По-другому существование любой души абсолютно бессмысленно.
- Хочешь сказать, что все эти гастролёры с психическими опытами или даже политиканы всякие для того и мутят людей и соблазняют всякими фокусами и подачками, чтобы под шумок захомутать их души?! Впрячь в свои мутные делишки и погнать к собственному светлому будущему?!
- Наконец ты стал понимать! Так и есть на самом деле! Поэтому все эти жулики повсюду и ведут непрерывный отбор наиболее внушаемых людей, у которых душа и без того на одной ниточке держится, кому угодно готовы её ссудить. Причём за просто так, не говоря про всякие материальные эквиваленты. Внушаемые и гипервнушаемые двуногие как бы сапиенсы и без особых манипуляций с ними добровольно готовы отдать свою душу хоть за три копейки. Причём любому, так сказать, «спасителю» души или родины, точнее тому, кто им удачнее прикинется, попадёт в створ ожиданий этих беспривязных, бродячих душ.
Гипервнушаемые и бродячие, а таких подавляющее большинство среди людей, любому проходимцу готовы отдать свою бессмертную душу. Именно такие недочеловеки обожают тупую песенку: «Я душу дьяволу отдам за ночь с тобой!». Единственное, что у него есть и за что отдать-то?! Ты только представь?! С ума сойти!!! Прикинь, за один только мимолётный сеанс обладания священной волосатой дырочкой?! И всё!!! Как после такого можно уважать человека как самоценное существо?!
- Что же ты так о девушках?! – Удивился Гешка. – У тебя вроде тоже как любовь-морковь с этой… с Глией.
- С этим глюком, что ли?! – Усмехнулся Светозар. – А-а, да-да. Конечно-конечно.
- Да и что тебе так далась эта внушаемость?! Прямо зациклился на ней. Что в ней такого, не пойму?!
- Ты не понимаешь! Вся эта тема бесконечно глобальна! Любая внушаемость человека есть признак недоразвитости его личности, а то и симптом её полнейшей убогости. Самой настоящей спиногрызности, поскольку своего такое существо никогда не произведёт. Всю жизнь будет пользоваться только заёмным. То есть, останется иждивенцем, паразитом. Всем этим, так и не созревшим людям, начиная с их совершеннолетия, можно всегда ставить диагноз СС – синдром спиногрыза, неизлечимый. Комплекс симптомов врождённой незрелости души или «аниме». Такие люди, вроде тебя, никогда не повзрослеют. Так и останутся вечными детьми. Немцы тебя назвали бы недочеловеком, унтерменшем.
- Не-е, товарищ гестаповец… Не ордена Менгеле ты достоин, а ордена Гитлера всех степеней!
- К таким недоразвитым личностям и, кстати, народам и государствам, не способным произвести ничего своего, так и липнут разные неизлечимые болячки. Общеизвестно, что дети, пока не вырастут, чем только не переболеют. А если они никогда не вырастут?! Если им блокируют душу на самой ранней ступени развития и дальше в высь не пускают. Чтобы и впредь доить то, что под ней, стричь и на мясо пускать. Вроде хазарского каганата, в незапамятные времена так прилипшего к телу только что рождённой России, таких ядовитых своих ферментов в неё навпускавшего, что она до сих пор такой безмозглой и остаётся, будто только что на свет появилась. Словно уронил он того младенца головой об пол. По закону импритинга наиболее раннее воздействие и есть самое главное – от него печать остаётся потом на всю дальнейшую жизнь. Так и каганат сделал новорождённую Русь калечной. Уронил её головой об железных викингов. С этого момента ради любой красиво поданной клоаки она всегда готова отдать бессмертную душу свою! Заметь – и непрерывно в неё наступает. И непрерывно отдаёт.
