тебя жизнь.
-Хорошо у тебя, уютно. Можно, я душ приму? Только у меня переодеться не во что.
-Могу чистый халат дать, а одежду в стиралку засунь. А потом режим сушки включи. Справишься?
-Да. Но… кровать. Давай, я на диване лягу?
-Хорошо. Я постелю тебе. Привык спать у себя.
-И все же, почему ты выручил меня деньгами?
-Для меня это нетрудно.
-Родители дают?
-Нет, я сам достаточно зарабатываю на крипте. Хотя родители также не скупятся. А почему ты со своими поссорилась?
-Понимаешь… Мы в Архангельске целых три года жили, потому что отца туда направили по контракту. Поэтому мне пришлось там поступать. А теперь они с матерью в Москву уехали и ждут его нового назначения за рубеж. Обо мне и моей учебе они не думают и вообще все мои художества блажью считают.
-А раньше где вы жили?
-Наша квартира в Москве, но мать настаивала на том, что члены семьи не должны разлучаться. Поэтому они заставили меня поехать в Архангельск. Я рано утром убегу. Не дай бог, твоя девушка узнает.
-У меня нет девушки, – спокойно ответил Габриэль.
-С твоей внешностью? Тебя наверняка поклонницы атакуют.
-Я не даю им никакого повода.
-И тебе никто не нравится?
-Нет.
-Ясно. Хотя ни черта не ясно. Насчет меня, например.
-Иди в душ.
-Ужас какой-то. Прозвучало двусмысленно.
-Я не имел в виду ничего такого. Помою посуду, постелю тебе и уйду в спальню. Мне еще за компом посидеть нужно. А ты телик включи, если хочешь. Я тут, пока ты уезжала, твои работы смотрел.
-И что скажешь?
-Насчет мастерства… пока не могу судить. А комплексы прут во все щели.
-Комплексы? Что это значит?
-Мы ведь уже проходили психологию. Так вот твои рисунки, не с натуры, а абстрактные – это ж почти каракули по ассоциативной методике Винникотта. А одна работа так и вовсе почти Пятна Роршаха.
-Вот как? Я не думала об этом, просто рисовала то, что перед умственным взором стояло. И что? В этом виден какой-то мой невроз?
-Ну… как бы да.
-Ага, понятно. Буду теперь более осмотрительной.
-Иногда ты смешная. Но в основном все же наивная.
-Ты же сам разгадал мою игру.
-Одно другому не помеха. В человеке много всего намешано. Ты не исключение – в чем-то умна, в чем-то наивна.
-Ты хотел сказать – глупа?
-Да, хотел.
-Не бойся, я не обижусь. Можешь говорить прямо.
-Я к себе. А ты стиркой займись.
***4
На следующий день, в субботу утром за завтраком Инна спросила:
-Можно, я воспользуюсь своей глупостью?
-Хочешь спросить что-то? – не удивился Габриэль.
-Да. Как ты догадался? Хотя, понятно. Почему у тебя нет подруги?
-Все мои отношения завершались изменами со стороны девушек. Поэтому, когда лимит был достигнут, я поставил на отношениях крест.
-Лимит?
-Да, трое. Хватит.
-Но… почему они изменяли тебе? Прости, что спрашиваю. Но ты такой красавчик…
-Наверно, из-за моей холодности. Каждая из них ждала от меня большего, чем я давал ей. И ни одна не прошла испытания.
-Испытания твоей холодностью?
-Да.
-Но что ты имеешь в виду под этим?
-Каждая сама первая предлагала мне встречаться. И все они целовали меня. А я не отвечал на их поцелуи. Какое-то время у каждой из них оставалась надежда растопить мое сердце. А потом все завершалось тем, что появлялся новый парень.
-Понятно. Хотя совсем не понятно! Неужели эти девушки совсем не привлекали тебя? Почему ты соглашался встречаться с каждой из них, если даже не хотел целоваться?
-Все они были довольно милыми. Однако ни одна из них не зажгла меня. Я ждал, что кто-то из них сумеет, но нет. Несмотря на то, что все они далеко не пустышки, напротив, умные девочки, намного умнее тебя.
-Совсем меня зачморил. Мне интересно, а ты, случаем, не импотент или, может, асексуал?
-Хочешь проверить?
