Вениамин Хегай. Нарвегия - 2004.

адрес облажавшегося чиновника - можно и не упоминать… Такое происходит каждую планёрку!..
Вскользь упомянув о трёх своих «ранах» - синяках и ссадинах, полученных на «боевом посту», и ежеквартальных, уже, скорее, традиционных разносах, Леонид перешёл к сути:
- Моя должность и доступ к данным из первоисточников позволяли отслеживать фактически всю динамику. Как падало производство. Как «исчезали» - ну, таяли сразу после утверждения и поступления на расчётные счета - бюджетные средства, выделенные на конкретные Программы и Проекты.
Сколько фактически людей где работало, а сколько - было вписано в виде «мёртвых душ» для «соответствия штатному расписанию», и получения «дополнительных доходов» боссов.
И, главное - насколько отличалось то, что происходит на самом деле - ну, наш пресловутый ВВП! - от того, что шло в СМИ - телевидение и газеты. Для хвастовства о том, как нас «ждёт великое будущее»…
Может, поэтому с нас всех в нашем чёртовом Горкомстате и взяли Подписку о неразглашении Служебных и Государственных тайн. «Наша статистика, - как любил говорить один мой знакомый до того, как удрал к первой жене и сыну в Езераель, - самая статистическая в мире!»
- И если бы вы… - нашёл нужным уточнить Майлз.
- Совершенно верно, мистер Майлз. Если бы не девять лет, проведённых в нашем Учреждении, и не «набитая рука», я бы не знал, где, и как «копать».
- Называйте меня просто Майлз.
- О,кей. Тогда и вы меня - просто Леонид.
- Хорошо, Леонид.
- Хорошо, Майлз. - они понимающе улыбнулись друг другу.
- И когда же примерно вы начали понимать, и сопоставили…
- В тот день, когда меня прихватило. У меня бывало, болело сердце - но не так!
Это было… Что-то совсем уж страшное. Я молодой и здоровый - сравнительно, конечно! - он снова чуть приподнял в самоироничной улыбке кончики рта, - геймер – ну, игрок в стрелялки-бегалки. Да «поиски принцесс».
И вдруг - так свело: хоть падай и умирай - тьфу-тьфу!.. Я тогда подумал: а что же с теми, у кого не оказалось эринита или нитроглицерина под рукой? Или даже элементарно - кто в этот момент просто спал? Они могли попросту не проснуться! А если организм старый, и изношен - вечными нервотрепками, и плохим питанием, то - вряд ли можно при таком приступе спастись. Выжить…
Но это я уже говорю о своих последующих выводах - когда я увидел массовые похороны в тот же день. (Ну, мне тогда показалось, что это – настоящее столпотворение…) – Майлз только кивнул, продолжая внимательно смотреть Леониду в глаза, - Мои окна как раз выходили на кладбище. Сверху смотреть было… Страшно. И странно. Ну, вы же знаете - у мусульман положено хоронить в день смерти… Это, конечно, демаскирует саму… э-э… Акцию воздействия. Не может не демаскировать. Такое на «погоду» не спишешь.
Но - на работе я не делал с этими догадками ничего. Там - слишком любопытные коллеги. Наверняка начались бы расспросы… Зато дома, - Леонид подробно и спокойно описал, что он делал дома, и почему записал всю информацию на флэшку, и часть её сразу переслал брату Александру – то есть, зарубеж. Почти дословно пересказал и своё письмо с просьбой задействовать давно оговорённый на «всякий пожарный случай» вариант отхода - как они с братом называли бегство из страны. Отлично зная, что цензура непременно вскроет ящик с почтой, писал всё иносказаниями - брат понимал, что он имеет в виду.
Единственное, чего он не предвидел, так это то, что отсидеться пять-шесть дней в Столице, пока Джамшуд и Джасур всё подготовят, не удалось. Охота пошла куда круче, чем он надеялся, учитывая хроническую лень и инерцию бюрократического и силового аппарата.
Ну, и ещё, конечно - Лена.
Её сочувствие и участие в его судьбе глубоко тронули Леонида. Он решил попробовать захватить с собой и её - хотя бы один хороший человек, спасённый из загнивающего болота - уже – достижение!.. Да и совесть не позволяла бросить её на растерзание. А «запытали» бы точно.
Про убийство троих «джентльменов с большой дороги» Леонид смело умолчал.
Они с Леной пришли к неутешительному выводу, что это преступление (А как ни крути - оно таковым и является!) может помешать им получить Убежище. Ведь тогда они из «политических» превращаются в банальных уголовников. А таких - выдают. Даже из БША.
Правда, тут Леонид чувствовал себя спокойным: ТТ с глушителем надёжно покоился на дне безымянной реки - уже в Чурессии, куда он его зашвырнул на одной из остановок: так посоветовал Александр.
