У нас ведь правильно говорят, будто каждый судит по себе! Ну, по крайней мере, тот, кто дальше своего носа ничего не видит!
Но появились у меня и некоторые проблемы. Например, я ни бельмеса не понимал по-английски, и если кто-то стал бы мне в лицо высказывать самые отвратительные гадости, то я всё равно ему в ответ улыбался бы по-американски широко. Эту тупо счастливую улыбку я принялся осваивать в первую очередь. Ее отсутствие у собеседника сразу американцев напрягает. Они принимают это за проявление агрессивности.
И вообще, в глазах тех людей, которым меня уважительно представляли, постепенно вводя в курс дела, я как бессловесное чучело, не способное ни понять ничего, ни ответить, прочитывалось не столько уважение ко мне, сколько острое любопытство: «Это что же за гусь такой? Совсем мальчишка, а почести ему отдают будто президенту! Что же он представляет собой на самом деле? Стоит ли он того, что в него вкладывают, или он очередной американский миф о заезжем гении?»
Но, слегка нарушив хронологию своего рассказа, вернусь-ка я обратно – к подготовке переезда в США, к моим поспешным подёргиваниям, направленным на то, чтобы не оплошать на чужбине с самого начала.
Я и не оплошал. Не оплошал, если судить по самому большому счёту, если судить уже теперь, когда много времени истекло. И всё потому, что за две недели до последнего гудка я предпринял титанические усилия, чтобы не вляпаться в новую жизнь как кур во щи.
Для начала мне пришлось элементарно вникнуть в тамошнюю обстановку и спрогнозировать, каким меня станут воспринимать туземцы. Мне сразу стало ясно, что все, с кем придётся встречаться в США, будут легко распознавать во мне иностранца. Уже потому моё незнание языка им не покажется странным, но если я проколюсь в американской географии, в их инфраструктуре, нарушу привычные для американцев правила поведения и местные обычаи, вот тогда меня точно сделают посмешищем. Этого-то мне и следует избежать в первую очередь. К этому и следует готовиться.
И сразу стало ясно, с чего начинать подготовку моего десанта в Америку при условии, что она будет осуществляться в пожарном порядке.
Прежде чем приступить к подготовке новой жизни, я съездил на могилку родителей, рассчитывая перед ними покаяться. Ведь покидаю и их и родину, которой, правда, я совсем не нужен. Покидаю, возможно, навсегда, поскольку не понять мне сейчас, как жизнь сложится дальше.
И от понимания столь простых фактов меня накрыла тоска зелёная, чуть не до разрыва сердца. Могилку-то я убрал напоследок, листья всякие залётные вымел, которые вроде меня здесь совершенно лишние, землю причесал, как смог, и так вдруг расчувствовался, что горло сдавило. Это ещё ничего – никто бы и не заметил, да следом я вообще разрыдался. Ох и тошно расставаться с тем, к чему душа приросла!
Помню, разнюнился я, будто и не мужик совсем! И даже когда успокоился, что-то внутри ныть не перестало. Раньше будто и нервы мои были крепче, и даже в кровавых драках я сопли не распускал.
Но ведь не глупость взяла меня в плен – всё-таки я родину оставлял. А ей оставлял на память о себе всего-то лучшие годы своей жизни. И обида душила еще сильнее, оттого что не гнал-то меня никто отсюда. Никто не гнал! И сам я за бугор не стремился, не мечтал и не собирался, как некоторые, кого и сам вчера я, не скрывая, презирал. А вот ведь как судьба со мной учудила! Так крутанула, что до слёз я прочувствовал, насколько больно вырывать из души то, что всем своим существом в родную землю вросло. Но приходится…
С географией Штатов я разобрался сравнительно быстро, обложившись спешно собранными справочниками и картами. Правда, поначалу лишь по верхам, но скоро более-менее ориентировался. Потом за историю США взялся, за промышленность, за экономические показатели, за демографию. Всюду корыстные интересы корпораций, дискриминация, фальсификация, инфляция, милитаризация…
Но всё же я много нового узнал, поскольку копался не как раньше, а вникал уже заинтересованно, как будущий житель США. С политической системой тоже ознакомился, но без особого интереса. Оставил подробности на потом; на месте всё окажется виднее и понятнее.
Наконец, я нырнул в подробности тех заокеанских мест, в которых мне предстояло поселиться. Начал с города, который считается столицей Кремниевой Долины.
Итак, Сан-Франциско. Западное побережье США. На нем с давних пор поселилось всего-то несколько процентиков от всего населения страны. Остальное население, почти все американцы, растянулось по берегу Атлантического океана, а огромная Центральная часть Соединенных Штатов заселена очень слабо, лишь пятой частью населения этой страны. В общем, очень неравномерно и очень не рационально! Впрочем, разве советская Сибирь заселена более плотно? Тоже ведь пустует, зато города в европейской части бездумно распухают!
«Так или иначе, но городишко, как будто, ничего! – подумалось мне. – Но до моего Саратова по размерам не дотягивает. Всего-то, шестьсот пятьдесят тысяч жителей. Впрочем, бог с ним – мне будет не до экскурсий. Главное теперь – в непонятную работу вжиться! Какой из меня научный руководитель придуманного мною то ли проекта, то ли прожекта? Придётся сутки напролёт землю носом рыть, чтобы подняться на уровень их требований. Но при сложности моих обстоятельств никакого носа не хватит! Я же не Буратино! Но если уж согласился на перелёт, так придётся им стать!»
