конечно, дал!..
Вот теперь – он не сдерживал никого!!!
Вперед, злобный Ханс! Покажи этой с-суке, кто хозяин в Доме!!!
Под его ударами она вначале орала, ругаясь и угрожая, затем, поняв, что никто не придёт, а он – не остановится, попробовала снова кинуться! Он отбился, пнув из всех сил в ребра, так, что слои жира наросшие на них, заходили ходуном. И исторгнув еще один нечеловеческий визг из ее перекошенного рта с кровавыми цветами губ…
После этого она попыталась спрятаться под кровать, переползя в спальню.
Оттуда он выволок её за ногу. Не-е-ет, «дорогая», так просто тебе теперь не отделаться! Он целую неделю сдерживался, терпя мелочные придирки и гнусные подколки, рискуя проявить копящееся возмущение и злость на работе, показав коллегам то, что показывать не имел права… «Асоциальные тенденции» ему в личном деле ни к чему!
Так что вот – пора расквитаться!.. С первопричиной его злости!
Он «обрабатывал» её до тех пор, пока ошмётки дурацкого халата и пеньюарчика полностью не отвалились, а спина и ягодицы «любимого сокровища» не превратились в один сплошной кроваво-красный пылающий рубец.
Но и после того, как она замерла на полу, уже только жалобно подвывая, и содрогаясь, он не успокоился.
Верёвки хранились во втором ящике комода. Он пинками загнал ее на «супружеское ложе». Она уже не сопротивлялась, знала – в запале он мог и убить!
Привязав её за руки и за ноги к стойкам кровати, словно морскую звезду, он продолжил обработку – теперь не спины, а передней части: отвислого живота, арбузных грудей, и жирных розовых ляжек! Шайна уже не вскрикивала – а только шепотом выдыхала: он знал, что ругательства и проклятья! Слезы вряд ли позволяли ей видеть его, но ему этого и не нужно: он сам бы не узнал того, кого показывало старинное зеркало в семейной раме…
Сам он продолжал бессвязно ругаться и орать: «Получи, с-сука! Тварь безмозглая! Мерзавка! Шлюха, б… провинциальная! На твою п… нужно не член, а дышло! Вот так! Будешь знать, кто в семье главный! От безделья совсем обнаглела!»
Правая рука устала – плечо двигалось с трудом, да и сустав… Чёрт с ними, солями.
Хватка кисти ослабла, и плеть выскользнула из вспотевшей ладони.
Он скинул костюм и брюки. Сорочка на спине и под мышками потемнела от пота. Не торопясь он повесил все в шкаф. Подумав, снял и трусы, оставив только майку – в ней ему было теплее.
Теперь Йоханссен, все еще сердито сопя, навалился на её беззащитное и трепещущее тело. Когда она попыталась что-то сказать, заткнул подлый рот кляпом – взял его с собой заранее, поскольку уже учёный. Расширившиеся от боли заплаканные глаза закрыл повязкой. Хмыкнул: а нечего!.. Будет еще она пялиться на него…
Вот так-то лучше, «дорогая»!
Попробуй теперь вякнуть, что у тебя «голова болит», или что тебе «сегодня не хочется!..» Или – любимая отмазка! – «Устала»! Интересно, от чего – наглая лентяйка?!
Слабые попытки Шайны освободиться кончились полной неудачей… Ха-ха!
От вожделения он зарычал. Рукой помог проникнуть вглубь своему…
Сам половой акт занял у него не более трех минут – слишком перевозбудился!..
Ф-фу…
Отвалившись на белую простыню, он уставился в равнодушный белый потолок.
Да, это стоило пятидесяти баксов!..
Он чувствовал, как по морщинистому лицу расплывается глупая довольная улыбка – ах, где это беззаботное детство, когда он мог себе позволить открыто выражать радость! Да и всё остальное, что накипало на незакаленном условностями Социума сердечке!..
Ладно, хватит разлёживаться, он уже отдохнул. Снял «нервное…»
Брезгливо пнув на прощание замершую жирную задницу, он прошёл в ванну.
Под тугими горячими струями он смог даже напевать – куда ушло все напряжение последних трех дней… Полотенцем растирался свирепо – до жара!
Костюм уже оказался высушен, запах пота – удалён, и брюки – поглажены. Ну ещё бы – «всё включено!» Сервис, «достойный наших Клиентов!»
Спускаясь в лифте, он придирчиво изучил себя в зеркале: совсем другое дело! Глаза горят, улыбка в пол-лица, осанка – словно стала горделивей! Даже морщины словно разгладились…
Он вернул ключ, чуть кивнув в ответ на неизменный вопрос:
– Благодарю, мистер Картер. Всё великолепно. Как, впрочем, и всегда!..
– Рад слышать! Всегда к вашим услугам!
Единственное неудобство посещения Дома было связано с автомобилем.
Приходилось новенький престижный «Вольво-тираннус» оставлять за добрых четыре квартала – ближе места для парковки обычно найти не удавалось, несмотря на многоэтажную подземную стоянку. Платную, разумеется.
Да оно и понятно: это только он такой «скромный» и «экономный»!