Про братьев-вазахов Леонид рассказывал без упоминания их имён. Про дельтаплан с моторчиком, правда, пришлось сказать. Леонид-то знал, что все границы сканируются со спутников, и их антирадарный план хоть и сработал для пограничников Чурессии, но сверху - виден как на ладони. Он не хотел, чтобы о нём, если он соврёт в мелочи, подумали, как о лгуне вообще…
- Теперь - о методике. Было высказано предположение… - Леонид умолчал, что братом, - что это облучение ведётся со спутника, запущенного… - он упомянул точные данные дня и часа, и примерные параметры орбиты коммерческого спутника, выведенного на орбиту почти год назад, - Все эти данные, и всё, что смогли собрать из разных источников об этом - есть на третьей флэшке.
Вот, в целом, и всё. Ещё раз спасибо за… Убежище. - он сглотнул: в горле пересохло, - Наши бы нас не пощадили.
Майлз покивал. Но - никак не прокомментировал. Затем сказал:
- Благодарю, Леонид. Вы, конечно, понимаете, что мы… э-э… расспросили и Лену. Но только в вашем изложении всё это, - он похлопал по диктофону, - приобретает смысл. И, боюсь, ещё дней десять, пока не заживут ваши… повреждения, вам с Леной придётся находиться здесь. Потому что без непосредственно ваших свидетельских показаний всё это - малоубедительно. Во-всяком случае, для Сенатской Комиссии по Правам Человека.
Так что, на всякий случай, побудьте пока в здании.
- Что, даже во двор выйти погулять не получится?
- Боюсь, нет. Я, быть может, не скажу вам ничего нового - вы, наверняка уже и сами догадались, что один из полицейских поста наружной - чуресской - охраны был… Хм. Как вы изящно, - он выразительно посмотрел на собеседника, - выразились, с ним «договорились».
Словом, это именно он со своего мобильника отправил условленный сигнал. Иначе, возможно, ваш маскарад. - Майлз покачал осуждающе головой, - удался бы. Хотя у нас так никто не ходит.
Леонид попробовал посмеяться - смеяться хотелось, но это чертовски больно отзывалось в раскуроченном лёгком. Майлз вежливо улыбнулся. Затем снова покачал головой:
- Пожалуйста, не одевайтесь так там, дома… И - пока хотя бы - не смейтесь!
Как говорится в чуресской пословице - хорошо смеётся тот, кто смеется…
В безопасности.
Лёжа в полной опустошённости один, и глядя в белый потолок, Леонид думал о том, что - всё. Действительно, всё.
Пути отрезаны.
Да, теперь для них с Леной дом - там, на далёком и совершенно чужом континенте.
Быть может, им сделают пластическую операцию, поселят где-то, почти наверняка - в захолустье… Может, придётся даже работать: для видимости. Ладно, поживём - увидим. Пока же придётся ждать.
Ждать, и поправляться. Ему нужно поправиться быстрее. Значит, пусть через силу - но надо больше есть, и начинать шевелиться: иначе мышцы точно атрофируются.
Стараясь дышать спокойно, он пошевелил ногами. Руками. Повертел шеей. Ничего: времени у них теперь хватает. Они ещё молоды, и у них могут даже… Родиться дети.
Если Лене сделать операцию, может, она сможет…
Эк, куда его!.. А почему бы и нет?! Ведь их дети будут - граждане БША! Вот повезло, что вторая пуля попала только в ягодицу, а не… Ох, Лена… Дай только очухаться!
Ещё через два дня Майлз привёл его к себе в кабинет.
Леонид, хоть и ходил пока по стеночке, придерживаясь за неё, от каталки отказался: «Лучше к этой штуке не привыкать!»
Комната оказалась очень светлой, и какой-то безликой - там стоял стол, кресла на колёсиках, кое-какая ещё офисная мебель, и шкаф с папками. И - всё. Никаких цветочков-занавесочек. Только регулируемые шторы. Уже отрегулированные на полное закрытие.
Вполне рабочее место. Безопасное – в том, что стёкла бронированные, Леонид не сомневался.
- Кофе? - Майлз вопросительно посмотрел на усевшегося напротив Леонида.
- Спасибо, нет. Лучше простой воды. Если можно - тёплой. - Леонид боялся за своё горло.
Майлз щёлкнул переключателем селектора, и чётко произнося слова, сказал что-то на своём. Э, нет! Теперь - на их, и Леонида, и Лены, языке! Значит, придётся заняться серьёзно - а не как в аспирантуре.
Буквально через несколько секунд секретарша в строгом деловом - белая блузка, чёрная юбка, отблёскивающие лайкрой колготки, чёрные туфли с низким каблуком, лицо без выражения - всё принесла, и поставила: кофе перед Майлзом, стакан с бесцветной жидкостью - перед