Мы слишком разные. Если верить, что мы созданы по образу и подобию божьему, то явно оригинал не один и тот же.
Меня, вспоминающей слова “Отче наш” только в салоне самолёта, и то при взлёте, это не очень впечатляет. Не более, чем игра слов. Паника начинается ещё в “кишке”, она усиливается с ускорением самолёта на полосе, затем, когда шасси отрываются от земли. Когда их убирают, всё уходит. Там, наверху, уже всё равно. Хочется спать, да суета с напитками, завтраками и обедами не даёт уснуть. Только если заблаговременно влить в себя ром или виски из Duty Free можно за раз оказать на краю света.
Один раз уже в конце полёта удалось провалиться в сон, да тут же пришлось вынырнуть из-за непонятного ревущего шума и криков пассажиров. “Ну, конечно! Катастрофы только не хватает для полного счастья”, - дальнейшие эмоции выражала исключительно русским матом. Я была зла не на катастрофу, не на то, что через доли секунд мы уже будем на небесах, а от того, что не дали поспать. Оказалось – мы только что приземлились в аэропорту, мы на Родине. Люди, возвращающиеся из рая, радовались не потому, что они патриоты, аплодисменты и радостные крики были в честь лётчиков, которые довезли нас до дому живыми.
Боялась в течение всего полёта только однажды. Боялась, сильно сказано, ну, беспокоилась, сидя рядом с особой в парандже. В 2014 году, видимо, были поводы для такого беспокойства. Одна надежда была на присутствие маленьких детей. Мол, Бог не допустит гибели безвинных душ, раз наши собственные грехи тянут вниз. Будто война и терроризм щадят детей. Так же тревожно было в том же 2014 году, когда летели из Шарма в Москву. Вроде Турцию пролетали, а не Украину. Это было после малайзийского “Боинга”.
Время велит учить китайский, скоро и арабский будет в тренде. Я немного учила японский. Боюсь, китайский, тем более, арабский мне не по карману. Язык жестов и навык невидимки может снести все языковые барьеры. Если путешествуешь одна, можно притвориться глухонемой, но не дурой. Дурой нужно быть у себя дома. Притвориться, чтобы не приставали – попрошайки и слишком озабоченные, обкуренные арабы, например. Арабы отучили меня улыбаться, чтоб, не дай бог, не обнадёжить их. Но это им не мешало биться головой об окно-дверь балкона, поджидать за углом, предлагать всякую хрень, да и член в руки через штаны. Свои женщины без брака – табу, Аллах не позволяет пить, курить. Зато он ничего не говорил о женщинах из стана неверных и других доступных в их странах способах забыться.
Я не говорю, что они плохие, а мы такие хорошие. Просто мы очень разные, и не наша в этом вина. Пытаться менять их иль меняться под кого-то, не стоит. Каждому своё, а жить надо, ибо всем нам жить под одним небом. Жить самим, давая жить другим. Так, что там с арабским? Может, всё же стоит учить его, ведь 450 миллионов на нём и говорит. Или лучше китайский – на нём говорит 1,3 миллиарда человек! С таким же успехом можно учить и хинди. Стоит ли мне меняться, равняться на других, забывая при этом свой родной язык, на котором говорит около 400 тысяч человек, и то не факт?
Мы слишком разные. Если верить, что мы созданы по образу и подобию божьему, то явно оригинал не один и тот же.
Классно написано