И что же, на поверку, представляет собой прославленная Кремниевая Долина? Это та, которая у всего мира много лет на слуху, как нечто фантастическое, да еще и производящее почти всю современную электронную фантастику, если, конечно, забыть про Гонконг. А ведь именно в нем производятся самые современные микросхемы и микроскопические чипы.
Пошарил я всюду, где только смог. Собрал самую поверхностную рекламную информацию, мало говорящую специалисту о том, чем в той Долине занимаются? Что же ее столь прославило? Всюду только общие слова! Декларации! Хвастовство! Реклама и опять реклама!
Но если отбросить очевидную туфту, что же останется? Та же туфта и останется, будто там зона высоких технологий! Революционные достижения! А что скрывается за столь неопределенными терминами?
Так или иначе, но стремительное расползание компьютеризации по миру обеспечило многим лидерам производства из той Долины совершенно немыслимые доходы. Потому-то сегодня в ней возникла наибольшая для США концентрация миллионеров! Причем всё её материальное существо разместилось на крохотной территории в Северной Калифорнии, примыкающей к южному берегу залива с уже известным мне названием – Сан-Франциско. Это западное побережье США. Побережье бурного Тихого океана.
«Однако воображения у них не хватает, что ли? – удивлялся я. – Всё одинаково называется! И всё, куда ни глянь, сан, да сан!»
Пишут в различных статьях о Долине, будто поначалу только по причинам экономической выгоды на крохотной территории сосредоточились заводы нескольких корпораций. Они и основали полупроводниковую индустрию, выпуская, считай, для всего мира дорогущие на первых порах транзисторы и прочее. А поскольку все полупроводники тогда базировались на кремнии, то он и дал название этой местности.
Но в 90-е годы в Кремниевой Долине случился истинный научно-технический бум. Туда разом будто вся американская наука потянулась. Особенно та, которая связана с разработкой компьютерных технологий, программного обеспечения, научных исследований в области перспективной вычислительной техники. И уж тогда стали в Долину стремиться учёные со всего мира, чтобы проявить себя, чтобы прославиться, чтобы заработать шальные деньги, которых там оказалось навалом!
Видимо, весьма густо в той Долине всё мёдом намазали, поскольку численность населения едва ли не с нуля взлетела до двух с половиной миллионов жителей, и каждый четвёртый занимался новейшими технологиями, которых в мире еще не было!
По соседству как на дрожжах в Долине росли три десятка небольших городов.
Я к тому времени своими глазами их не видел, но все названия для памяти выписал. Вот только никак не запоминались они мне на слух. Очень уж всё непривычно звучало. Потому положил я в карман шпаргалку и периодически в нее подглядывал, вживался в американскую действительность. Зрительная память мне не изменяла, но откровенно китайскую грамоту в таком количестве никакая память не удержит. Да и то, что я мог записать по памяти, по буквам, прочитывал тоже по буквам, не зная законов английского произношения. Знаний языка мне явно не хватало, а в школе и в университете мне достался немецкий. Может, не повезло мне с этим, а, может, как раз наоборот! Только дальнейшая жизнь рассудить и могла!
Но всё же смешные у них названия! Как их выговаривать?! Саннивейл! Санта-Клара! Санта-Круз! Сан-Хосе! Фостер-Сити.
Только Саратога мне сразу и понравилась! Звучала, почти как мой Саратов! Но какой-то Ист-Пало-Альто никак в мозгу не оседал, хотя зрительно я его сфотографировал, но знать бы перевод этих слов! Знать бы произношение. Эти американские туземцы каждую буковку выворачивают наизнанку. Пишется она так, звучит иначе, а в слове ее, случается, можно совсем не прочитывать! Зачем так? Хорошо еще, что не французский – у битых французов полно всяких Ватерлоо! Всё у них читается не так, как пишется! Словно устный и письменный – это разные языки!
А чего стоит американский город Маунтин-Вью!? Или Лос-Алтос. Об Кэмпбелл вообще язык можно сломать! Или Плезантон – этот ещё хуже! Не родной ли брат доисторического плезиозавра?
Потом я добрался до весьма скудной информации о современной науке Долины. Только и нашёл, будто тамошние университеты – это и есть главные научные центры Кремниевой Долины. Их названия я тоже выписал на отдельный листок. И думал, что никогда не запомню! Ведь и прочитать-то не мог, как следует. Но всё по буквам записал без изменения, не по-русски!
Northwestern Polytechnic University (Fremont). Carnegie Mellon University. San Jose State University. Santa Clara University. Stanford University.
Может, в каком-то из них я начну работать над своим проектом! Или над прожектом! В общем, кошмар на мою бедную голову! Но учить-то придётся! Причём, срочно учить и срочно разбираться с произношением!
[justify]Точно таким же образом я выписал всемирно известные компании, уже тогда работавшие в Долине. Их названия повергли меня в уныние. Наверняка, ими придётся свободно оперировать, чтобы меня не посчитали несведущим, и не только в их исследованиях или в выпускаемой продукции, но
