дислокации части.
Одним из последних вышел отряд под командованием ст. лейтенанта и остановился в поселке на отдых. Этому отряду не повезло – они остались без лошадей и потеряли почти весь запас продовольствия, однако выходили из глухого района Западных Саян, сохранив приборы, собранный материал и оружие, а главное – людей. Двенадцать человек под командованием опытного офицера-топографа двигались к Телецкому озеру, питаясь только тем, что добывали в пути, благо в отряде были солдаты из таежных поселков Сибири.
Подойдя к спуску в глубокую долину реки Бол. Абакан, отряд остановился. Далеко внизу, извиваясь, вырываются из каменных теснин три реки и, соединившись в один поток, общими усилиями пробивают горы. Здесь образовалась сравнительно неширокая долина, по дну которой стремительно мчится Абакан – на встречу с могучим Енисеем.
Рассматривая суровое ущелье и выбирая оптимальный вариант перехода через него, офицер обратил внимание на небольшое желтое пятно на левом берегу речки Еринат при впадении его в Абакан. Офицер стал рассматривать в бинокль это пятно, не характерное для данной местности. Каково же было его удивление, когда он увидел избу и копошившихся около нее людей. Твердо зная, что здесь абсолютно нежилой район, к тому же это территория государственного заповедника, офицер высказал предположение, что это, похоже, какое-то тайное поселение, скорее всего, староверов. Приняв все меры предосторожности, отряд спустился на дно долины, но подойти в этот день к поселению не успел. Выбрав глухой распадок, остановились на ночлег в таком месте, откуда свет костра не мог быть виден. На следующий день отряд, выполняя приказ офицера, разбился на две группы, окружил поселение и внезапно появился у самой избы.
Карп Осипович, его жена и двое детей – Савин и одиннадцатилетняя Наталья были в это время у избы, занимались отвеиванием кедровых орехов. Погода стояла прекрасная. Первой заметила солдат Наталья. Вскочив на ноги, она, указывая рукой, истошным голосом закричала:
– Тятенька, тятенька! Все Лыковы вскочили, увидели, что окружены со всех сторон вооруженным отрядом военных, и замерли в страхе. Они были так напуганы, так потрясены, что на первых порах потеряли дар речи и способность двигаться, окаменели, потом медленно опустились на колени, стали креститься, творя молитвы. Можно только догадываться, что было в это время в душах этих людей.
По тому, что все они крестились двуперстием, наблюдательный офицер понял, что предположение его подтвердилось, перед ними были староверы. Видя растерянность и страх в глазах этих людей, офицер быстро подошел к молящемуся мужчине с окладистой бородой, заговорил и попытался поднять его на ноги. Однако старовер, обхватив офицера за ноги, припав щекой к голенищу сапога, замер, даже показалось, что он пытается поцеловать сапоги.
Тем временем солдаты осмотрели усадьбу, и один из них направился к открытой двери избы.
– Туда не надо, – еле слышно произнес старовер – там дите. Офицер остановил солдата и спросил, сколько их человек. – Все здесь, – крестясь, ответил старовер. На этом осмотр прекратился. Офицеру с трудом удалось поднять старовера на ноги. Он пытался успокоить его, убеждая, что ничего плохого солдаты им не сделают, однако, бормотал что-то непонятное и не сводил испуганных глаз с его погон.
Как выяснилось позднее, он не мог понять, почему на плечах погоны. Лыков хорошо знал, что с приходом советской власти были отменены не только сословия, но и погоны, и другие знаки отличия, и вдруг – погоны. Уж не вернулась ли власть царя? Надо сказать, что все староверы даже в глухих местах далеко в тайге знали, что последний самодержец России, император Николай II, в самом начале века окончательно прекратил всякие гонения на староверов и узаконил этот, так сказать, слой населения России. Знали и о том, что вся семья царя погибла во время переворота, поэтому погоны вызывали недоумение и какой-то страх.
