По стечению обстоятельств, роман, отрывок

после анализов. Начал их принимать, и у меня упало давление. Четыре дня ходил, вернее, передвигал ноги. Слабость, головокружение, быстрая утомляемость… Пока Олимпия не поняла, в чём дело. Она прочитала побочные явления и…
- Это таблетки, от простатита, а если вас ещё не оперировали, значит, у вас доброкачественная гиперплазия предстательной железы, они понижают давление. Так и написано: с осторожностью при пониженном давлении. При язве желудка тоже…
Отец Филарет слушал парня и удивлялся, думая про себя: «Хм! Кого же к нам послали небеса? Кто он – этот парень? Почему заехал в такую глушь, да ещё хочет остаться в посёлке? Со временем всё узнаем».
Между тем, парень продолжал:
- Сдайте анализы: общий анализ крови, биохимический анализ крови и анализ на гормоны. Если у вас не хватает витамина Д, вам пропишут. Он участвует во всём… Неправильно выразился… УЗИ мочевого пузыря, простаты. У вас гемоглобин и холестерин в норме?
- Холестерин – 7,25. Гемоглобин стабильно 6. Сахар – 6,2.
- Вы пьёте розувостатин?
- Доктор прописал. Пью.
- Замените на «Крестор» - это английский препарат. Розувостатин выпускает «Северная Звезда». Концерн, или как там его, находится в Санкт-Петербурге и принадлежит семье Матвиенко. Матвиенко – председатель Верхней палаты.
- Правда? Хм! Ты что, вундеркинд?.. Отпустило, хвала Иисусу, – выдохнул священнослужитель.
- Иисусу? Не учёным? И главное, – продолжил парень, – хоть вы и не лечитесь, надо делать специальные упражнения и соблюдать строжайшую диету, в том числе и холестериновую. И кровь нужно, выражусь просто, разжижать.
- Я грек. У нас обильная пища. Я люблю сытно поесть.
- Не обильная, а высококалорийная, богатая жирами. Забудьте… Дальше будет хуже… Всё о простатите есть в Интернете. Упражнения и диета в том числе.
- Удивил, не скрою… Ты всё это в Интернете вычитал?
- И ещё – вам просто, хотя это не так уж и просто, нужно скинуть килограммов тридцать… Интернет придумали гении. Про этих ребят, кстати, снят фильм. Вы похожи на Демиса Руссоса. Копия. Поразительно!
- Я знаю. Я с ним знаком. На нашей свадьбе, в Афинах, он исполнил пять своих хитов.
- О! Демис Руссос! Снимаю шляпу. Вам повезло.
У отца Филарета зазвонил телефон. Он быстро ответил:
- Да… Хорошо. Выезжаю.
Выключив телефон, он обратился к парню:
- Ладно… Живи пока. Там посмотрим. Может, и сгодишься на что. У деда Агафона возьми ключи от дома №13, что на улице Высокой. Живи пока там. В доме есть мебель, телевизор, свет… Словом… Я иногда приезжаю в деревню на два-три дня отдохнуть от суеты городской и почитать труды старцев, мудрецов. Привести в порядок мысли, отоспаться. У нас ещё будет время, о чём поговорить. Паспорт с собой?
Парень протянул паспорт. Отец Филарет открыл его, полистал и произнёс вслух:
- Лапин Виктор Михайлович, тридцать семь лет, холост… Место последней регистрации село Нагорное, Калининградская область… Хм! Родился в станице Саратовской Краснодарского края… Держи… Ты, как я посмотрю, вернее, из паспорта следует, не проживал в больших городах. Значит,  сельскую жизнь знаешь. С её прелестями – отсутствием газа, воды… Вредные привычки есть?
- Не курю, не пью, не употребляю… – отчеканил Виктор и добавил: – Много читаю и познаю мир своими глазами.
- «Познаю своими глазами»… Похвально! Я найду тебе дело. И ещё:  меня не интересует происхождение шрама на твоей левой щеке… Как и то, сколько в этих свёртках денег и какими купюрами, – он показал пальцем на лежащие на заднем сидении свёртки, – а также от кого они.  Я не полицейский. Но знай, если ты приехал в такую глушь, думаю, на это есть свои причины. Село, после закрытия шахт и лесопилок в девяностых годах, почти опустело. Но оставшиеся живут одной семьёй и, конечно, помогают друг другу. Ты должен влиться в эту семью. У тебя, предполагаю, нет иного выхода. В посёлке четыре улицы, 75 домов, не люблю это число, сорок из которых пустуют. Люди приглядывают за ними. Уверен, хозяева уже не вернутся, ибо живут сейчас другой жизнью. Хозяева дома, в котором ты остановишься, проживают в Бельгии. А так, кто в Польше, кто в Москве… Дома здесь не покупают. Правда, три года назад вернулся Григорий. Он отбывал срок, за грабёж и бандитизм в составе организованной группировки, орудовавшей в Красноярском крае. Отмотал двенадцать лет… Сейчас он смирный. Дружки не навещают его. Говорит – завязал. Вот он живёт и ни с кем не общается. Да что я тебе рассказываю? Ты двое суток живёшь у деда Агафона. Он тебя  уже  информировал обо всём.  Он любит поговорить, «под этим делом», и прибавить к тому же. Всё, философ, выходи. Добро пожаловать в посёлок Небесный.
- Спасибо! – открыв дверь, поблагодарил Виктор.
- И ещё… Если на глаза попадётся машина… Они все, как правило, дорогие, большие и чёрные с тонированными стёклами, не вздумай разглядывать, кто за рулём… И делать вид, что запоминаешь номера. Это понятно? Кивни.
