Эта история случилась в уже далекие «лихие 90-е» на заре моей бурной предпринимательской деятельности. Дела на новосибирском НПО «Вектор», где мы с моим другом Евгением Коноваловым увлеченно трудились научными сотрудниками, шли всё хуже и хуже — финансирование научных тем неуклонно снижалось, зарплаты задерживались, учёный люд потихоньку расползался: кто сваливал «за бугор», кто подавался в бизнес. Впрочем схожая картина наблюдалась по всей стране. А у нас обоих по двое маленьких детей — критическая ситуация заставляла активно шевелиться.
Я благодарен Евгению, что в качестве компаньона он выбрал меня. У него имелась интересная тема и небольшой опыт предпринимательства: в летнем отпуске он успел поторговать шинами, правда, на родине, в Омске, вместе со своим другом детства.
Основная идея коммерции начала 90-х, как правило, была нехитрой: взяли товар оптом в одном месте, развезли и сдали с накруткой в других местах. Мы выбрали книготорговлю, и дела пошли. Вкалывали на совесть, друг другу полностью доверяли — вскоре количество развозимых по области книг выросло до объема кузова грузовика. Сперва нанимали машину, потом решили водить сами: жаль было денег на наем авто. Отучились на категорию «С», купили с рук подержанный «ГАЗ-33061» с будкой. За его техническим состоянием за небольшую плату следил знакомый автомеханик Володя.
«Японцев» тогда еще не ввозили, поэтому наш «Газон» казался верхом совершенства отечественной автоинженерной мысли. Ну, или почти верхом. Это сейчас он вспоминается мною некой переходной стадией между телегой и автомобилем, но тогда особо выбирать было не из чего. Вождение «Газона», особенно груженого, имело свои нюансы: отсутствие гидроусилителя руля требовало немалых усилий, скорость переключалась в два такта, да еще с перегазовкой. Но больше всего напрягало несовершенство системы охлаждения двигателя — нужно было постоянно следить за датчиком температуры. На панели водителя имелась ручка управления заслонкой для регулирования температуры движка. «ЗН» и «ОО» — эту аббревиатуру я не забуду никогда. «ЗН» — ЗАКРЫТЬ заслонку, потянув ручку НА себя, если температура понижалась, и «ОО» — ОТКРЫТЬ, отжав ОТ себя, если повышалась. Следить за показаниями термодатчика приходилось постоянно.
Летом и осенью температура особо не беспокоила. Но когда пожаловала наша сибирская зима… Каково было завести грузовик после ночи на тридцатиградусном морозе?! Тосолом мы не пользовались, ездили на воде. Сливали ее на ночь из радиатора, тщательно продув ртом резиновые патрубки. Аккумулятор снимали и уносили домой в тепло. Ранним утром начиналось «оживление» грузовика. Женя забирался под движок с паяльной лампой отогревать масло в картере, а я проливал горячей водой радиатор, носясь туда-сюда с ведрами. Однажды горячую воду отключили, пришлось кипятильником греть ее в ведрах. И не было для нас слаще звуков набиравшего обороты движка. А уж когда он, прогреваясь, ревел на полных оборотах, мы торжествовали – ура, запустили! Но и с «раскочегаренным» двигателем машина иногда не сразу могла двинуться с места: застывал задний мост.
Тем не менее, мы с Женей любили свой «Газон»-кормилец. К тому же, как говорится в пословице, «взялся за гуж — не говори, что не дюж». Но мы были молодыми, здоровыми, а потому выдюживали, справляясь со всеми невзгодами. «Приказано выжить!»
В тот день приморозило крепко, но ехать надо: наши покупатели-мелкооптовики ждали товар. Обычно мы успевали обернуться за сутки, самый последний из посещаемых нами коммерсантов жил в пригородном Сокуре, поэтому договорились с ним, чтобы он принимал товар на обратном пути в любое время суток, спасибо ему за это.
Итак, едем обратно. Стемнело, завьюжило. Ага, вон и нужный поворот с трассы! Слава Богу, уже почти финиш: сейчас сдадим товар и скорей домой! Но за окном замелькали кресты — кладбище. Вот незадача, свернули раньше. Проехали вперед в поисках места, где можно развернуться, но заметаемая снегом кладбищенская дорога закончилась — развернуться негде. «Давай задним ходом!» — за рулем тогда был Женя. Попятились назад, и тут машина съехала с наезженной колеи… «Газон» перекосило: правые задние колеса провалились в снег на обочине, левые зависли над дорогой. Да что б тебя!
Я вылез из кабины — «картина маслом». Вьюга. Мороз. Ночь. Степь. Кладбище. Луна. Вокруг — ни души… И, до кучи, «Газон» враскоряку. Первым желанием было поднять морду к ночному светилу и по-волчьи завыть. Но «Москва слезам не верит!». Сибирь — тоже. Пошел на трассу в надежде тормознуть какой-нибудь грузовик и попросить вытащить нас, горемычных. Однако никто не останавливался. Почему? Правильно: вьюга, мороз, ночь, степь, непонятный поворот, на дворе «лихие 90-е»… Кто я такой, чего мне тут нужно, что там у меня за пазухой? Прости, дорогой, но лучше перестраховаться и проехать мимо. Что ж, понимаю...
Замерз, ждать у моря погоды и «кораблей» становилось бессмысленно. Назад к «Газону» — хоть отогреюсь в кабине. Женя, тем временем, грустно вздохнул: «Бензинчика-то совсем немного осталось...» Так, стоп! Не раскисать, действовать!