Другие, вон, как Митчел, остаются на всю ночь, и уж такое придумывают для своих благоверных, что он по сравнению с ними – воплощение добродетели и непритязательности… Тут позавидовала бы изобретательности и Святая Инквизиция, а кровожадности – крокодилы… Соответственно с этим они и платят куда…
Вот именно. Всё-таки, экономия для семейного бюджета!
До дома пришлось ехать почти час. Всё же умно поступило главное Архитектурное Управление: в городе – только небоскрёбы, да подземные фабрики и стоянки, в пригороде – одноэтажные домики в стиле счастливо-наивного двадцатого века… Рабочая, так сказать, обстановка… И обстановка, чтобы расслабиться.
Повезло ещё, что его работа позволяет платить за аренду столь близко расположенного участка. Вон, Моммсен и Варгиус пилят домой по полтора часа… А старина Кольбер – вообще два. А вот он, такой прагматичный и дотошный, уже давно подсчитал, что вся кажущаяся выгода от более дешёвых далёких участков полностью съедается затратами на лишний спирт для машины.
Дверь он открыл своим ключом. Аккуратно поставил в ящик выходные туфли. Достал тапочки. Прошёл в спальню, повесил костюм в шкаф. Ф-фу, порядок!
Уже в домашних брюках и фланелевой мятой рубашке прошёл на кухню. Громада холодильника, снизу тёмно-синяя, плавно переходила в голубой и белый наверху. Тьфу ты – айсберг …ренов! Он потянул за ручку. Так, что тут у нас…
Тут у нас оказались пельмени – пришлось ждать две минуты, пока микроволновка сварит их. Вальяжно расположившись, и аккуратно положив салфетку на колени, он поел их с горчицей и каким-то салатом, любезно оставленным Шайной – видать, не понравился.
Иначе бы его не оставили.
Звук разговоров из телевизора внезапно сменился музыкальной заставкой – пошла реклама. Ну, сейчас начнётся!.. Хорошо, что почти доел!
На пороге возникла туша – килограмм сто двадцать в его «дрожащей», словно студень, или, скорее, рождественский пудинг, половине, теперь точно есть! Ах, где эти годы, когда возраст – восемнадцать, а вес – пятьдесят!..
Взгляд «любимой» буквально горел гестаповским пылом:
– Опять?! Вот чую! Скотина мерзкая – ты опять ходил в чёртов Бордель?!
Сколько раз просила, как человека – не суйся туда! Что, у нас много лишних денег? А ты не вспомнил, что у тебя сын в Университете – и ему ещё не заплачено за вторую половину года?
– Шайна, милая!.. Пожалуйста, послушай! Никуда я не ходил! Сегодня просто были именины у Генриха: вон, ребята ещё на работе, справляют Корпоративчик! Не веришь – позвони! – он протянул мобильник с уже готовой программой.
– Ах, позвонить! Да, сейчас я позвоню!.. – она, однако, и не подумала двинуться к телефону. Вместо этого с невероятной для такой туши проворством оказалась возле него.
Могучие толстые руки схватили его за уши, и рот и нос оказались самым внимательным образом обнюханы.
– Брешешь, как сивый мерин, и не краснеешь! Баран тупоумный – даже оправдание нормальное придумать не можешь! Если б ты справлял «корпоративчик», от тебя бы пахло твоей любимой водочкой! И «Мартини». Дебил! И это называется – работник двенадцатого разряда! Как тебя там держат – мозги, как у пятилетнего: и тот соврал бы лучше!
Она права, черти её задери – он мог бы придумать и получше…
Но – хотел ли он этого? Может, и правда – стоило бы пропустить рюмку-другую?..
Не-е-ет, тогда бы смазалась вся «полнота ощущений!»
– Бестолочь похотливая! – она толкнула его на пол, сделав подсечку: так, что он растянулся мешком у её жирных ног, обутых в безобразные домашние тапочки: чем-то жёлто-розовом с ужасными пушисто-невесомыми помпонами, – Ну, и кто там у нас был сегодня?! Джинна Лоллобриджида? Клеопатра? Наоми Кэмпбелл?..
– Что ты, дорогая! Как ты могла подумать… Ты, ты одна – девушка моей мечты! Только тебя я предпочитаю всем этим искусственным идиоткам! – мистер Йоганссон не смел выпустить ехидную ухмылочку на лицо, злорадно торжествуя про себя.
– Да, конечно, ври кому другому! Мерзавец, опять шлюху Джоанну трахал!
О, «дорогая», если бы ты знала, что он вытворяет со «своим»-твоим андроидом!..
Но ты не узнаешь никогда – анонимность заказов Администрация Дома гарантирует! Поэтому чуть не половина страны – Клиенты.
– Ну ладно, любимый, сейчас и ты получишь, что тебе причитается!.. – она изо всех сил пнула его в ляжку. (Живот и лицо не трогала никогда – тогда он не смог бы работать! А деньги нужны всем… Домохозяйкам!)
Он застонал, даже не делая попыток подняться – иначе будет ещё хуже! Потому что выдранные в паху волосы и царапины на спине жутко болят и мешают! Работе.
Она между тем неторопливо, сознательно демонстрируя
