Фантомные боли
Адам с самого утра, а уж затем после прихода на место своей службы столкнулся с тем, что он обнаружил некую свою причинно-следственную связь между, казалось бы, разными вещами и под разными соусами поданными для тебя, но если на них смотреть через вот такой фокус объяснения происшествия с тобой, как столкновение, то в этом что-то есть. Ну а если всё это дело объяснять более доступными для понимания словами, то с утра Адам столкнулся в ванной с тошнотой и как её следствием, не самым здоровым самочувствием и видом в себе. А вот когда он за не имением лучшего и условных обстоятельств, повышенной температуры тела, на которую можно сослаться при открытии для себя больничного, кое как доплёл до своей работы, то вот там он уже наткнулся на предвзятое к себе отношение со стороны административных служащих их организации, кто, как оказывается, на прямую отвечает за здоровый климат в их коллективе. И который, судя по не здоровому и бледному виду Адама, он собирался, может и не специально, а с пассивных позиций разрушить. Что в итоге и привело его в то место, в которое он изначально и собирался попасть, вкладывая себе под мышку градусник.
И как сейчас им выясняется, то пути к намеченной цели неисповедимы и не всегда так прямолинейны. Но всё по порядку.
– И куда вы собрались в таком виде? – не успел Адам и шага сделать по направлению своего рабочего места, поднявшись на эскалаторе до своего этажа, как его ход перебивает взявшаяся из ниоткуда Ламбада Розальевна, которую захочешь забыть, крепко уснув (надо было всё таки напиться), всё равно не забудешь этим её не забыванием тебя. И почему-то с самого раннего утра, когда у тебя нет никакого порядка в мыслях, и всё внутри ещё не проснулось.
Хотя этот момент объясним. Хочет Ламбада Розальевна застать Адама в девственном природном состоянии, когда его мысли и разум не засорены информацией.
Ну и Адам, так выхваченный неожиданно из общей массы народа Ламбадой Розальевной – а вот если бы он на свой счёт не принял это её обращение, то он мог бы миновать этой встречи (значит сам напросился, чувствуя за собой вину) – сразу и сообразить не может, чем он такому в себе обязан, что им лично решила заняться Ламбада Розальевна, не только психоаналитик, но и видная представительница своего пола, у которой и без него должно быть полно дел и обязанностей разбираться с куда как более чем он запущенными случаями. И тут хочешь того или нет, а напрашивается льстящая твоему самолюбия уж очень пикантного свойства мысль. – Никак запала Ламбада Розальевна на меня. – С чем Адам, за неимением зеркала начинает себя изнутри самого себя осматривать и замечать в себе такое, чего раньше не замечал. А вот Ламбада Розальевна заметила, обратив и его на это внимание, и он теперь преисполнился гордости и воодушевления за то, что в нём всё это есть и за что его заметила всё та же Ламбада Розальевна. Внутренний интеллект и обоняние. Это такие вещи, которые физически мало представлены и неописуемы, но умеющие видеть, это всегда в тебе заметят.
Вот только одно сейчас не очень понятно Адаму. Что имела в виду Ламбада Розальевна, когда к нему обратилась с этим императивным вопросом. Как будто она имеет какое-то личное право и внутренние обстоятельства его таким тоном спрашивать, и поди что ещё и не пускать по своим делам без согласования с ней. С чем Адам категорически не будет согласен. И какой бы Ламбада Розальевна не была видной дамой, за которой целая очередь поклонников стоит, чтобы пригласить её на свидание, его совершенно не устраивает вот такое развитие отношений, где она берёт на себя столь деспотичную и с ней не поспоришь роль. Когда ему предлагается быть во всём ответчиком, отвечая всем собой и своим заработком за все ошибки Ламбады Розальевны. И Адам себе даже боится представить, что она от него потребует, когда он будет признан главной ошибкой её жизни.
Сейчас же Адам, остановленный этим замечанием Ламбады Розальевны, пока что не рассматривает это вмешательство в частную жизнь с юридических позиций, решает, что будет разумно не спешить делать выводы, а надо с уравновешенных позиций посмотреть на себя со стороны. И как видит в себе Адам то, что ему доступно визуально, без дополнительных специальных средств типа зеркала посмотреть, то в нём всё соответствует корпоративному порядку и регламенту. Ну а небольшие потёртости в области носка туфлей и некоторые неаккуратности в нижней части брюк, то это допустимый огрех.
И вследствие всего этого визуального осмотра, Адам имеет право не понять такое, с отклонением в сторону придирок, отношение Ламбады Розальевны. С кого Адам попросит для себя и себя пояснений.
– Что вы имеете в виду? – вопросом отвечает на вопрос Ламбады Розальевны Адам.
Та в свою очередь с долей досады на то, что людям всё и всегда нужно объяснять, а сами они сразу понять не могут, что от них требуется, смотрит на Адам, и скорей всего, и не подозревает, что послужило для выставлением в себе Адамов вот такой недалёкости, а может и всей тупости.
– Если я скажу, что на вас лица нет, то вам нужно будет это выражение пояснять, или этого будет достаточно. – Делает вот такое, явно с долей раздражения заявление Ламбада Розальевна.
