***1
Нора подолгу сидела в читальных залах различных библиотек в поисках редких устаревших или просто необычных слов для своей коллекции. В интернете многого по этой теме попросту не было. Но помимо коллекции редкие и устаревшие слова и названия являлись темой её монографии. Работала Нора в языковом колледже преподавателем русской словесности, поскольку имела филологическое образование и даже готовилась к защите кандидатской диссертации. Уже второй год. И вот сегодня она среди множества старинных названий нашла то, которое не на шутку зацепило её, вызвав в уме целый ряд ассоциаций и воспоминаний – о книгах, которые Нора читала давно, еще школьницей. Эти книги, в основном старинные, некоторые даже в старой орфографии со всеми причитающимися ятями, находились в домашней библиотеке её деда, а слово являлось названием цвета и звучало как вердепешевый. И главным воспоминанием, связанным с этим словом, оказались вовсе не книги, где оно присутствовало, а задорный и звонкий, как колокольчик, мальчишеский смех. Этот смех принадлежал 12-летнему кузену Норы Артёму, а ей самой тогда исполнилось 15. Она читала ему избранные дедом книги, так сказать, для общего культурного развития, и поясняла все непонятные моменты в тексте. Но для объяснения значения этого слова ей пришлось обратиться к деду. Поисковыми системами в те времена она еще не пользовалась, а на компьютере в основном работала только с текстовыми файлами. Тогда уже существовал Windows 7, хотя Нора знала и древний Norton Commander, поскольку помогала деду, который так и продолжал работать в DOSе уже на современном ноутбуке.
Полностью Нора по паспорту была Элеонорой, поэтому близкие и друзья часто называли ее Эля. Но это имя казалось ей слишком неформальным и каким-то домашним, поэтому для коллег она была Норой. Сдержанно, без фривольности и без излишнего пафоса.
Работой над диссертацией и монографией Нора возобновила с новой силой после развода. Семейная жизнь Норы не удалась, она еле вырвалась из неё, потому что муж без объяснений не желал разводиться и жизни ей не давал, а, вернее, не давал готовиться к диссертации.
-Что за дурь? Какая еще ученая степень тебе нужна? Жена должна быть женой, а не научным сотрудником, – упрямо твердил он. Правильно говорят, супруги не должны быть из разных социальных слоёв. Работяга никогда не поймет интеллигента.
В своё время Нору покорила брутальность Дмитрия, мускулистое тело, мужественное лицо, решительный характер, прижимистость и рационализм. Но прижимистость и стала камнем преткновения, муж не позволял ей покупать сильно подорожавшую научную литературу и говорил, что книжный шкаф и так ломится от книг, а вместо них лучше купить зимнюю резину. Один раз он даже взял чек и сам отвез толстый новенький том, чтобы вернуть его в магазин. Нора глазам не поверила. После этого чаша ее терпения оказалась переполненной.
Зарабатывал он неплохо, приобрел трехлетний ниссан и теперь выплачивал за него автокредит. Нора успела прокатиться на ниссане мужа всего два раза. Ведь Дмитрий купил его только через десять месяцев после регистрации брака с ней, а до этого скрупулёзно копил на первоначальный взнос. А уже через два месяца после этого они развелись. Делить было нечего, ведь Нора в свое время переехала к Дмитрию в квартиру, потому что до этого жила в убитой съемной двушке.
Родители сразу скептически отнеслись к ее браку и были правы. Уже через месяц Нора не ощущала к Дмитрию никакой любви. Все оказалось иллюзией.
-Ну, ничего, ты еще молода, тебе всего 25. Найдешь настоящего мужчину, – говорила Норе лучшая подруга Вера, которая по паспорту звалась ещё более пафосно, чем Нора – Вероника. Подруги беззлобно посмеивались над тем, что родились в трудные времена конца девяностых, когда их родителям хотелось хотя бы посредством имен сделать своих дочерей принцессами.