- Ф-фу!.. Запарил ты меня, душегуб! – Помотал головой вконец замороченный Гешка. - Таким образом, вы с Серафимом собрались выходить на новый уровень строительства устройств перемещения по времени и пространству?! Наверно и всю страну собираетесь в одночасье переместить?! Куда-нибудь в район Калифорнии или Антарктиды?! А что, прикольно бы получилось посмотреть, куда её современные Гитлеры смогли бы загнать!
Даже потрясённый и наполовину убеждённый Гешка некоторое время по инерции продолжал переть буром на Светозара, пока у того не лопнуло терпение.
- На кого ты письку поднимаешь, салабон?! Строишь тут из себя кристально честного судью. Вспомни родноверскую хазу возле моря, где ты, слабая душонка, раньше пытался переметнуться к Перуну, продать свою душу, как гнилая сосиска, падал на колени перед волхвами и передо мной в том числе. Я не просто помню, я всё про тебя у себя отметил! Тебя твои предки спасли от наркомании христианскими сорокоустами, а ты в благодарность подло изменил своему Христу. И теперь меня же, иуда, учишь, что такое хорошо и что есть плохо. Хуже предателя не может быть никого, запомни, малец! Христопродавец, вот ты кто! Не на того поставил! Дремучий дикарь Перун просто не может быть целителем душ человеческих! Просто потому, что в язычестве нет и не могло быть настолько отточенной и эффективной практики духовно-нравственного исцеления, как те же христианские сорокоусты! Если уж они тебе не помогли, то на тебе вполне можно ставить крест. Именно крест! «Что сложилось в гузне, не перекуёшь и в кузне!». Это про тебя!
- Не предавал я никого. Не передёргивай! – Чуть не заплакал Гешка.
- Предав Христа, ты предашь и нас и кого угодно. Разве что мамочку свою пожалеешь.
- Ты не прав, Светозар, Христа я не предавал. Я не христопродавец! Просто хотел всё перепробовать. Мне интересно стало, а как там у родноверов и почему сейчас все туда ломанулись. Я до этого ничего про язычников не знал. А Христу по гроб жизни был и буду обязан. Он меня действительно спас. Я слышал от профессора, то, что может сорокоуст и сорок еврейских каббал не смогут. Потому что сорокоусты спасают душу, а каббала – использует их. Может быть, мамочка, заказав сорокоусты за моё спасение, мне место в раю обеспечила. Я как раз об этом думал! Наверняка так!
- Ишь, грамотный какой попался! Ладно. Я забыл – ты же у нас писательский сынок. И не такой фигнёй можешь страдать. Тогда разрешаю немного и повозбухать не по делу. У тебя наверное весеннее обострение. Так что на этот раз прощаю твои неквалифицированные оценки моей деятельности. Гуляй, Вася!
- Я – Гешка! И я застал тебя на месте преступления против человечности!
- Опять ты за своё! Гуляй Гешка! Никакого преступления, повторяю, никто не совершал! А наоборот. Я на пороге открытия возможности любого путешествия в пространстве-времени не инструментальным, физическим путём, а методом простого эмоционально-чувственного моделирования момента смерти. Не своей, но всё же смерти! Это как вакцина! Привил, включил и теперь можешь улететь куда и как угодно, а потом вернуться, даже когда тело твоего донора не успело остыть. Так сказать, пока оно трепыхается.
- Ты настолько обалденные страсти творишь, такого наговорил – прямо мороз по коже! Пешком ходит. – Гешка хоть немного успокоился. – Одно ясно – ты не случайно здесь появился.
- Как и ты!.. Ладно, писательское отродье, уговорил. Попробую в который раз объяснить тебе, что к чему. Понимаешь, когда мы с помощью инструментального физического метода переходим из одного отрезка времени в другой, мы всегда теряем часть самих себя. Она всё равно остаётся в только что покинутом времени. Как частичками остаётся наш дух в обжитой квартире или доме. Так же точно никогда наши мёртвые нас не оставят в беде, они никогда нас не покинут полностью. Какая-то их часть всё равно остаётся с нами. И не только в письмах, снимках, видео. Не только в памяти. А реально, осязаемо. Мамочка и вправду после своей смерти пытается уберечь своих детей, потому что она всегда с ними.
