Гулящая

а как?.. А тетка Лиза от мужа гуляла… Ну что скажешь на это? Правильно говорю!..
      Сережка собрался с духом и, не взирая на то, что подумают приятели, резко возразил зловредному семикласснику:
      — А причем здесь отчим? Шубин нормальный человек… и добрый, — мальчишка стал рассуждать как взрослый… и откуда только находил умные книжные слова. — Пацаны, здесь спор зашел о вере родителям. Стоит ли верить, можно ли доверять близким… Как думаю, мать и отец не желают дурного детям, а и если лгут, то не со зла. Попросту хотят избежать неприятностей и несправедливости, обнадеживают ребятишек… Уж лучше надеяться на доброе и светлое, чем стать таким, кому божий свет не мил.
      Но парню не дали договорить, первым перебил скептик Николай.
      — Ишь, умник выискался… Шуба, чего антимонию (слово антиномия) тут развел, чего впариваешь?
      Но следом по-хозяйски вмешался Антон Дякин:
      — Какой спор, о чем говоришь, Рыжий! Ребята обыкновенно трепались… А вот тебя спросил конкретно, чтобы пояснил насчет собственных родителей. Вот где натуральное вранье, а не детские обманки. Так что не юли, отвечай Серега!
      Воцарилась мертвая тишина. Мальчишки с замирание сердца наблюдали за развитием картины публичной порки, иначе и не назвать — всамделишное аутодафе. Да уж, Антон истинный инквизитор. И чего малый доколупался до бедного паренька, зачем хочет прилюдно унизить близкого товарища?
      — Шуба не обижайся, — Дякин понимал остроту ситуации, — тебе, парень, по чесноку сочувствуют… — И, обращаясь к зрителям, отрывисто спросил, — пра… говорю, пацаны?
      Тем ничего не оставалось, как поддержать главаря, а тот уже уверенно продолжил:
      — Народ хочет понять, как жить с вероломным человеком, а точнее сказать — с предателем… Как терпеть измену?
      Мальчишки с удивлением смотрели на Антона, никто до сего момента не предполагал в парне столь острый ум и бойцовскую хватку. Это признанный вожак!
      Мальчишки ждали ответа. Время превратилось в натянутую струну.
      Что еще оставалось несчастному Рыжику… Кажется, спасительный вариант — пролить горючую слезу… Но не сопливая же малец девчонка! Прилюдные слезы покроют его еще большим позором, прослыть плаксой — навечно записать себя в полную дешевку. Тут спасти может только правда.
      — Отца (назвал отчима отцом) случившееся горе совсем убило. Не знаю… подозревал ли батя мать раньше в измене или нет… Он ни разу не ругал ее, не оскорблял, ни в чем не винил. Хотя мать отчима постоянно пилила, денег той было мало. А он честно работал в сельском клубе: пахал и за киномеханика, и за кассира, и за художника, и за дворника, да и за говночиста. Шубин рубля отродясь не пропил, даже курить бросил — экономил на себе… А я от него злого слова не слыхал, не то чтобы какой подзатыльник получить, а стоило ведь — хреново учусь, одни двойки и прогулы…
      Ребята молчали, слушая печальную исповедь товарища. Дети еще, а понимали, что с каждым может приключиться беда, и грех порицать чужое горе.