-Просто интересно, как такой, как ты, не захотел переспать с какой-нибудь или хотя бы ответить на поцелуи? Они ведь наверняка искренне тебя целовали.
-Ты все-таки не понимаешь. Если ты без предрассудков и хочешь понять, что они ощущали, целуя меня, поцелуй меня сама и поймёшь.
-Их разочарование понятно. Меня интересует твоя реакция. Нормальный здоровый парень, красивый, жгучей национальности… Если ты специально сдерживался для эксперимента, то значит, обладаешь большой силой воли.
-Я не сдерживался. Каждая из них позволяла мне все, но ни одна из них не возбудила меня.
-Надеюсь, ты не девственник?
-Нет. Я очень ранний, с 13 лет.
-Вот как? Тогда вдвойне странно. Просто сгораю от любопытства. Ты ставил себе психологический блок?
-Нет.
-Ну, всё, сдаюсь! Скажи, в чём цимес!
-Иди сюда и сделай это. Может, тогда поймёшь.
-Я??
-Но тебя ведь мучает любопытство.
Габриэль откровенно потешался над ней, предвкушая выражение ее лица после безответного поцелуя.
-Ах так? – воскликнула Инна, вскочила, порывисто обняла его и поцеловала.
Он ожидал чего угодно, только не того, что сам рефлекторно сожмет ее в руках и вопьется в нее губами. Он видел лишь её округлившиеся от изумления глаза, но не отпускал ее и продолжал, ощущая горячую волну, поднимавшуюся в теле. И даже понимал, что не сможет остановиться, несмотря на нежелание исказить истинные свои намерения бескорыстно помочь ей деньгами.
Опомнился он только на кровати, когда уже раздел эту вертушку и придавил собой. Кое-как дотянулся до тумбочки и достал из шкатулки презерватив.
-Отпусти! – крикнула Инна, но он зажал ей рот рукой и ответил:
-Не могу!
После короткого секса он отвалился набок и сказал:
-Ты сама виновата, завела меня как пружину своими вопросами.
-Вопросами? А что насчет поцелуя? Ты ведь именно про поцелуи говорил!
-Господи, какая же ты все-таки глупая. Говорил, поцелуи и, правда, не возбуждали меня. А ты возбудила!
Через три часа Инна сказала:
-Я есть хочу! Обед уже как-никак.
-Да… там, в холодильнике есть борщ и курица карри, – ответил совершенно обессиленный Габриэль.
После обеда Инна собралась уходить. Но Габриэль сказал ей:
-Нет. Ты теперь моя.
-Сексуальное рабство? За те сто тысяч? Я завтра же тебе их отдам, мне обещали за одну вещицу заплатить.
-Какое еще рабство? Не сходи с ума. Просто не хочу, чтобы ты жила в общаге.
-А мои вещи?
-Вечером съездим и заберем.
-Ты все так быстро решаешь?
-Нет. Я рассудительный и серьезный.
-И это ты мне говоришь после всего, что произошло?
-Да. Потому что это правда. Просто с такими глупыми, как ты, мне еще не приходилось общаться. Знаешь, на Руси глупых блаженными называли. И все их любили, за то, что чисты сердцем и никакой корысти ни в чем не имеют.
-То есть, я для тебя блаженная?
-Ну да. Желанная блаженная.
-Извращенец! Господи, как же я попала!
-Но ты ведь не бросишь меня на произвол судьбы? Бедного, несчастного, одинокого.
-Извращенец и фигляр! И где мои глаза были?!
***5
-Кого это ты нарисовала?! – воскликнул Габриэль.
-Тебя, – невинно ответила Инна, любовно разглядывая свой рисунок, – Разве плохо?
-Но я тут голый, да еще и со стояком! Как ты могла?!
-Очень красиво. Ты ничего не понимаешь.
-Я все понимаю. Ты это для себя, чтобы смотреть и возбуждаться, нарисовала?
-Вовсе нет. Исключительно для эстетического наслаждения.
-Зачем тогда нарисовала и лицо?
-Так твои лицо и фигура нераздельны, и наслаждение могут вызывать только вместе. Кого интересует какой-то там эрегированный член, даже такой как у тебя! Все дело в едином образе, с реальными чувствами, отраженными на лице.
-Но ведь это порно, я тут с полузакрытыми глазами и приоткрытым ртом. Любому сразу понятно, что я испытываю. Постыдно развратная картинка! Уничтожь ее!
