кто у меня есть, – радостно и гордо объявила Полина брату и сестре, слезла с рук отца, выпустила Амадеуса из переноски - тот сразу же побежал на кухню, а Полина за ним.
Старшие снова полезли к себе наверх.
- Там такой ужас! - в полголоса сказала Ольга, чтобы было слышно только мужу - ну, или по крайней мере точно, чтобы не было слышно Полине.
- Что такое? – поинтересовался он тоже негромко.
- По дороге к нам в посёлок машина съехала в кювет, загорелась, и вся выгорела дотла! И там два человека – водитель и пассажир, угольки только остались от них. Ужас! Полиции понаехало, пожарные. У-жас!
- Ого, - насторожился Анатолий Владимирович.
- Разве может машина просто врезаться в дерево, сама загореться и вот так выгореть дотла с людьми?
- Ну, если там в результате аварии произошла утечка в топливной системе, искра, - неторопливо размышляя подвёл научную теорию Анатолий Владимирович. – Получается, может, - он пожал плечами и с некоторыми сомнениями добавил. – Хотя, согласен, не часто такое бывает, редко. А что за машина? Не с посёлка?
- Нет, вроде. Да там не поймешь, сгорела вся. Аудюха какая-то, судя значку на багажнике.
Ольга пошла в комнату переодеться в домашнее, в «дачное», а Анатолий Владимирович на кухню – благо Поля с Амадеусом уже убежали оттуда – нужно чуть прибраться, чтобы не совсем свинарник... Как кое у кого два часа назад…
Он быстро заполнил пакет с мусором, собрался взять новый, но заметил в углу под умывальником ещё один, который был заполнен лишь на четверть. Почему-то кто-то решил, что там уже хватит. Расточительно! Мусорных пакетов не наберешься.
Анатолий Владимирович развязал полупустой пакет и замер. Несколько салфеток, пара коробочек от йогурта и… эмблема в виде четырех колец а также пустая бутылка от жидкости для розжига и зажигалка. Бутылка была цела, не разбита. Её кто-то открыл, вылил содержимое и снова закрыл. И зажигалка. Их точно не было по приезду. И вот эта эмблема Ауди! Что это всё тут делает? Откуда?
«Разве может машина просто врезаться в дерево, сама загореться и вот так выгореть дотла с людьми?.. Аудюха какая-то, сгорела вся…»
Десятки различных безумных мыслей закрутились у Анатолия Владимировича в голове, которые пытались восстановить ход событий. И на выходе, словно пройдя через фильтр и большую воронку, всё формировалось в один и тот же вывод…
- Зачем вы это в дом притащили? - зло прошипел сам себе Анатолий Владимирович.
Подгоняемый набросившимся на него законом Мерфи – «если что-то плохое может случиться, то оно обязательно случится» - и его интерпретациями в данный момент – «если вам кажется, что это улика, то вам не кажется», «если вы подозреваете, что нечто может быть использовано против вас, то это нечто точно будет против вас использовано», - он быстро заполнил мусором полупустой пакет с ужасными эмблемой Ауди и бутылкой с зажигалкой, завязал его, схватил второй и, торопясь, зашагал на выход из дома.
На улице он заставлял себя не бежать к мусорным контейнерам, тщетно стараясь контролировать свой темп. Хорошо, что совсем недалеко. Зловещий пакет он засунул поглубже в один мусорный бак, прикрыл уже чьими-то чужими выброшенными мешками с отходами, а в соседний бак, на самый верх торжественно водрузил свой второй пакет. Этот второй – мой. А тот – не знаю чей.
Если что…
Он отошел в сторону и тяжело вздохнул. Какое безумие! Что же там случилось? Или ничего с ними не случилось? А просто насочинял сам себе ерунды. Но ругать себя за сомнения, за забег с мусором не хотелось и не получалось. Ну, и пусть ерунда, ну, и пусть это просто странная фантазия. Ну, и пусть смешно и очень глупо. Зато «этого» точно теперь нет!
Стало легче.
Как тяжёлый камень с груди.
Анатолий Владимирович очень медленно шёл обратно и бесконечно выдыхал. Уже у входа во двор он поднял глаза и заметил на втором этаже их дома в окне Васю и Варю. Они, словно скульптуры, неподвижно и угрюмо смотрели на него. Одно лицо. Почти одинакового роста. Один, правда, пошире в плечах и в шее, с короткой стрижкой полубокс, а вторая с длинными волосами.
Они всё видели. Как он бегал с мусорными пакетами.
Что бы сделала Варя при «обычных» обстоятельствах, в «обычной» обстановке? Сто процентов, увидев вот так в окне отца, она принялась бы радостно махать руками, улыбаться, приветствовать его, каким угодно образом выражать веселье. Да и Вася не стоял бы как статуя, наверняка болтал бы, говорил бы что-то Варе.
Сейчас близнецы были хмурыми, сосредоточенными и неподвижными.
Потому что обстоятельства не обычные…