После того как наступило относительное спокойствие, начались переговоры. Узнав, что перед ним Лыков, офицер был крайне удивлен и сказал, что и фамилию эту слышал, и что в картах и документах значится местожительство Лыковых, но значительно ниже по реке в местечке, так называемом Тиши. Лыков подтвердил, что он действительно довольно долго прожил в этом небольшом поселке, где родился в 1902 году. Постепенно «дипломатические отношения» наладились, и разговоры стали носить более откровенный и доверительный характер. К удивлению офицера, почти в самом начале беседы Карп Осипович спросил вдруг о войне. И на вопрос, откуда он знает о войне, Лыков ответил:
– Данила сказывал. Лыков рассказал, что у него после начала войны был военный отряд, сопровождаемый его давним знакомым Данилой Молоковым. Лыков, видимо, боясь последствий, не сказал, что он тогда схоронился с семьей в тайге и встречался только с Молоковым. Офицер поинтересовался, здесь ли был тот отряд. Карп Осипович рассказал, что проживали они в то время на прилавке километрах в двадцати пяти ниже по течению реки, на правом ее берегу, но после ухода отряда покинули то место и переселились сюда. Карп Осипович поведал, что там на прилавке было у него начальство заповедника, приглашали его на работу в охрану заповедника. Однако после появления того отряда поняли, что теперь их так просто в это страшное время в покое не оставят, поэтому приняли решение найти другое место для жительства.
Здесь, на берегу реки Еринат, на небольшой террасе над рекой, в окружении густого березового леса Лыков срубил избу и, переселившись всей семьей, они начали, как могли, устраивать свой быт. Была война, и больше никто в этих местах не был, и Лыковы на несколько лет оказались в забвении. Было не до них.
Офицер подробно рассказал о войне, о победе, чему Карп Осипович искренне порадовался, и, перекрестившись, сказал:
– Слава Богу, побили супротивника. Рассказал и о том, что русской армии решением правительства вернули старинные знаки различия. Так разрешился мучительный для Лыковых вопрос о власти. Подолгу говорили глава семьи и командир отряда о войне, о жизни в тайге, о преимуществах жизни в селах и городах. И несмотря на то, что Лыков внимательно слушал, слегка прищуривая глаза, согласно кивая головой, и произносил – «едак, едак», было ясно, что он всегда остается при своем мнении. Офицер расспрашивал о местности и, показывая Лыкову карты, уточнял направления рек, заболоченные участки, проходы через перевалы и о многом другом, что касалось его работы топографа, и все, что считал необходимым, скрупулезно заносил в документы.
Лыков рассказал, где именно жила семья его родителей, где, в каких местах проживал он с семьей, где были другие поселения. Таким образом, он невольно принимал участие в обработке собранного материала и в составлении карт этого глухого района. Да и сама фамилия Лыкова была увековечена на военно-топографических картах с грифом «Секретно». Все места проживания Лыковых нанесены на эти карты с пометкой «Заимка Лыкова».
В последующие годы все научные экспедиции и туристические группы, путешествующие в горах Алтая и Саян, пользовались этими картами и хорошо знали о том, что здесь в глухой тайге проживала семья Лыковых.
Все разговоры «на высшем уровне» между офицером и Лыковым, как правило, начинались просьбами не трогать их, и каждый раз офицер пытался убедить Лыковых, что они их не тронут и никуда не уведут. Но офицер нет-нет, но касался вопроса о том, что нужно подумать о детях, о их будущей жизни.
В основном контактировали гости только с главой семьи, а все остальные не принимали участия в разговорах и были как бы за гранью общения. Иногда старший сын Савин подсаживался и молча слушал разговор, но Карп Осипович, как правило, находил ему заделье и отправлял его по каким-то домашним делам.
Два полных дня провел отряд на усадьбе Лыковых. За это время солдаты хорошо отдохнули, подремонтировали обувь, одежду, поели