-Ни за что!
-Тогда я сам!
-Поздняк! Я уже сфотала ее и разместила у себя в привате.
-Инка! Так нельзя! Как ты не понимаешь?
-Но ты безумно красив!
-Хорошо. Я тебя тоже нарисую в неглиже в самой порнографической позе!
-Только красиво!
-Обещаю, будет очень красиво, все будут в восторге!
-Все? Но я же не обнародую свой рисунок!
-А я очень даже обнародую! Удаляй! При мне, чтобы я убедился. И рисунок мне отдай.
Он выхватил у нее из рук рисунок, быстро унес его и спрятал высоко на антресоли. С Инной у него не было ни одного спокойного дня. Её неугомонность его просто как ветром сдувала с одного места на другое, он едва за ней поспевал. Слава богу, они учились на разных факультетах. Однако к концу дня он успевал так зверски соскучиться, что однажды принудил ее к сексу прямо в машине, благо на улице уже рано темнело. Деньги она давно ему вернула, у нее приобрели сразу три живописных работы. Но, когда она показала ему одну перед тем, как запаковать для покупателя, Габриэль медленно осел и растянулся перед ней на полу без сознания. Дело в том, что Инна нарисовала картину на тему песни Криса де Бурга "Леди ин ред" и выбрала просто пламенеющие алые оттенки. Как же она перепугалась, хотя Габриэль быстро пришел в себя.
-Ты боишься вида крови?! – изумилась Инна, когда он объяснил ей причину своего обморока.
-Я думал, что все давно в прошлом, потому что уже года три со мной не случалось ничего такого, – сказал Габриэль, – Дай мне еще раз взглянуть на твою картину.
-Нет-нет! Я боюсь, что ты опять, – воскликнула Инна.
-Нет. Психолог учил меня справляться с этим страхом. Нужно просто правильно дышать.
После этого он долго рассматривал работу Инны, а потом все опять завершилось бурным сексом.
-Все-таки ты маньяк. Я думала, ты только по блаженным шаришь, а у тебя еще и цветовые фетиши, – смеялась Инна, когда он лежал с закрытыми глазами и улыбался:
-Ты объединила два моих фетиша в одно целое, – сказал он, – Я люблю тебя, Инка.
Она соскользнула с кровати и исчезла в ванной, а потом он услышал, как входная дверь открылась и мягко закрылась, щёлкнув при этом закрывшимся замком.
-Куда ты?! – крикнул Габриэль, но не получил ответа.
Он ждал ее весь вечер и ночь, звонил, но телефон она оставила у него и вещи не взяла. В Академии Инна также не объявилась, Габриэль не знал, что делать. Он метался по местам, где бывал с ней, обзванивал ее подружек и знакомых, никто ничего не знал. И на третий день пошел в полицию заявить о ее пропаже, потому что не мог ни спать, ни есть.
-Вспомните, что было накануне ее исчезновения, – сказал полицейский, принимая у него заявление, – Может быть, ваши слова обидели ее? Припомните, что вы сказали ей перед тем, как она ушла.
-Я сказал, что люблю её, – ответил Габриэль.
-И всё?
-Да.
-Что ж, молодые девушки непредсказуемые существа, – усмехнулся полицейский, – Но вряд ли она чем-нибудь навредит себе после таких слов.
-Я переживаю о том, не случилось ли с ней чего-то, ведь она исчезла вечером и больше нигде не появлялась – ни в общежитии, ни у подруг. Она не взяла теплую одежду и обувь, вышла, кажется, в джинсах, кроссовках и худи с капюшоном. Телефон и паспорт не взяла. И, понимаете, она… наивная, даже в чем-то глупая, восторженная. Художница. Как и я.
-Глупая? Она хотя бы нормально ориентируется? Знает свой адрес, дату рождения, имя?
-О чем вы?! Думаете, она недоразвитая? Она вполне дееспособная, взрослая и разумная. Мы оба учимся в Академии. Репинка, слышали? У нее отличные оценки!
-Но, может, у нее случались странности в поведении? Вы же сами сказали, что она глупая.
-Я это просто так сказал! От любви!
-Мне нужны точные характеристики пропавшей.
-Вот ее фото. А еще… у нее в Москве родители, если они еще не уехали в Европу.
***6
Габриэль вернулся домой в полном
