Спасшиеся и погибшие

тоже. Как можно выбрать, чья жизнь ценнее, кто более достоин, кто менее.
АМВРОСИЙ.    Мы сами вызвались. Не надо и выбирать.
СТАРЕЙШИНА(грустно улыбаясь).    Ещё раз убеждаюсь, какие добрые христиане у нас есть. И именно поэтому не хочу брать на себя ответственность за вашу смерть.
АНТОНИЙ.    Но ведь иначе все погибнут. Все, ты понимаешь?
СТАРЕЙШИНА.    Так или иначе, всем нам суждена одна участь.
АНТОНИЙ.    В том то и дело, что не одна. Большая разница, как умереть. Своей смертью, в своей постели, в окружении близких людей или... так, как обещал этот демон.
ПАХОМИЙ.    Я видел, на что он способен, видел, как умирал брат Иосаф. 
СТАРЕЙШИНА.    Так неужели себе и ещё шестерым из вас ты хочешь того же?
ПАХОМИЙ.   Я не хочу, что это случилось со всеми остальными, потому и иду.
СТАРЕЙШИНА.   Нет, ни ты, ни кто-либо ещё не пойдёт.
АНТОНИЙ.   Этим ты обрекаешь всех на смерть.
АМВРОСИЙ.  Прости, что говорю такое. Но если ты не дашь нам своего согласиля и благославения, нам придётся пойти без них. Не бери греха на душу.
СТАРЕЙШИНА.    Самым тяжким грехом будет, если отпущу вас.
АМВРОСИЙ.   Ты всё равно не сможешь удержать нас. Антоний говорил за всех нас. Мы сами вызвались и тебе не в чем себя винить.
СТАРЕЙШИНА.    Дожил же я. Самому своими руками приходится губить своих братьев.
АМВРОСИЙ.   На твоих руках не будет ни капли крови.
СТАРЕЙШИНА.    Но на совести будет.
АМВРОСИЙ.   И совести твоей также не в чем себя попрекнуть.
СТАРЕЙШИНА.    Человек с замолкшей совестью — мёртвый человек.
АМВРОСИЙ.    Ты, как и все наши братья, будете живы. А это самое главное.
СТАРЕЙШИНА.    Это ли самое главное? Не потеряем ли мы с вами чего-то важного?
АМВРОСИЙ.    Вы лишитесь только нас. И ничего больше.
СТАРЕЙШИНА.   Это уже очень много. Слишком много, чтобы я мог согласиться этому способствовать.
АМВРОСИЙ.   Но и удержать нас ты не можешь. Так к чему эта напрасная борьба? И ради чего?
СТАРЕЙШИНА.   Ради своей души. Ради всех наших душ.
АНТОНИЙ.   Вы их не потеряете.
АМВРОСИЙ.    Даже если ты и прав, что отпуская нас, община совершит некий грех, какого я никак не могу разглядеть, у вас будет вся жизнь, чтобы вымолить его. Любой грех можно вымолить.
СТАРЕЙШИНА.    Любой ли?
АМВРОСИЙ.   Просто отпусти. Не мучь себя и нас. Не заставляй уходить тайком, словно мы чужие.
СТАРЕЙШИНА(тяжело вздыхает, задумывается).   Господи, Господи. Сподобило же дожить до такого. (внимательно оглядывает всех) И вы все решились?
ПАХОМИЙ.   Все. Антоний сам только что нас спрашивал. Мы не передумаем и, хочется верить, не разочаруемся в своём решении.
СТАРЕЙШИНА.    Думаю, разочарование — наименьшее из зол, каковые вас ожидают.
АНТОНИЙ.    Если мы никого не дадим, страшное зло ждёт всех.
СТАРЕЙШИНА.    Зло уже пришло. Приносим в жертву людей, как какие-то язычники.
АНТОНИЙ.   Это будет жертва Богу.
СТАРЕЙШИНА.   Тот, кто к нам пришёл, явно не от Бога, потому не может быть блага ни в жертвовании Ему, ни в малейшем потворстве Его проклятой воле.
АНТОНИЙ.    Он может быть слепым орудием Высшей воли. Как римские солдаты, что распяли Спасителя.
СТАРЕЙШИНА.     Римляне были люди. Заблудшие, но люди. А это — не человек.
АНТОНИЙ.    Не уводи разговор в сторону, тем более такую запутанную, как богословский диспут. От Бога это испытание или нет, главное — мы будем умирать во имя Божье. Этого никто оспорить и отнять у нас не сможет. Как никто не сможет переубедить нас. Не получится и у тебя.
АМВРОСИЙ.   Смирись. Отпусти.
СТАРЕЙШИНА.   Если вы столь настойчивы, я вижу для себя один единственно возможный выход, чтобы смириться с вашим уходом — это самому пойти вместе с вами.
АНТОНИЙ.    Что?!
ТАИСИЯ.   Ты не можешь!
АМВРОСИЙ.   Тебе нельзя. Ты общине как отец.
СТАРЕЙШИНА.   Если отец не может защитить своих детей и оградить их от опасности — его долг эту опасность по крайней мере с ними разделить.
АМВРОСИЙ.   Ты не можешь. Ты должен думать о остальных. После того, как всё закончится, им более чем прежде, будет нужно утешающее слово и мудрая опека. Кто будет им опорой?
СТАРЕЙШИНА.   Их будет хранить Бог.
АМВРОСИЙ.     Людям нужно будет не только руководство и наставление. Важнее всего то, что их надо будет убедить, чтобы не винили себя ни в чём. И кто, кроме тебя, с этим справится?
СТАРЕЙШИНА.    Можно убедить не винить себя, только вины это не снимет.
АНТОНИЙ.   Но ведь никто не виноват. Кроме этой мерзкой твари, этого богомерзкого беса.
АМВРОСИЙ.    Подумай, ведь кому-то надо будет вымолить нас. Если в самое деле нас ожидает пекло и проклятие, тем нужнее нам будут молитвенники за наши души здесь, на земле.
СТАРЕЙШИНА.    Пекло? Проклятие? О, Господи! И как вас на такое отдавать?
АМВРОСИЙ(тихо, но уверенно).    Просто благослави нас. Это всё что ты можешь сделать.
Семеро склоняют свои головы для благославления.
СТАРЕЙШИНА.    Мне самому впору вам кланяться. (наклоняется ещё ниже, чем они, хотя это даётся ему тяжело из-за возраста). Вовек нам не забыть будет вашей жертвы. (с трудом выпрямляется) Благославляю. Конечно же, благославляю вас. Теперь давайте помолимся. Вместе, последний раз все вместе.