- Ты прав. – Угрюмо буркнул Гешка.
- Когда же человек из раза в раз повторяет этот опыт ухода из своего времени, в которое он полностью врос всеми корнями, он может наполовину, если не больше, растерять в этих прыжках самого себя. Каково это, непрерывно обрывать в себе всякие корни, кто же потом останется в целости-сохранности?! Не завянет ли в итоге?! Всякий раз, полностью ослабевает твоя связь с текущей реальностью своего времени. А всё потому что ты это проделал с помощью бездушного физического инструмента и с использованием обезличенных, безжизненных закономерностей причин и следствий.
- Что-то я такого за собой не замечал! Наоборот, теперь я сильнее привязан к своей мамочке, потому что на своей шкуре прочувствовал, что такое остаться без неё. Я даже полюбил девушку, Машу Карабут, по работе, она аппаратчица АПГ. Если бы не столь страшный пройденный мною опыт, не мой прыжок в прошлое и спасение мамы из лап смерти – не знаю, смогла ли бы иначе моя душа очиститься от всяких гадостей до такой степени, что оказалась способна полюбить. Это огромное счастье, согласись, Светозар. И у тебя всё равно остаётся любовь с Глией, хоть ты и называешь её глюком. Значит она для тебя самый прекрасный глюк! Надеюсь, ты сможешь оценить такие чувства, когда человек может полюбить девушку вовсе не за что-то, а просто потому что она – любая! – есть на этом свете и в этом, настоящем времени. И в другом настоящем она тоже будет.
- Эх, Генчик! Вот именно что «в этом настоящем»! А в другом настоящем, только совсем-совсем другом времени, случись оно, скажем, через год или за пятьсот лет до этого – твоё счастье осталось бы таким точно, как и сейчас?! Да ни за что! Мы любим, как и живём, только здесь и прямо сейчас. Не отходя от кассы. А в другие времена и значит другие жизни, у других касс все непременно становятся другими. Всё каждый раз следует начинать заново, даже если бы мы вернулись в прежнее своё, но порядком подостывшее, отяжелевшее без нас и потому полностью отчуждённое время.
- Не пугай меня, Светозар, а то заикаться начну! Конечно, во многом ты прав! До реально крутого моего броска в прошлое мы с Машей были просто друзьями. Даже мысли ни про что другое не было! А теперь она для меня Маняня. Между нами искры скачут. Прикуривать можно.
- Уверяю тебя, Гешка, что после первого десятка путешествий в прошлое или будущее твоя любовь с этой девушкой, если она останется в прежнем времени, резко завянет. Именно так у меня Глией и происходит. Она действительно теперь кажется мне галлюцинацией! До такой степени я со своим прыганьем по иным временам отдалился. Она в одном отрезке времени улыбается и живёт, а я в совсем другом и потому живу и чувствую абсолютно по-другому. И она также себя чувствует, хотя её темпоральные прыжки не сравнить с моими, хотя бы по длительности и глубине проникновения во временные пласты. Всякий раз мы возвращаемся оттуда всё более чужими друг для друга. А теперь представь – таких разнонаправленных прыжков в совершенно чуждые времена у нас накапливается множество. Сотни внутренних аномалий, тысячи порознь проросших корней в иные времена – на много ли нас, давно далеко не прежних, хватит?! Чтобы не разорваться полностью или не сойти с ума, в какой-то момент полезно остановиться лишь на одной версии самого себя и на одном настоящем времени, на одной кассе, на одной раздаче. Именно в этом отрезке восстановить и себя и её. Лишь в этой, совпадающей с её, капсуле заново отращивать и пестовать свои отношения. Сразу и во всех временах пылко любить одну и ту же ни за что не получится, потому что окажется некого, её не станет. Точнее,
