Тогда вперед выехали Шео и Жан Гальсон.
— Господин Шео, вы сменили исподнее и решили выйти на бой?! Боюсь, вы повторите судьбу несчастного Зорга. Или вы думаете, что вдвоем сможете одолеть меня? — спросил Самаэль и его смех пронеся над долиной перед холмом. — Боюсь вас разочаровывать, но справиться со мной не хватило сил даже вашему падшему богу.
— Сегодня ты умрешь, мясник из Ольвина, — злобно выпалил Шео и бросился в атаку. — Зорг будет отомщен!
Не прекращая смеяться, Самаэль ловко уворачивался от выпадов Святого Инквизитора, пока Жан стоял в стороне и медлил, выжидая подходящего момента. Когда открылось окно для дальней атаки, Гальсон вскинул руки и ударил столпом желтого света, достигшим своей цели. Самаэль упал, чем не преминул воспользоваться Шео, вонзивший клинок меча неприятелю сверху в плечо.
Человек в капюшоне взревел от боли, растворил свои мечи, схватился левой рукой за лезвие, пронзившее его плоть, а правой схватил Святого Инквизитора за горло. Шео попытался вырваться, безрезультатно пытаясь отбить вцепившуюся в его шею длань Извечного, который медленно поднялся на ноги. Шео напротив терял силы и начал оседать на землю. Глаза инквизитора краснели, а вены на лице вздувались, когда жизнь покидала его.
— Лучники! — закричал Жан и место сражения накрыло залпом стрел, часть из которых прекратила страдания инквизитора, а другая изрешетила Самаэля.
Вытащив из раны меч поверженного Шео и сорвав с себя плащ, Самаэль впервые показал врагам собственное лицо. Длинные черные волосы, по-прежнему собранные в пучок, развевались за его спиной, а прекрасный облик, несмотря на гримасу боли, поразил даже самых опытных имперских солдат. Этот человек своим внешним видом скорее напоминал ангела, чем еретика и чернокнижника.
Самаэля шатало из стороны в сторону, но выдернув из груди, живота и бедра семь стрел, он последовательно бросал их на землю, смотря безумным взглядом на все еще державшегося в стороне Гальсона. Лишь когда противник рухнул на колено, инквизитор понял, что бездействовать больше нельзя. Выхватив из ножен меч, Жан побежал вперед и нанес один точный удар, вспоров неприятелю живот.
Самаэль захлебывался кровью, продолжая стоять на коленях, когда, почувствовав свою победу, Жан подошел к противнику вплотную, схватил его за волосы и приставил лезвие меча к шее. Наклонившись поближе, инквизитор прошептал: «Астарот передает привет, тварь!». Самаэль ухмыльнулся и беззвучно рассмеялся, и его тело на пару мгновений загорелось лиловым огнем, чего оказалось достаточным, чтобы поджечь и инквизитора.
Жан, на глазах изумленной публики в лице наблюдавших за сражением имперских солдат, выпустил из рук меч и завопил от боли. Двигаясь в сторону ламцев, заживо горящий инквизитор только сильнее ломал боевой дух бойцов. Рухнув на землю, Гальсон издал еще несколько жалобных воплей и навеки замолчал. Самаэль все так же стоял на коленях, но пехотинцы не решались пойти в атаку и добить израненного врага. А когда он медленно поднялся, многие дрогнули и побежали назад, позабыв о том, что в тылу их ждали копья и стрелы.
Прочие, кому хватило смелости действовать, все же решили попытаться добить защитника холма. Самаэль голыми руками сражался с десятками окруживших его солдат, ломая врагам руки, ноги и шеи, но получая новые ранения. Кулаки Извечного сминали самые толстые доспехи, разрывая внутренности осмелившихся приблизиться к нему бойцов. Когда последний из нападавших упал замертво, пораженный ударом в висок, Самаэль позволил себя вновь опуститься на колени.
Впереди замаячили последние восемь сотен легионеров — все, что осталось от перебравшейся через реку армии. В это число входил даже пресловутый заградительный отряд, теперь двигавшийся в авангарде. Прикинув собственные шансы на успех в грядущей стычке, Самаэль решил, что близится его смертный час и вскоре он падет от рук смертных, о чем никогда не мог даже и помыслить.
С момента, когда он взошел на Аваракский холм и вступил в бой с превосходящими силами противника, успело миновать восемь часов и сражаться больше не было сил. Явись бы на поле боя любой из Темного Триумвирата, ему удалось бы практически без сопротивления уничтожить архиврага. Но даже простые смертные теперь смогут оборвать бесконечно долгую жизнь Извечного — достаточно одному из них догадаться отсечь неприятелю голову и потоки звездного ветра унесут его душу обратно в Темный Космос.
Возможно, Аразиру даже удастся восстановить телесную оболочку, но к тому моменту, когда это произойдет, местные светила давно пожрут эту планету и мстить будет уже некому. Сгинут даже могущественные боги-демоны, считающие себя властелинами всего сущего в этом мире.