И ожидаемо обоими участниками этого разговора, а может и того больше, целой развернувшейся на ровном месте дискуссии о той вездесущей философской проблеме – философия обязательно рождается на пустом месте или же для него нужна, необязательно видимая причина и повод; и если второе утверждение имеет своё доказательное право и место в философии, то не получается тогда, что философия не самостоятельная дисциплина ума, а она всего лишь его рефлектика, – Адам повёл себя в ответ категорически бесцеремонно и нагло, и это прямо-таки какое-то ребячество.
Он взялся руками за своё лицо и начал его прощупывать на предмет анализа и распознавания. И если оно отвечает мышечной памяти рук и самого себя, и заодно реагирует соответственно в определённых местах, то тогда Адам вновь может не понять, куда это взяла курс Ламбада Розальевна в их отношениях, искушая его очень крепким словом ей заметить, что если кому не нравится его физическая личность в лице, то он не настолько требовательный к себе человек и он как-нибудь переживёт без того, что эти привередливые слишком личности не смотрели бы в его сторону.
Ну а если причина вот такого придирчивого отношения к себе Ламбады Розальевны кроется в нечто другом, то может быть уже достаточно ходить вокруг да около и пора бы вам, Ламбада Розальевна сказать, как вы неровно дышите в мою сторону.
– Вроде всё на своих местах. – Посмотрев на Ламбаду Розальевну, обратился с этим выводом после собственного осмотра Адам. – И ничего из того, что вами было декларируемо, не имеет место.
Здесь Ламбада Розальевна с глубоким выдохом через полузакрытые губы, что вызвало в них звуковое дребезжание, уже не выдерживает этого издевательства Адама, так ловко ссылающегося на незамысловатого в предел человека, саму простоту, и строго так настрого на него посмотрев, мол, хватит тут со мной шутить шутки, спрашивает следующее. – Откуда у вас эта бледность?
На что Адам не сразу отвечает, а он поднимает на неё слезящиеся глаза переполненные жалостью к себе в очень большой степени и предельно сконцентрировано смотрит на Ламбаду Розальевну с ошеломительным для неё посылом и намёком на то, что как не вам не знать о причинах причин во мне, если сами являетесь первопричиной. И, конечно, Ламбада Розальевна сбита с толку такой удивительной для неё ответной реакцией Адама. Кто себя ведёт совершенно непредсказуемо и его понять крайне трудно – ни одна из принципиальных психологических поведенческих схем, на которые разбирает Ламбада Розальевна своих пациентов, к нему мало подходит. Ну а та схема, под которую можно было хоть как-то подвести Адама, как-то уж слишком экспериментальна и сложна, что даже Ламбада Розальевна, психоаналитик с огромным стажем работы с самими сложными пациентами, называемыми в обиходе и быту служащими, которые чего только не придумают, чтобы избежать своего разбора человеком всё знающим о внутренней сути и мотивации потребностей сделать только свою жизнь лучше людей, и увиливание, и уход от ответа это самое пустяшнее с их стороны дело.
А вот Адам, не имея формальных возможностей отказаться от работы с собой психоаналитика и его опеки на собой, – у меня на всех этих психоаналитиков аллергия; вот как, давайте на этом остановимся по подробней, – по всей видимости, решил использовать в этом плане многоходовку, зиждущуюся на грубости и на разных формах обескураживающих заявлениях в сторону Ламбады Розальевны. Кто опять же формально не может придраться к Адаму за такое его неуважение и не культурность поведения к своему, можно сказать, коллеге по производству, и ей в кои веки приходиться подстраиваться под Адама, пока она на чистую воду не выведет Адама, и не раскусит его планы.
– Она следствие нашей с вами вчера встречи. – Выдержав свою агрессивную паузу, во время которой Адам давил не только на жалость в Ламбаде Розальевне, но в его взгляде ещё что-то опасное для неё скрывалось, он, наконец-то, дал ей ответ на её вопрос. Но так, что Ламбада Розальевна была сбита с толку вот такой постановкой ответа Адамом, во всех своих бедах решивший обвинить её. И хотя факт их встречи вчера имел место быть, и это всё-таки была деловая встреча, о чём может засвидетельствовать запись в её записной книжке, куда она вносит время своих деловых встреч (задним числом она не будет всё это фиксировать, хоть и имеет для этого возможность), Ламбада Розальевна совершенно не понимает и не видит точных оснований, подтверждённых фактами для того, чтобы провести вот такую, как заявил Адам, причинно-следственную связь между их встречей и этой его бледностью в лице.
Да, она допускает возможность того, что Адам принял близко к сердцу некоторые выдвигаемые ею аспекты жизненного устройства, которые в частности были наглядно жизнью продемонстрированы в последнем случае с появлением в кафе девушки в красном, где эта встреча и вызвала в Адаме особого рода переживания и вот такой ступор сердца, но всё же она не видит в этом прямой связи и тем более доказательной базы для предъявления ей со стороны Адама иска.
– Что вы имеете в виду? – задалась вопросом Ламбада Розальевна с долей растерянности и с готовностью все обвинения в свой адрес отрицать.
– Свою бывшую девушку. – С тяжким вздохом произнёс эту глубинную и трагическую новость для себя Адам.
[justify]А Ламбада Розальевна, что за дура, и с её стороны это было не профессионально попасться на такую, слепленную на коленке хитрость, всё сказанное Адамом восприняла близко к себе,
