знаю…А мне ни верите, спросите у деда: он вам, если желаете целую лекцию, расскажет…Он, кстати, в свое время был профессором Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук. Правда-правда. Я сама диплом видела. Он раньше в избе у нас висел, под стеклом, в рамке: красивый такой, с орлом и с медалями… Да дед его в соседней Орловке на ведро крови выменял…
Иван вздрогнул и с нескрываемым страхом глянул на разрумянившуюся на морозе девушку.
- Господи. Да на кой ему кровь-то понадобилась?
- Как на кой?
Наташа посмотрела на офицера как на убогого.
- Да вас он ею, когда вы в горячке лежали, поил. Разведет с кипятком и поит.…А как же иначе – есть-то вы сами, не могли, вот и приходилось с ложечки поить, ровно дитятко малое…
Офицер помолчал, словно переваривая услышанное, но не удержался и снова пристал к девушке с расспросами.
- Ну а там, в этой самой Орловке, зачем кому-то понадобился его диплом?
- Как зачем!?
Наташа рассмеялась и поднялась со скамеечки, собираясь уходить…
- Я же вам говорю: красивый он был, золотом написанный, с орлом и под стеклом.…В рамочке. Неужто не понимаете!?
Она ушла в дом, а молодой человек еще долго сидел и смотрел на беснующуюся глубоко внизу реку, прислушивался: напрасно ожидая услышать ее тихие, поскрипывающие по снегу, словно крахмал в щепотке, шаги…
Вскорости шаги и в самом деле послышались. Но то была не легкая девичья поступь, а тяжелые усталые шаги грузного, пожилого человека- Петра Григорьевича.
Молодой человек приподнялся и укоризненно проговорил, присаживаясь только после того, как на скамейку опустился старик.
- Что же вы, господин Сохатый передо мной Ваньку валяли? Я еще тогда почувствовал, что французский язык вы слышали не впервые…я тут перед вами изгаляюсь, чинами похваляюсь, а вы, кстати, имеете право претендовать на чин действительного статского советника, или генерал-майора, если хотите по-военному.
- Иметь-то имею, но не хочу…
Хмыкнул бывший профессор и набив самодельную трубку крупно-порезанным табаком, неспешно закурил. Плотный, изжелта- белый табачный дым нехотя приподнялся над головой старика и лишь, потом мало-помалу его понесло к обрыву.
- Ты- то как, Иван, табачком не балуешься?
Сохатый аккуратно выскреб трубку щепкой и спрятал ее в карман потрепанного полушубка.
- Раньше курил папиросы…
Равнодушно хмыкнул Веревкин и тоже поднявшись, пошел вслед за стариком.
- А сейчас что-то и не тянет.…Бросил наверно. Кстати Петр Григорьевич, а отчего вас прозвали попом – расстригой?
- Да по ошибке…
Поморщился Сохатый, заходя в сени и веником сметая снег с мягких самокатаных пим.
– Я когда здесь появился, волосы богатые имел, не в пример теперешним. Вот людишки и подумали, что я из духовного сословия…
Он снял валенки и, приоткрыв обитую медвежьим мехом дощатую дверь, вошел в комнату.
В доме, Ивану, пришедшему с улицы, показалось слишком жарко и слегка угарно…
- Жарко…
Умиротворенно проговорил молодой офицер и, посмотрев на девушку, улыбнулся…
- А это и хорошо…
Наташа улыбнулась ему в ответ и глазами пригласив Веревкина к столу, спросила, перетасовывая старую, откровенно заигранную колоду карт.
…- Быть может в Акулину?
- Да почему бы и нет!?- поспешил согласиться штабс-ротмистр и присел рядом с девушкой, хотя игры этой и не знал.
За окном уже давно потемнело и на стекле вновь выросли необычайно красивые искристые цветы изморози, а молодые люди все перебрасывались в карты. Впрочем, игра уже пошла совсем иная: все чаще и чаще тонкие смуглые пальчики Наташи оказывались, словно невзначай прижаты ладонью штабс-ротмистра, да и в разговорах все реже и реже слышалось упоминание мастей и величины карт.
Вошедшему с охапкой припорошенных снегом дров профессору, даже послышалось, как Иван Веревкин рассказывал девушке про свое довоенное детство.
- А если б вы знали Наташенька, какое вишневое варенье варила моя grand-mère…
- Ого.…Уже Наташенька!
Хмыльнулся про себя старик и раскладывая дрова возле печки старался не шуметь что бы не спугнуть и без того довольно без связанные разговоры молодых людей.
…- От усадьбы до флигеля аромат разносился.
Извозчики на скаку лошадей останавливали. Барышни, случаем мимо проходившие разве что в обморок не падали…
-« Admirable, à merveille. Lequel arôme»! …Надо полагать думали что это последняя Парижская новинка парфюма…Правда-правда!