      — Я тот проклятый день нипочем не забуду! Если бы не тетка Зина, то и не знаю, чем бы закончилось… Зинуха удержала мать… та ведь порывалась бежать на путя, броситься под поезд. Сердце мне надорвала… Визжала как резанная, то прощенья просит, то проклинает нас, загубили ее жизнь, а больше всего отец. Потом на колени перед ним вставала, умоляла помиловать, сжалиться над горемыкой. Спасибо тетке, кое-как успокоила мать, да мы чуток расслабились…
      — А дядя Паша? — кратко спросил Антон.
      — Отчим в тот день, — расстроенный, непрерывно твердил: «Что делать, что делать теперь… как дальше жить?!» Я спросил как равный равного: «Ты разведешься с матерью? Уйдешь из дома?» Он со слезами ответил: «Ума не приложу, сынок, как поступить? Не позора страшусь, не людского суда, а за вас, ребятишки, очень боюсь. Что с вами станется-то, как будете без меня?..»
      Мы плакали: и мать, и Полюшка, и даже ничего не понимавший Павлик. Да и я жалел отца, Павел ведь ни в чем не виноват, а так казнит себя, так казнит…
      Сергей, пока рассказывал, взмок от нагрянувших воспоминаний. Прокашлявшись, сняв нервное напряжение, продолжил уже спокойно:
      — А вечером произошел семейный совет, пришла тетка Зина, и Лешкин отец тоже явился, выпивши, — кивнул в Лехину сторону.
      Пацаны обратили внимание на затаившегося Алексея. Глаза парнишки виновато забегали, определенно, Леохим тогда в тот день не досказал многого, утаил правду.
      Сережка же, тяжко вздохнув, горестно произнес как бы самому себе. — Да чего воду в ступе толочь, опять снова-здорово твердить… Вспоминать тошно. Мать в слезы… божилась, каялась, Бориса учителя винила, как ловко тот ее обмишурил… Тетка Зина то ругала маму, то оправдывала. Дядя Гриша грозился: «Этому Заманаю свет нахер отрежу!» Тетка мужу: «Уймись, дурак, у них ребенок маленький…» Но дядька не унимался: «Тогда старуху-колдунью, матрю–потатчицу, без электричества оставлю…»
      — Если честно, родственники молодцы! — Шуба стал говорить чужими словами, видимо, отыскивая фразы из воспоминаний о тогдашнем дне. Получалось, что близкие, насколько могли, разрядили гнетущую обстановку. Досталось по первому числу и семейству Власовых-Заманаев, вспомнили каждого поименно, чуть не до седьмого колена.
      Но вот задуманное сестрой Зинаидой собрание неуклонно приблизились к кульминации. К чести тетки, женщина рассуждала разумно и справедливо. Была поставлена благая цель — не позволить распасться семье Шубиных, не дать Павлу права на развод. Да и сам Павел толком не знал, чего хочет. По складу характера киномеханик противник решительных действий, но мужская гордость и ущемленное самолюбие требовали, выражаясь по-военному, сатисфакции за нанесенный моральный урон. С другой стороны — как взять и бросить семью, в которой жил последние десять лет, худо-бедно налаженный быт, выстроенный собственноручно дом — не мыслимая затея… Ну а главное, лишиться детей — самого дорогого, что было у мужчины. Без них терялся смысл существования, кончалась жизнь.
      Но ложная гордость не допускала покорно смириться с разумными доводами свояка и золовки, а стенания супруги только еще больше раздражали, подрывали веру в женину искренность. Только испуганно открытые глаза молчащих ребятишек, рыжего Сережки и восьмилетней Полиньки, заставляли в ужасе сжиматься сердце Павла. Да еще крошка Павлик… Малыш непонимающе сновал между взрослыми, норовя взобраться на колени то к тетке, то к отцу. «Ах, Павлик, Павлик — какая сыну уготована судьба?!» — и эта мысль вконец добивала несчастного отца семейства.
      И Павел принял Соломоново решение. Собравшись с духом, вытерев руками слезившиеся глаза, мужчина глухо произнес запекшимся ртом, но слова звучали отчетливо:
      — Как детё скажет, так пусть и будет!..
      И дети без понукания, словно ждали, что последнее слово в этом семейном совете останется за ними, всхлипывая, в один голос проговорили:
      — Папочка, не уходи! Папуля, не бросай… — это Полина, маленькая девчушка, в коротеньком ситцевом платьице, прощебетав нежным голоском, протянула к отцу дрожащие руки.
      — Отец останься, извини маму, мы тебя любим, худо будет без тебя, — это Сережка, собрав волю в кулак, попросил отчима.
      А крохотный Павлик, наконец, взгромоздился на колени отца и, привстав на еще кривоватых ножках, обнял того за шею и поцеловал в небритую щеку.
      Павел уже не мог себя сдерживать, мужчина удушливо зарыдал и сквозь горловые спазмы еле выговорил:
      — Я остаюсь! Остаюсь, детки мои родные…
      Трудно понять, как неискушенному в жизни подростку удалось передать трагизм и накал страстей той семейной сцены, не смалодушничать, побороть сковавший сердце страх…
      И уличные мальчишки прониклись рассказанной товарищем взрослой повестью, может, впервые задумались, как сложен мир, в котором каждому предстоит так долго жить.


      «Дядя Паша, катит времени арба и назад ее уже не воротить. 
      Вот такая человечия судьба — просто радость окружающим дарить. 
      Он в заводе план не гнал, что было сил, золотишко по тайге не ковырял.
      ................................................................................................................. 
      А он не сеял, не пахал и не косил, он космических высот не покорял. 
      Он по жизни два костюма износил…» ** 


      Примечание:
      * Песня «Рыжик». Музыка: Б. Климчук. Слова: А. Эппель.
      Видео песни в исполнении Т. Миансаровой vk.com›video-1246843_456240687
      ** Песня «Дядя Паша». Музыка: Ф. Соловьев. Слова: Ф. Соловьев.
      Видео песни в исполнении М. Шуфутинского vk.com›video-18907601_456239248