Теперь Светлана постоянно занята своей работой. Раньше учёба составляла практически всю ее жизнь, на остальное времени не оставалось. Теперь вся жизнь состояла в работе. А ведь еще хозяйственные дела, дом!
Но я доволен, что жена не бездельничает, а чувствует свою ответственность за всё и вся. И сама втянулась, всем довольна.
Русские женщины вообще способны, как я уяснил давным-давно, работать день и ночь годами, а еще на них дети, хозяйство, магазины, в которых надо отыскать, что действительно нужно, а не то, что навязывают! И всё им по силам! Маленькие, хрупкие, слабосильные на вид, они способны горы свернуть, если внушат себе, что это только их дело, и никто иначе его не сделает!
Вот только горе окружающим, если потенциальную энергию русских женщин не пустить на великие общественно полезные и мирные цели! Трудно заранее даже предположить, куда это выведет, но что-нибудь случится непременно! Особенно, если русские женщины попали сюда, в США, где все бабы давно чокнулись на стукнувшей им по мозгам независимости!
У американок это началось, пожалуй, ещё с Национального женского дня, впервые отмеченного ими 28 февраля 1909 года. А отмечали они тогда память о событиях предыдущего года, в котором текстильщицы Нью-Йорка потребовали улучшения условий труда.
Потребовали! Это было! Ну, а получили нечто иное! А спустя сто лет заняться многим американкам, видимо, оказалось нечем! На выборы их теперь допускают (нужны они им очень?), условия труда улучшили машины, потому американки с ума и сходят, не зная, чтобы им для себя придумать? Массовая эпидемия по разрушению собственной устоявшейся жизни! Продукт необъяснимой женской логики!
«Упаси нас боже, дорогая моя жена, от этой надуманной американской эмансипации! – всегда опасался я. – И зачем вам, милые женщины, никак я не пойму, право разрисовывать себя по всему телу, подобно папуаскам? Зачем вы таскаете тяжеленые штанги в огромных спортзалах? Неужели не лучше заняться обычной физической культурой или гимнастикой – в тишине и без посторонних глаз? Зачем вам понадобилось утверждать себя в столь садистском увлечении, как бокс, и в не менее отвратительном футболе? Эти виды спорта и мужчин не украшали бы совсем, если бы всему миру не загадила мозги въедливая реклама! И уж совершенно не понимаю, зачем вы возмущаетесь повышенному вниманию к вам мужчин, если это и вам, и им предписано самой природой?! Зачем вы сами отравляете столь короткие дни своей жизни? В угоду кому делаете вы это столь бездумно? Кто вас так безжалостно программирует на саморазрушение?»
И вдруг меня пронзила тревожная мысль, до того момента, никогда не приходившая:
«А если эта проблема не обошла и меня? Ведь Светлана постоянно живёт в той далёкой от меня среде, которую я совсем не знаю. Светлана же в ней словно растворилась! И столько лет подряд чему-то учится! А учёба – это всегда впитывание чего-то или вдавливание чего-то… И чего же вдавливают в нее? Да, всё вдавливают, её окружающее! Всё американское! Всё, чуждое нам, русским! Но для Светки это всё с каждым днём, с каждым занятием становится всё более своим, переходит в ее убеждения, в существо, в устремления! Собственно говоря, превращает ее в новую личность! В другую личность, в не знакомую и не близкую мне! Так чего же можно ждать от незрелой девчонки, какой Светка является по своей сути, погруженной в перерождающую ее и деформирующую среду? Разве кто-нибудь сделал ей прививку от этого американского искушения, нас здесь окружающего и давящего? Разве что в интернате когда-то пытались? Но той жизни, того мира я совсем не знаю и теперь ничего утверждать не могу. Потому, бог с ним! Но ведь и я ей прививку не сделал! Не успел! Не потому ли она не поняла, что попала на другой идеологический полюс! Она, пожалуй, и не верит в непримиримую враждебность двух полюсов! Ведь чистенько всё здесь, всюду милые цветочки, пальмочки, дом есть, есть кастрюльки, есть деньги для учёбы и жизни без злого лиха! Что еще требуется для банального женского счастья?!»
С того момента я и забеспокоился, заметил, наконец, реальную опасность для нас с той стороны, будто прозрел. И сообразил, что моё беспокойство, зародившись однажды, вряд ли рассосётся само собой. С чего бы ему рассосаться, если уж оно появилось?
Я ведь давно стал тревожиться смутным предчувствием, будто что-то в жизни важное проморгал! Я давно заметил, как начинаю проигрывать, еще не понимая кому и в чём!
Кому проигрывать? Сам не знаю! Может быть, какой-то более мощной системе, социальной среде, внешней обстановке, чужой культуре поведения, чужому жизненному укладу! А проигрываю свою Светку!
Я понял главное – в Америке мы со Светкой можем легко очутиться на разных берегах, если уже не оказались! Я-то всё еще остаюсь здесь, на своём берегу! Стою прочно, меня с него не столкнуть, а вот она – уже и не знаю! Не знаю, но знать-то мне надо! Надо к ней приглядеться, надо прислушаться к ее суждениям, надо вникнуть в ее потребности, в ее мечты и планы. А я окунулся лишь в свои дела и всё пустил на самотёк.
Глава 4. Трещина
Нас и впрямь всё больше что-то разделяло, нежели сближало. Даже ребёнка до сих пор не родили. Совсем по американским меркам стали жить!