Первым делом сняли с одного из ящиков деревянную крышку, положили ее на снег и стали поднимать домкратом правую сторону заднего моста. Вскоре машина выправилась, левые колеса встали на колею — можно попробовать тронуться, авось пойдет. Взревел мотор, правые колеса, расшвыривая снег, вхолостую закрутились в сугробе, под левыми махом образовался лёд — машина ни с места. Да едрил твою! Нужно что-то сунуть под колеса. У нас в кузове валялись какие-то тряпки, но их мгновенно провернуло колесами — не годится!
Что же делать? Что делать?! Бензин скоро закончится — придется сливать воду из радиатора, чтоб спасти движок. Замерзнуть, скорее всего, — не замерзнем, есть что жечь, чем обогреться, однако перспектива холодной ночевки на кладбище ну никак не радовала. И машину не бросишь: внутри товар, хотя ждущий нас коммерсант и вовсе вылетел из головы. И потом, с утра, если доживем, всё равно нужно будет заливать радиатор и как-то выбираться с кладбища. А если до этого успеет прибыть похоронная процессия? Она же не сможет нас объехать! Добавлю, что мобильников, как и службы СПАС, в те времена еще не существовало. Оставалось только уповать на высшие силы.
А в это самое время на небесной тверди за нами внимательно наблюдали Создатель и Люцифер. Белое и черное. Милость и наказание. Рай и ад. Но они всегда вместе, во все времена, и, похоже, относятся друг к другу с уважением. Недаром, еще Михаил Булгаков подметил, что дьявол, принявший, в своё время, облик Воланда, заботливо отнесся и к Нему, и к певцу Его.
— Надо помочь рабам моим. Посуди сам: стараются, из кожи вон лезут, семьи кормят, — вздохнул Создатель.
— Помогай, я не возражаю. — Пожал плечами дьявол.
Кто-то будто бы повернул мою голову влево, угасающим сознанием я отметил: метрах в двадцати от нас чернела мерзлой землей свежая могила. Тут же вытряхнули из двух ящиков книги и, проваливаясь в снегу, поползли с ними к могиле. Сдвинув венки в сторону, сгребли половину земли с печального холмика: «Прости, усопший, нас грешных!» С ограды соседней могилки сняли железную калитку.
Насыпали землицы, сунули калитку под левые колеса, еще и дорожку сзади грузовика посыпать хватило. «Ну, давай, родимый, вывози!». «Газон» затрясся всем «телом», но, почувствовав надежное сцепление с дорогой, стал потихоньку задним ходом пятиться назад к трассе. «Женечка, дорогой!Только не съедь с колеи еще раз, только не съедь!» А трасса, приветливо подмигивающая нам огоньками редких проезжающих машин, всё ближе. Ура! Мы на обочине! Еще и к нашему сокурскому коммерсанту успеем. Теперь пойду, надену спасительную калитку обратно на оградку могилы. Ну, вперед!
* * *
— Я всё понимаю, — воскликнул Люцифер, — но так поступать, согласись, Создатель, не по-божески! Да, у застрявших рабов твоих, возможно, почти не было другого выхода, но все же… Извини, теперь моя очередь наказать их! Моя-а-а-а!
Создатель лишь глубоко вздохнул.
Мы, тем временем, отъехали от того злополучного кладбищенского поворота.
— Слышь, Петруччи, что-то температура зашкалила и не падает. — озабоченно молвил Женя.
— А заслонка открыта?
— Открыта. Так и движок стукануть может…
Остановились. Чёрт побери, из огня да в полымя. Вышли, открыли капот — ремень целый.
— Слушай, Женя, — говорю. — Володя как-то рассказывал про подлянку, которую может выкинуть термостат.
— Точно! Скорее всего, его перехватило, воду гоняет по малому кругу, а движок не остужается.
— Так давай вынем его к чёртовой матери! Посвети мне.
Надо сказать, пока мучились на кладбище, слово «чёрт» вообще на ум не приходило.
Сняли термостат, температура медленно, но верно поползла вниз — слава тебе, Господи!
К чести дождавшегося нас коммерсанта, выражать недовольство он не стал: сразу понял, что что-то случилось. Еще и покормил. Сдали товар, пересчитали бабки и… «Домо-о-о-ой! Домой!»
Заправившись в Сокуре, отъехали километров пятнадцать. Чёрт возьми, опять температура стала расти! Остановились, глянули — порвался ремень! Ну, блин… Аж слезы выступили — до дому-то всего ничего. А запасного ремня нет…
— Люцифер, это уже слишком! — Создатель даже прикрикнул на него.
— Не-не, в самый раз! А ты шепни им что-нибудь — ты ж у нас не только Создатель, но и Спаситель! — усмехнулся дьявол.
Мы, тем временем, вновь пытались кого-то остановить на трассе и вновь с тем же нулевым результатом. И тут у меня в голове словно просветлело.
— Жень! Я помню километрах в двух отсюда вроде военная часть стоит со звездами на воротах!
— Точно! Как-нибудь доползем до туда…
Добравшись, я отправился на КПП: наверняка в части имеется автопарк. И хотя «Красной» наша армия быть уже перестала, но «рабоче-крестьянской» всяко-разно осталась, а потому не может не помочь «детям семьи трудовой»!
Дежурный КПП внимательно выслушал — мой видок не мог не вызывать сострадание. Куда-то позвонил. «Сейчас, — говорит, — офицеры уйдут, наш прапор что-нибудь придумает». — Говорю, я, мол, готов заплатить — деньги есть. — «Да ладно, не надо...»
Через полчаса пришел прапор. В руке у него был ремень.
[justify]— «Газонов», братан, у нас в части нет, но ремень от компрессора «ЗИЛка»
.
Удачи нам!
1. Сделай абзацы, плиз.
2. По объёму в конкурс влезет?
И не дай мне Бог иметь в той "Чертовщине" тебя в противниках