Пятое явление

ВОЖДЬ.    Опять ты?
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.    Это я.
ВОЖДЬ.     Я знал, что ты явишься. Всегда перед твоим приходом холодеет.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.   По-разному люди реагируют на меня. Для многих я наборот связан с невыносимым жаром.
ВОЖДЬ.    Скоро мы достигнем этого селения?
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.     Ещё полдня пути.  Когда я выведу тебя, ты будешь ждать сутки и потом только нападёшь.
ВОЖДЬ.    Почему мне нужно ждать?
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.      Так надо.
ВОЖДЬ.    Ты знаешь, я никогда никого не боялся. Ни одного человека. Я воевал в разных землях, против разных народов. Сражался с римлянами, с кочевниками Юга, с пиратами Севера, со своими соплеменниками. И никогда я никого не боялся. Но тебя? Тебя я боюсь. При виде тебя у меня стынет кровь в жилах. И это приводит меня в бешенство. В дикое бешенство. Я готов броситься на тебя, чтобы рвать руками, грызть зубами. Ценою своей жизни, но покончить с тобою.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.   Ты не покончишь со мной, даже ценой жизни. Ты не можешь убить меня. Ты вообще не способен навредить мне. Сохрани свою злобу, сбереги свою ненависть. Изольёшь на жителей деревни своё бешенство. Рви их! Жги их! Мучай их! Убей их всех.
ВОЖДЬ.    Я сделаю как ты хочешь. Чем сильнее мой страх к тебе, тем яростнее будет моя злоба к ним. Я уже их ненавижу. Если бы не они, ты никогда не явлися бы ко мне. Ведь так?
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.   Это верно. От подобных тебе мне ничего не нужно. Как это ни странно, но таким как я ближе те, кого ты должен будешь убить.
ВОЖДЬ.   И я убью их всех. Прикажу своим воинам не щадить никого, ни старых, ни молодых. Вырежу под корень, выжгу дотла их проклятую деревню.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.     Да будет так.
ВОЖДЬ.   Так будет.