Здесь семьи образуются очень поздно, когда появляется образование, работа и хоть какие-то средства для более или менее нормального существования семьи. Потому все дети рождаются, когда родители уже не молоды, когда им тяжелы хлопоты с малыми детьми, а уж внуков своих они наверняка не увидят, поскольку и их дети в точности повторят ту же самую задержку естественного жизненного цикла.
Как же так? Почему они этого не замечают, не тревожатся? Почему сами ничего не меняют?
Ах, да! Прежде всего, у них независимость, прежде всего, деньги – а уж потом семья!
И они по-своему правы! Чего бы они ни желали себе, но без денег семья точно станет нищенствовать! А нищета – это жуткое испытание, потому не могут они жить иначе!
Выходит, в своём неразумном поведении америкосы совершенно правы? Выходит, они всего-то приспособились к давящим на них местным обстоятельствам, при которых деньги – всегда и всему голова!?
Всё равно, если взглянуть со стороны, ведь несчастные они люди! Пожалеть их надобно, а не самим перенимать их нечеловеческий образ жизни!
Но Светка-то всё впитывает! Светка самого главного в этой жизни не понимает! Она не только получила американское гражданство, против чего я долго сопротивлялся, – она действительно становится полноценной американкой со всеми их причудами и наворотами! А это ведь – просто ужасно! Она теряет себя и не замечает этого!
Не увиливай, приказал я себе. Ты только что пожалел, что до сих пор не родили ребёнка, так задавай же главный вопрос, и не уходи от больной темы! «Почему не родили?» Ведь предлагал я Светке не раз, но она всегда высмеивала это как шутку, как несбыточное пожелание.
«Как можно? Ведь у меня учёба! Большая и важная цель всей жизни! Такие деньги потеряем, если брошу! Не время, Сашка!»
А много позже, когда мы как-то гуляли со Светой в соснах, и я подумал, что можно тот разговор осторожно возобновить, то вышло всё, как я и не ждал. Светлана вся напряглась, повернулась ко мне резко и вдруг зло выпалила:
– Думаешь, я не хочу малыша? Но не получается ничего у нас!
И в глазах ее появились слёзы и… И злость!
– Так, может, надо сходить… – пробормотал я, потрясенный и новостью, и откровением, и этой необычной для меня злостью в глазах жены.
– Ходила уже! – снова резко ответила Светлана, отворачивая своё лицо. – Всё у меня нормально!
– Тогда ещё проще… – успокоил я. – Почему же мне сразу не сказала? Почему, Свет? Теперь и я схожу, проверюсь… Помогут!
Жена ничего не ответила. Гулянья не получилось, и мы повернули к дому.
Настроение было испорчено у обоих, но впервые это случилось как-то по-особенному. У нас вышла не ссора. У нас вышло взаимное отторжение.
Светка явно во всём винила меня, будто я заранее мог догадываться о своей неполноценности! И если я действительно оказался не в силе, то она совсем мне не сочувствовала, ведь это же и ее беда, как должно быть в дружной семье, – а она просто злилась на меня. Так недружелюбно можно относиться лишь к человеку, который совсем не дорог. К человеку, которого не то чтобы не уважаешь, но нисколько и не ценишь.
Говорят, что даже к врагам не относятся с таким же презрением и ненавистью, как к тем, кого разлюбили. Неужели это коснулось и меня? Вот уж не ожидал беды с этой стороны!
Сначала мне хотелось немедленно во всём разобраться, обнять ее, успокоить, уточнить, но по тому, как Светлана отворачивалась от меня, отдёргивала руку и забегала вперёд, лишь бы не идти рядом, я оценил сложность ситуации. Тут уж оказалось не до уточнений – само собой вдруг многое прояснилось! Многое, но лишь не то, как же нам быть дальше?
Неужели десять лет – это тот перевал, через который мы едва перебрались, но дальше не осталось душевных сил, чтобы идти рядом?! Не видел я в ее глазах никогда такого отчуждения, и не мог понять его истинных причин. Конечно, это реакция именно на меня, но чем же я ее вызвал? Я ничего не мог понять.
Наивно надеялся, может, ещё успокоится? Может, это у нее временное, связанное с неудачей в беременности, но постепенно рана затянется. И у меня затянется, вполне возможно, ведь приговор не окончательный!
Зачем так остро ей было реагировать? Или теперь отношения уже не исправить? У нас же, как смешно это не покажется, совсем нет опыта ссор, потому мы и мириться не научились. Мы как-то сразу и безболезненно притерлись друг к другу. Всё у нас было замечательно, мило и красиво. Ведь мы были влюблены оба! И были счастливы! Тоже оба и вдвоём!
А если так было только в ту давнюю пору, когда Светка глядела на меня как на бога? Ну, не на бога, конечно, а на человека, ею уважаемого, и от которого она полностью зависела. Даже не только она, но и вся ее последующая жизнь, судьба, уже мысленно связываемая со мной.
Так что же случилось теперь? Видимо, та зависимость как раз и ослабла, если она вообще хоть немного сохранилась. Вот и проявилась – та самая женская независимость, которая сама не знает, что творит!
[justify]Знал ведь я! Предполагал осложнения, да только соломку не подложил, где следовало! А теперь, когда стало больно, одними уговорами семью не спасти! Теперь надо чтобы Светлана сама опять убедилась, что не сможет без меня. А получается-то всё наоборот – Светка получила хорошее по местным меркам образование, уже самостоятельно и успешно работает в университете, надеется на хорошую перспективу. И всё это очень уж легко ей далось, будто без меня и моего участия! Правда, деньги-то на всё мои потрачены, но кто же это ценит, если наступает
