всё по тому же левому берегу. Для этого дружинники использовали рубленые брёвна, которые применялись ими в качестве катков, подкладываемых под днища своих боевых корабликов. Затем предстояло всё загружать обратно в заново спущенные на воду посудины.
С правого берега Серафим и Сергей увидели несколько ладей, заблаговременно стоящих на брёвнышках-катках по левому берегу основного русла Днепра немного ниже по течению острова, который потом назовут Хортица, и вероятно полностью готовых к переволоке. Остальные судёнышки нестройно толпились возле подмытого правого берега, там, где река прорыла себе фарватер поглубже и риска застрять в камнях или на мели было наверно поменьше. Некоторые ладьи казались вмороженными в нерастаявший береговой лёд. Над ними вился дымок. Остатки дружины Святослава заканчивали свою зимовку именно там, а не на берегу, как утверждают некоторые историки.
Но почему так мало у Святослава осталось дружинников?! Настолько их выкосили болезни, что ли?! Может цинга у них появилась или моровая инфекция какая-нибудь?! Историкам достоверно известно, что многие в дружине Святослава и он сам действительно болели в эту роковую для себя зиму, но не до такой же степени, чтобы начать повально умирать. Да и захвата печенегами пока не случилось. Тогда где все?! Тут и Серёга и Серафим вспомнили к месту, как оно в действительности всё происходило и почему дружина Святослава столь опасно поредела. Как рассчитывал князь прорваться в Киев с таким количеством людей да вдобавок больных?!
Дело в том, что после фактического поражения в Болгарии и примирительной встречи с византийским императором Иоанном Цимисхием, поделившей по Дунаю земли между Византией и Дунайской Русью, от Святослава откололась большая часть дружины во главе с непокорным воеводой Свенельдом. Груженые основной частью трофеев, весьма невеликих на сей раз, отделившиеся дружинники ушли в сторону Киева по суше - на конях и повозках. Меньшая же часть дружины, во главе с самим Святославом пошла морем до устья Днепра и там, в Белобережье, должна была перезимовать. На деле, вероятно используя долгое отсутствие ледостава, Святослав направил свой флот к днепровским порогам и, не дойдя к ним, а лишь до острова Хортица, там и остался на зиму, на глазах у повсюду шныряющих конных разъездов печенегов. Словно не понимал явной опасности этого. Зимовать в такой близости от опаснейшего врага в течение многих месяцев?! Или он роковым образом недооценил печенегов?! Однако силы и соответственно ясность ума стали окончательно покидать и самого князя и остающихся с ним дружинников. И они вошли в воронку быстрого накопления роковых просчётов.
В начале марта 972 года, когда в море сходили последние льдины из Днепра, Святослав снял с якорей отзимовавшие ниже подмёрзших порогов ладьи. Одни перевёл к левому берегу и их стали вытаскивать на сушу для переволоки. Весеннее обострение зимних болезней действительно валило дружинников. Почти не оставалось сил для волока ладей вверх по берегу. Да и окрестности казались как будто совершенно безлюдными, ни от кого помощи не дождёшься.
На совете дружины решили повременить с переволокой следующие несколько дней, подлечиться, отъесться, подкопить сил. Часть выздоравливающих дружинников Святослав отправил в прибрежные леса заготавливать новые катки для ладей, подбирать пригодные, оставшиеся от прошлых походов. Наконец начинать перекат первых галер по суше. А сам с оставшимися людьми готовил остающиеся на реке корабли к попытке прорыва вверх по течению, непосредственно через пороги и по низкой воде. По правой протоке, оставив Хортицу намного южнее.
Коварство всё-таки углядевших русскую дружину печенегов, может быть и заранее кем-то предупреждённых, и потому всю зиму карауливших начало движения Святослава на север, состояло в том, что они не напали из своей засады на заведомо более лёгкую и очевидную добычу – ладьи, перекатываемые по левому берегу, близкому к печенежской орде. Их целью был непосредственно сам князь Святослав, а не столько его люди и его скудная добыча из очередного похода. Они понимали, что сам князь пойдёт на своём флагманском драккаре на прорыв сквозь бурлящие створы днепровских порогов там, где было глубже всего, возле крутого правого берега, порой вплотную к нему.
Печенеги во главе с ханом Курей заранее переправились на правый берег и засели в лесу, откуда их никто не ждал. Как только ладьи Святослава стали бы чиркать левыми бортами о высокий правый берег Днепра непосредственно возле камней и будучи фактически зажатыми, они не имели бы никакой свободы маневра. Именно в этот момент, прямо на берег, из лесной засады, и должна была вынестись конница печенегов. Фактически с верха крутого правого берега кочевники прыгали прямо в обречённые ладьи Святослава, порой вместе с лошадьми. Дальше - картина маслом. Страшная сеча на кораблях с численно превосходящими свирепыми дикарями. Изрубленный Святослав и защищавшие его остающиеся русские дружинники. Уносимый воющим восточным ветром дикий ор на всю реку, лязг мечей и звон сабель, хрипы умирающих людей, хруст ломаемых о каменистые днепровские пороги последних русских ладей. Такова иллюстрация истории к отчаянному прощальному бою знаменитого князя, бывшего на тот момент всего тридцати лет от роду. Таков кровавый финал очередного этапа становления древнерусского государства, его теперь хорошо темперированный клавир.