Шестое явление

ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.     Я пришёл. Что вы решили?
БЛАЖЕННЫЙ.   Ловко же ты всех провёл, лукавый. Ты можешь погубить жизнь, но ты не властен над душой человека. Тебе не нужны они, ты хочешь наших душ.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.    Пусть он замолчит! Не могу слышать его голос!
БЛАЖЕННЫЙ.    Ты не всесилен. Ты даже очень слаб.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.    Заткните его, иначе я сейчас же сотворю над вами всеми то, что обещал.
БЛАЖЕННЫЙ.    Ты не страшней обычной гадюки. Можешь ужалить. Но если вырвать клыки...
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.   Если он не замолчит...
СТАРЕЙШИНА.     Заткните ему рот. Быстрее.
Блаженному вставляют кляп в рот, двое держат его за руки.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.    Так что вы решили? Не забывайте о моей силе. Я ... Он смотрит на меня. Его взгляд непереносим. Завяжите ему глаза.
Блаженному завязывают глаза.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ. Итак? Вы хотите спасти свои жизни? Где те семь, что должны пожертвовать собой?
СТАРЕЙШИНА.   Страшный человек, бедствием для нас стал твой приход. Мы жили мирной жизнью, но видно чем-то прогневили Господа. Раз Он отвренулся от нас и допустил тебя. Сложно нам было решиться на это. И каждый предпочёл бы лучше оказаться на месте одного из этих семерых, чем видеть их гибель, не имея никакой возможности спасти их. Мы молились всю ночь, просили, чтобы Бог защитил нас от тебя. Но вот ты здесь. Видно, не услышаны были наши молитвы. Или есть в этом какой-то высший смысл, недоступный нашему пониманию. Как знать?
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.   Отдайте мне семь человек!
СТАРЕЙШИНА.  Вот они. Выйдите братья. Лучшие из нас. Самотверженные. Благородные. Твёрдые в своей вере. Погибающие ради нашего спасения. Да примет Всевышний эту жертву.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.   Не беспокойтесь. Будет кому принять их. Подойдите ко мне. Хватит прощаться. У вас было на это достаточно времени. Пять мужчин и две женщины. Прекрасно.
СТАРЕЙШИНА.     Ты сдержишь своё слово? Ты оставишь нас в покое? Мы даём тебе то, что ты просил.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.     Остальные соглашаются с этой жертвой?
СТАРЕЙШИНА.    Что делать? У нас нет выбора. Все с этим согласны. Раз это необходимо, чтобы вся община спаслась.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.     Вы знаете, какая участь их ждёт?
СТАРЕЙШИНА.     Боимся даже представить.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.    Да, страшнейшее, что может быть. Я собираюсь забрать их души. Эти семеро лишатся пути к спасению. Им уготовано вечное проклятие. Вечное. Не будет для них рая. Тех райских гущ, в которые вы верите и в которые сами намереваетесь попасть. Слышите меня? Вас ждёт ад. Вы согласны отдать свои бессмертные души, чтобы остальные спаслись?
Все семеро добровольцев кивают.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.    И прочие принимают эту жертву? Принимают то, что эти семеро, семеро ваших братьев отдают свои бессценные души в обмен на ваши жизни? Вы согласны?
СТАРЕЙШИНА.    Согласны. Иного выхода нет.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ТЕНИ.   Замечательно. Я свою очередь сдержу данное слово. Я вас не трону. От меня вам не будет никакого вреда и больше вы меня не увидите. (вглядываясь в лица семерым добровольцам) А вы идите за мной.
СТАРЕЙШИНА.  Прощайте...  (про себя) Господи, что же мы наделали? Стоит ли оно того?
Семь человек удаляются, понурив головы. Но никто из них не плачет. Плачут только прочие: женщины и дети.
СТАРЕЙШИНА.  Что творится, о Господи. Помолимся. Хотя этой жертвы нам вовек будет не отмолить. Все на колени. Помолимся о наших братьях. О их великой жертве. Попросим у Господа заступиться за них. А также попросим прощения за то, что обрекаем их на гибель, на самое страшное проклятие. Господи, Господи...

Седьмое явление

ДИОНИСИЙ.  Уже день как ушли наши братья и сёстры с этим страшным человеком.
КАТЕРИНА. Он не человек.
ДИОНИСИЙ. Кто бы он ни был, а мы отдали ему наших братьев. Допустили, чтобы они сгубили свои души.
КАТЕРИНА.  Ради нас.
ДИОНИСИЙ.  Но всё же. Ведь мы как будто бы приговорили их.
КАТЕРИНА.  Не мы приговорили их.
ДИОНИСИЙ.  В любом случае, в их гибели, в их страданиях есть и доля нашей вины.
КАТЕРИНА.   А что ещё было делать? А дети? Неужели, было бы лучше, чтобы все погибли?
ДИОНИСИЙ.  Да, но такая цена. Цена слишком велика. Меня мучают угрызения совести. Иногда даже думается, лучше бы и я ушёл.
КАТЕРИНА.  Что ты такое говоришь? А как же я?
ДИОНИСИЙ.  А как же они?
КАТЕРИНА.  Ты думаешь, я смогла бы прожить без тебя. Лучше подумай о нашем будущем ребёнке, о нашем первенце.
ДИОНИСИЙ.  Я никогда не забывал о нём. Но не могу забыть и их. Кажется, было бы легче уйти вместе с ними. Чем