Прикидывая скольких врагов ему еще удастся одолеть, Самаэль решил принять поражение без боя — так сильно ему не хотелось снова вставать и драться. Склонив голову, он безропотно ждал своей скорбной участи. Когда за спиной кто-то протрубил в рог, Самаэль даже не обернулся посмотреть, что к нему на помощь спешил принц Сяо Янь, принявший на себя командование свежими силами, прибывшими с востока, а рядом с ним в новых сверкающих доспехах шел Лин Синь. Спускаясь с холма, мимо него пробежали сотни тайпинцев, но несколько солдат, вооруженных башенными щитами, выстроились перед ним, создав защитное кольцо, призванное сберечь жизнь герою сражения на Аваракском холме. Последнее, что увидел Самаэль, прежде чем провалиться в забытие, это лицо деревенского парня, трепавшего его за плечи и испуганно повторявшего: «Господин! Господин!».
Заметив возвращение Сяо Яня, император Агарес I приказал дать сигнал об отступлении, но большая часть его армии уже лежала у подножия холма. На северный берег Ушихао правитель юной Ламской империи вернулся лишь в сопровождении небольшого конного отряда, за которым следовали несколько десятков солдат, которым посчастливилось вырваться с поля боя и сбежать. Теперь оставалась надежда лишь на западную армию, сражавшуюся на границах бывшего Карагорского княжества и Небесного королевства.
***
Очнулся Самаэль на том же поле битвы, где и потерял сознание, в окружении сотен и сотен разлагающихся тел. Ни Хоука, ни Сяо Яня рядом не было, но перед ним стояли боги-демоны, Темный Триумвират.
— Твоя смерть все же нашла тебя, Извечный, — проговорил Адрамелех, приближаясь к Самаэлю с мечом наизготовку.
— Твое тело навеки останется гнить в этой земле и вскоре его пожрут черви, — произнес Асмодей, заходящий с другой стороны.
— Твое новое имя будет вновь предано забвению, как и прежнее, — добавил Астарот, пытающийся зайти с бока.
— Ты — не смерть! — в один голос выкрикнули все трое и одновременно напали.
Самаэль едва успевал отражать выпады братьев, пропуская часть ударов и постепенно сдавая позицию. Сражаться со всеми тремя сразу оказалось куда сложнее, чем биться со слабейшим из них.
— Мы пройдем где угодно, мы боги-демоны этого мира! Мы вольны судить каждого, кто ходит по этой земле! И мы выносим тебе приговор! Наш вердикт — смерть!
В глазах потемнело, огонь погас и Самаэль с трудом стоял на ногах. Верный меч, покрытый кровью и потом, предательски скользил в руках. Продолжать бой больше не осталось сил, но Извечный не собирался сдаваться, ведь от исхода этого сражения зависела судьба целого мира. Самаэль вскинул руку и попытался сотворить защитное заклинание, но пальцы смогли высечь в воздухе всего несколько бесполезных искр, осыпавшихся перед ним на землю.
Адрамелех расправил черные крылья и стремительно помчался вперед, разрезая воздух. Молниеносным движением отрезав правую опорную ногу врага, Первый брат остановился за спиной Извечного. Взвыв от боли, Самаэль упал лицом на выжженную траву и через мгновение на него приземлился Асмодей, пригвоздив копьем к земле. Последний удар нанес Астарот, отомстив за нанесенные в Ольвине ранения. Третий брат бежал с яростным криком, прыгнул и обезглавил неспособного сопротивляться противника. Голова с растрепанными длинными волосами покатилась вниз с холма.
— Дело сделано, — гордо произнес Адрамелех, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. — Это был тяжелейший бой в истории этого мира, но враг лежит у наших ног. Победа за нами.
Братья склонились над обезглавленным телом поверженного архиврага и положили руки друг другу на плечи, радуясь тому, что им наконец удалось расправиться с тем, чье имя они поклялись выжечь со страниц истории. С этого момента не осталось больше никого, кто мог бы сопротивляться их неудержимой воле. Но момент триумфа испортили начавшие сгущаться над их головами тучи. Когда заструился ливень, в землю ударила молния и расчлененное тело начало собираться воедино.
— Сотни лет вы дрожали от страха, боясь даже того, что кто-то случайно проговорит вслух или хотя бы вспомнит мое имя, — пронзая пространство и время, зазвучал в небесах голос Аразира. — Лишь в напущенной вами иллюзии вы и можете одолеть меня. Мне больно видеть во что вы превратились, братья мои, как низко пали.
— Как это возможно! — воскликнул Астарот и вновь атаковал еще не успевшего очнуться врага, но меч прошел сквозь тело, не оставив никаких ран.
[justify]— Вы украли мои силы и в открытом бою мне и правда вас сейчас не одолеть. Моя плоть слаба, но дух все так же силен. Жалкий божок, горделиво величающий себя повелителем ужаса, не способен сломить мое