Иван откидывался назад и мечтательно закрывал глаза.
– Я, Наташа, варенье вишневое очень люблю…Особенно с холодным молоком…Ложечка вишни – глоток молока.…О, juste un bonheur!…
Девушка звонко рассмеялась и, покраснев, тихо спросила.
- А что, господин офицер, у вас, небось, там, в Челябинске много барышень разных было? Признавайтесь, ведь было? Да как же иначе: молодой, красивый, с саблей на боку…Выпускник Пажеского корпуса…
- Да что вы Наташа…
Молодой человек потупился, покраснев, пожалуй и поболее чем девушка.
- Какие там барышни? Когда!?
Сначала Германская.…Потом революция.…Потом гражданская.…Да и если честно, красивее вас, Наташенька я нигде барышень не видел…
- Правда!?- задохнулась Наташа…
- Правда…- уронил штабс-ротмистр и украдкой оглянулся на старика занятого растопкой самовара.
- Эх.…Видели бы вы меня на моей лошадина Зореньке.
Да при полном параде.…Да при сабельке, да в эполетах.…
Эх, тогда вполне может быть я бы вам и понравился.
Да где уж теперь? В ношенных кальсонах да рубахе с чужого плеча…
Он хмыкнул и начал перетасовывать колоду.
- Да вы мне и так нравитесь, в чужих кальсонах…
Чуть слышно прошептала девушка и, вспорхнув, убежала в сени…
- Я сейчас дедушка…Квасу холодненького принесу.
Раздался ее счастливый звонкий голос, слегка приглушенный обитой войлоком дверью…
- А вот и самоварчик.- Петр Григорьевич расправил по центру стола небольшую вышитую салфетку. На нее установил посеребренный поднос и уже только потом - самовар. Наполнив небольшой заварной чайник кипятком, старик поставил его на конфорку, и устало присев рядом с Иваном проговорил, медленно, словно подбирая слова…
- Что-то здесь явно не сходится, дорогой вы мой Иван Титович…Что-то не стыкуется.…Скажите, вы адмирала давно знаете? Я имею в виду лично?
Молодой человек поморщился, словно профессорские слова помешали ему думать о чем-то приятном и неуверенно ответил.
- Нет, Петр Григорьевич, с адмиралом, Александром Васильевичем Колчаком лично я познакомился только в поезде, во время нашего отступления. Но знаю верно, что он знаком с моей мамой с самого раннего детства: они родились в одном селе, в Александровском.… А что?
- Ну, вот теперь все складывается…
Удовлетворенно пробурчал Сохатый, и разлив чай в три глубокие чашки одну из них передал офицеру.
- У нас тут, к сожалению, вишня не растет, но могу предложить варенье из морошки и княженики. Попробуйте вам наверняка понравится…
Он пододвинул к молодому человеку розетку с вареньем и продолжил…
- Понимаете юноша. Как только я увидел банковский слиток золота и карту, я сразу понял, что вы имеете какое-то отношение к золотому запасу России и если не ко всему, то к его довольно значимой части.
Я изучил карту, пока вы были не в себе.…Не скрою, внимательно изучил. И вот что меня поразило: допустим, картограф сознательно не нанес наименования рек, сопок и станций, нарисованных на карте, допустим.…Но расположение их он указал довольно точно, а значит и без этих надписей относительно легко можно найти спрятанное золото.…Да не волнуйтесь вы так, молодой человек – я не собираюсь на старости лет заниматься поисками кладов. Зачем? Ровно в пятидесяти метрах отсюда, ниже по течению реки Томь, очень богатое месторождение природного золота. Встречаются самородки величиной с детский кулачок.
А уж весом с десяток лотов – вообще обычное дело. Но мне – то оно зачем? Разве что внучке на приданое. Но пока про приданное говорить рановато, женихов что-то не видно. Так что продолжим. Я понял, что адмирал вас послал куда-то, чтобы вы смогли подогнать координаты спрятанного золота, подо что-то относительно неизменное и надежное, например железнодорожный мост или основательное каменное строение…
Несомненно, доля разумного в этом есть, так как тайга не вечна, все может с ней случиться.…Обмелела река, высох лес, вот тебе и пропали ориентиры. Или допустим лесной пожар.…
Но еще раз хочу повторить, что все это не самое главное. Вершины гор и сопок, обрывы рек и железнодорожные станции, ориентиры практически неизменные, а главное то, что, скорее всего, Александр Васильевич Колчак, в память о вашей, Иван матушке, решил дать вам лишний шанс выжить и отослал вас как можно дальше от своего эшелона.
Мне думается, что адмирал предполагал о возможном предательстве союзников, да и скорее всего, предчувствовал, чем и как может закончиться этот великий сибирский ледяной поход.
Да-да, я не сомневаюсь, что адмирал предчувствовал свою скорую кончину, впрочем, как и кончину великой России,