Вера замуж не спешила, впрочем, и подходящего претендента не имела, хотя работала в исключительно мужском коллективе специалистом электромеханического цеха на одном из предприятий автопрома. В Шушарах, у чёрта на куличиках. Ко всему привыкают, и Вера привыкла, особенно, когда сдала на права и стала ездить на работу на своем скромном фольксвагене.
Нору подруга также пару раз возила к себе на завод, так сказать на экскурсию, а на самом деле показать ей настоящих мужиков, нечета ее бывшему мужу Димону. Нора была крайне смущена, поскольку сразу обратила на себя внимание многих подчиненных и коллег Веры и очень жалела, что надела платье и туфли на каблуках, а не джинсы и кроссовки, как ее подруга.
***2
Сегодня ночью ей снова приснился заливисто смеющийся над словом "вердепешевый" 12-летний Артём. Она не видела его с тех пор. Десять лет уже прошло, как родители увезли его в Германию на постоянное место жительства, подальше от российских дефолтов, бесчинств чиновников, а заодно и оппозиции. Между прочим, Артём был очень непростым ребёнком. Начать с того, что его в 5-летнем возрасте усыновила одинокая 30-летняя женщина, которая потом вышла за родного дядю Норы, брата ее матери и сына ее дедушки, того самого, чья библиотека являлась кладезем старинных изданий. Когда Артёму исполнилось 22, его приемные родители развелись, а через полгода, после окончания Артёмом Гёттенгенского Университета им. Георга Августа, они с отцом вернулись в Россию, отказавшись от германского гражданства. Поселились они в московской квартире у деда. Артём подал документы на поступление в магистратуру Университета связи и информатики, и легко сдал все минимумы и положенные испытания, чем подтвердил свои компетенции по выбранной специализации.
Нора еще не виделась с дядей и Артёмом, однако у деда намечался 75-летний юбилей, на который она собиралась приехать вместе с матерью. Отец не мог, поскольку занимал слишком ответственный пост. Мать Норы ездила встречать брата с приемным племянником и провела у отца, общаясь с ними, почти две недели. Нора видела их фото, но они ничем не отдались в ее душе. Она давно забыла дядю, а Артёма помнила только подростком. С фото на нее смотрели почти незнакомый пятидесятилетний мужчина и молодой современный парень, ничем не напоминавший 12-летнего Артёмку. В России Артёма наверняка ждала служба в армии.
Мать накупила подарков не только отцу, но и брату с племянником. Нора только помогала ей выбирать их, но сама не проявляла инициативы. Она до сих пор еще не отошла от развода, поэтому все воспринимала в серых тонах. Однако деда она искренне любила и довольно часто ему звонила. Собираясь к нему в гости, она предвкушала удовольствие от того, что сможет покопаться в его замечательной библиотеке и обязательно найдет что-нибудь ценное для своей монографии.
Дед по жизни был оптимистичным и веселым человеком, а с возрастом стал на взгляд Норы слишком добрым. Она считала, что его добротой пользуются все кому не лень, начиная со знакомых, их выросших детей и внуков, и заканчивая соседями по лестничной площадке. У него вечно гостил кто-нибудь из ближних и дальних родственников, приезжавших в Москву и желавших сэкономить на гостинице. Но после возвращения сына и приемного внука гостям он теперь мягко со всеми извинениями отказывал. Нора с матерью также планировали снять номер в гостинице, чтобы не стеснять новых жильцов дедовой квартиры, которые заняли обе ранее пустовавшие комнаты.
Когда была жива бабушка, их дом практически не остывал от гостей – друзей, знакомых, детей знакомых и даже не очень знакомых, приезжавших в Москву. Москвичи всегда отличались гостеприимством, не то, что гордецы питерцы, к которым в полной мере относились Нора и ее родители. Гостей они принимали неохотно и лишь кровных родственников, причем ненадолго, несмотря на большие размеры их квартиры. Даже хорошие друзья понимали, что придется жить в отеле, это подразумевалось как бы само собой.