Профессор Семёновский предупредил стартующий на двух мощнейших кикбайках экипаж темпорального спецназа, что именно так всё и произойдёт, как будто бы сам присутствовал при этом. Большая часть оставшейся святославовой дружины будет катить ладьи по левому берегу, а князь с оставшимися немногочисленными дружинниками и ладьями-драккарами будет пробиваться, лавировать между камнями порогов вдоль подмытого, более глубокого правого берега, порою действительно касаясь его бортами. Внимание русских будет полностью приковано к рискованной проходке длинной почти сорокаметровой ладьи князя, на наблюдение за опасным печенежским левым берегом, мечи будут не обнажены. Тут их и накроют с одного налёта с совсем другой стороны. Идеальный захват. Никто из атакованных не успеет даже схватиться за оружие.
Можно представить лютую радость дикарского вождя хана Кури, всё-таки отрубившего голову мёртвому Святославу непосредственно у основания головы обомлевшего дракона его флагманского драккара и умчавшего её в кожаном мешке обратно в степь, на левобережье. В становище, где его любимые жёнки по радостному сигналу вестовых сноровисто разжигали пламя под казанами, чтобы поскорее сварить из князя вкуснейший шулюм, да и ободрать затем голову самого могущественного своего врага. Череп Святослава давно заждались искусные ремесленники каганата, для изготовления золотой заздравной чаши. Как пригубит потом кто из неё вина аль кумыса, так зараз же и окажется храбрейшим из храбрейших, почти как сам наконец побеждённый князь Свендислейф.
Кикбайки у предусмотрительных и хорошо информированных гостей из третьего тысячелетия были оборудованы вполне в стиле сафари, с огромными колёсами для езды по бездорожью. На хорошо конфигурированной твёрдой резине с глубоким протектором. Мощнейший заряд в литиевых батареях предельной ёмкости, отличная управляемость. От точки высадки Серафим и Серёга Бареев помчались в южном направлении вдоль правого берега, вниз по течению Днепра. Где-то здесь и могли появиться готовящиеся к прорыву ладьи Святослава. А вот из того леса, недалеко от берега, не исключено, что вот-вот должна была с гиканьем и пиками наперевес вынестись печенежская конная лава и закрыть эту страницу истории.
Проблема состояла и в том, что непосредственно для Святослава оставалось неизвестно, кто хуже и страшнее всего показался бы ему – пусть и ужасные, но всё же вполне знакомые, известные печенеги – или странные пришельцы из будущего на странных, мерцающих и бесшумных тележках, лихо рассекающих сухую после зимы степь. Да и русский язык третьего тысячелетия в десятом веке наверно не понял бы никто, хотя знакомые слова обязательно стали бы попадаться с обеих сторон. Поэтому сразу договориться с русами не удастся ни о чём, это наверняка. Отсюда главный тактический вывод – необходим собственный, превентивный, тихий и спокойный захват Святослава. Молниеносный, наподобие созревшему от хана Кури, но только, естественно, без кровопролития. Помимо внезапности и шока дружинников от внешности пришельцев из будущего, расчёт основывался в уповании на могущество и оглушающую эффективность лучших травматов двадцать первого века. Перед отбытием в прошлое Бареев и Серафим с удовольствием опробовали пистолеты «GrandPower–300», даже поразились их вроде бы нелетальному, но великолепно сбивающему эффекту: триста килоджоулей в каждом патроне, а крепкая резиновая пуля с тридцати метров уверенно пробивает любой толстый шифер, если бы конечно он существовал в десятом веке. Грохает такой пистолет так, что уши закладывает. Эффект в основном шумовой. Убить не убьёт, но напугает до смерти, тем более дикаря.
Оба рейнджера из группы временного захвата надели бронежилеты от мечей, сабель, топоров и стрел. Заправили в кобуру свои убойные травматы с вставленными полными обоймами по четырнадцать патронов каждая. Ещё по три обоймы – в запас на пояс и по три больших распыляющих баллончика с перцовкой. Всю дружину, а потом и половину орды вполне можно перестрелять и опрыскать. Убить, может быть, никого не убьют, но шороху и жидкого содержимого в штаны наделают предостаточно, не только печенегам и русским дружинникам, но и самим викингам впридачу. А уж насколько горючими слезами те обрыдаются от перцовки – в этом можно даже не сомневаться.
Спецназовцы глобального времени Серафим и Сергей Бареев решили применить стратегию, обозначенную профессором Семёновским, как более всего возможную, при срыве явно подготовленной атаки печенегов прямиком с берега на втянувшиеся в днепровские пороги княжеские драккары. Прежде всего, следовало самим нейтрализовать и остановить ладьи, затем забрать с собою князя, даже не объясняя ему всего величия и значения текущего исторического момента. Потом, может быть, он всё сообразит и соответственно простит.
Всё прошло как по маслу. Оба темпоральных коммандос лихо подкатили к обрыву правого днепровского берега. Увидели резные головы драконов, услышали мощные всплески вёсел медленно приближающихся лучших драккаров Святослава. Дул попутный южный ветер, прямоугольные паруса боевых ладей класса река-море полностью развёрнуты и натянуты, так что момент викинги подгадали как всегда точный. Затем оперативники из времени остановили свои кикбайки, от руля дали по три мелодичных звоночка, возвещающих новую эру. Спектакль начался, занавес раздвинулся. Под изумлённые взгляды остолбеневших дружинников и самого князя, не спеша установили своих металлических коников на подножки и также не особенно прытко, а как бы по-свойски, пешком направились прямиком к флагманской ладье, борющейся с