Виктор кивнул.
- Хорошо. Продукты возьмёшь у деда Агафона.  И… По соседству проживает Инна, с дочерью. Муж уехал три года назад на заработки и пропал. Словом, у него новая семья в Тамбове… Умная, порядочная девушка. Рядом с ней живёт баба Даша, она больная и старая. Инна готовит себе и ей. Ухаживает за ней… Помоги ей… Думаю, она понравится тебе. Полагаю, дед Агафон говорил о ней. Негоже жить бобылём, как говорят на Руси… Хм! Удивил ты меня, не скрою. Философия, религия, медицина…
- Нет, нет, – перебил отца Филарета Виктор. – Философия, политика, медицина и футбол. В такой последовательности.
- Футбол! Это по-нашему! За кого болеешь?
- Я не болельщик, отец Филарет, я – фанат!
Священник удивлённо поднял брови:
- Хо-хо-хо! Круто, брат! Я болею за Олимпиакос, разумеется, греческий. За Зенит – российский и за Интер – итальянский.
- Я фанат английской премьер лиги. Болею за Манчестер-Юнайтед. Знаю про каждого игрока. Барселона тоже мой клуб. Кстати, он принадлежит болельщикам. Вы знали? Ливерпуль тоже.
- Отлично! Нам будет о чём поговорить. И… в том, что ты говорил о религии, есть доля правды. Выходи.
Когда Виктор вышел из машины и хотел, было, закрыть дверь, отец Филарет громко произнёс:
- В машину! Вернись в машину!
Виктор быстро сел на место и захлопнул дверь.
- Тихо… Расслабься и просто сиди.
К церкви подъехала машина чёрного цвета «Ауди» последней модели с пятью дверьми. Из неё медленно вышла женщина лет пятидесяти со свёртком в правой руке, в коричневом платье и направилась к  церкви. У входа она остановилась, перекрестилась и вошла в церковь.
Прошло пятнадцать минут. Виктор тихо сказал:
- Что-то долго…
- Молится. Просит прощения и отпущения грехов. Там на стене висит икона стоимостью в 5000 евро. Один адвокат, тоже ездит сюда, купил икону в Италии, у коллекционера. Привёз мне домой и попросил, чтобы я её повесил в этой церкви…
Женщина вышла из церкви, повернулась лицом к ней, перекрестилась, села в машину, развернула её, проезжая мимо машины отца Филарета, посигналила и уехала по своим делам.
- Всё! Выходи. Я пойду за свёртком. На сегодня хватит разговоров. Передавай привет деду Агафону, нашему аналитику.
Виктор вышел из машины и направился к дому деда Агафона.
Отец Филарет вошёл в церковь и через несколько минут вышел со свёртком в руках. Сел в машину и уехал в Красноярск.
Церковь, если то, что осталось от когда-то красивой и посещаемой церкви, можно назвать церковью, было полуразрушенное церковное здание. Стёкол не было. Внутри осыпалась штукатурка, как впрочем и снаружи. Крышу, протекающую в нескольких местах, облюбовали голуби и вороны, как и в большинстве церквей во всём мире – ибо голубь символизирует мир, добро, а ворон – тьму, возможно, зло, а  может – мудрость. Алтарь разрушен, мозаика осыпалась. Доски пола вздулись, в некоторых местах их не было вообще. Всюду капало и протекало в дождь.
Но дверь, входная двустворчатая дверь в церковь, была из дуба, резная и красивая. Калитка в ней всегда была не запертой. Войдя в церковь по бетонной, шириной в метр, дорожке, можно было пройти в комнату, находящуюся в правой стороне первого этажа. Только комната была отремонтирована. Те, кто её отделывал, точнее, отдавал распоряжения, постарались на славу. Денег не экономили. Это те, кто привозил свёртки с деньгами, догадаться не сложно.
Доски пола были покрыты лаком. На стене висела икона, на потолке красовалась люстра из венецианского стекла. Резной алтарь, стулья, свечи на столе и в углу, позолоченные подсвечники. Стол, в который они складывали свёртки с деньгами, из красного дерева.
Кто эти люди? Адвокаты, судья, чиновники, депутаты, заведующие оптовыми базами, магазинами, частными поликлиниками, словом, люди, как говорят сегодня, с положением и деньгами. Богатые люди, имеющие большие доходы, происхождение которых, надо полагать, не указаны в налоговых декларациях. (Не станем вдаваться в подробности).
Они – привозившие свёртки в эту церквушку – думали, даже верили в то, что просить прощение у Бога и благодарить его за то, что он заметил, осчастливил и сделал именно их богатыми, нужно только в этой церквушке, несмотря на то, что в Красноярском крае подобных церквушек, полуразрушенных, забытых и заброшенных – немало.
Кто-то сказал, может, всерьёз, а может в шутку, что в этой церкви останавливался в семнадцатом веке какой-то святой, останавливался проездом дней на десять и исцелял больных, проповедовал и творил чудеса. Направлялся он с большой свитой на Дальний Восток из Европы, может, из самой Испании, самой богатой и самой влиятельной страны в то время.
Почему эти люди, приезжавшие со всего Красноярского края и регионов, поверившие в то, что в этой церкви творятся чудеса, делающие их всё богаче и влиятельнее, а значит, и привилегированными, образующие в своей массе новую российскую элиту, не задумывались о ремонте церкви? Ведь они могли её выложить заново из золота и серебра. Ответ один – в таком виде она внушает им веру. И осыпавшаяся штукатурка, голые брёвна, прогнившие доски, разбитые стёкла и сохранившаяся утварь, к которым прикасался святой, творивший чудеса, и ангелы, охранявшие его, только укрепляли