На вокзале Нору с матерью встречал брат матери, дядя Ник, по-русски Николай. Артём мотался где-то в городе по делам. Дед сразу заявил, что дочь и внучка просто обязаны на время приезда жить у него, а не в гостинице.
-Артём останется в своей комнате, а Коля пока будет ночевать в гостиной. Так что все нормально.
Дед внешне почти не менялся уже лет пять-шесть, лишь немного похудел, но все так же оставался бодрым и разговорчивым.
Между тем вернулся Артём. Мать не могла остановить своих разговоров, а Нора просто молча стояла, слушала и смотрела, как мать обнимает брата и племянника.
-Нора, ты не узнаешь меня? Совсем забыла? – спросил Артём, внимательно глядя на нее.
-Нет, что ты. Как я могла забыть тебя, – пролепетала Нора, почему-то страшно смутившись. Она видела его на фото в контакте, но не ожидала, что он стал шире в плечах и выше ее почти на полголовы. Он взял ее за руку и повел к себе в комнату, сказав остальным:
-Вы тут обнимайтесь, а мы отдельно от вас пообщаемся, вспомним детство.
Зайдя в комнату, он плотно закрыл дверь, а потом обнял Нору. Она от неожиданности чуть не оттолкнула его, но удержалась.
-Ну, привет, сестрёнка! – сказал он, – Рассказывай, как жизнь.
Они сели – он на тахту, она напротив него на компьютерное кресло.
-Ты же вроде недавно с мужем разошлась. Только поженились и так скоро разбежались?
-Да. Уже через месяц поняла, что ошиблась.
-А я ведь был в тебя влюблен.
-О чем ты? Тебе всего 12 лет тогда исполнилось, совсем ребенок. Мне твой заливистый смех очень нравился.
-Не 12, а почти 13. Говорю же, еще тогда я в тебя влюбился, каждую ночь во сне тебя видел.
-Но ведь прошло?
-Ты с мужем разошлась, а я со своей девушкой. Потому что в Россию сильно хотел поскорее вернуться. Можно я тебя как раньше называть буду – Эля?
-Конечно. Мы ведь брат и сестра.
-Не совсем, а вернее, совсем нет.
-Тёма… мы оба выросли, детство давно кончилось…
-Вот именно. Я, когда на твои фото в интернете смотрел, еще не понимал… понимаю только сейчас, что ты – Эля, та, которую я любил и люблю.
-Мы оба изменились. Не говори таких слов. Ты был ребёнком.
-Зато сейчас вырос и стал мужчиной.
-Ну, какой мужчина… ты по-прежнему младше меня…
-Мне почти 23. А тебе всего 25.
Нора заерзала в кресле и крутанулась на нём, чтобы не смотреть прямо в лицо Артёму. Но он поднял ее с кресла за руку и прижал к себе:
-Знаешь, сколько раз я мечтал об этом?
-Тёма… что ты делаешь…
Но он уже не слушал, потому что обеими руками взял ее за голову и стал целовать.
***3
Кое-как освободившись из рук Артёма, Нора сказала приглушенным голосом:
-Хорошо, хорошо. Но давай пока не будем шокировать деда, мою мать и твоего отца. Пока сами не разберемся со своими воспоминаниями и чувствами.
-Давай. Садись, поговорим, – согласился Артём.
Нора села, но никак не могла успокоить сердцебиение:
-Все так внезапно. Я не ожидала подобного.
-Не ври.
-Ладно, не буду. Где-то в глубине души я, возможно, хотела услышать от тебя нечто такое. Но это просто ностальгия по прошлому, по детству. Однако в моей жизни уже много чего случилось, и больше нет той девочки, в которую ты когда-то влюбился. Ты тоже мне снился и даже совсем недавно. Но в моих снах ты по-прежнему остался всего лишь звонко смеющимся
