Княжич, князь (серия "Кто ты?"-1)

совершал сложные движения, долженствующие подчеркивать особую значимость некоторых слов. - О смирении же сугубо памятовать следует, ибо оное есть первейшая заповедь не токмо для князя, а для всякого доброго христианина, в каком бы звании он не пребывал.
  Неожиданно для себя Кирилл вдруг зевнул, быстро и смущенно прикрывшись ладонью.
  - Простите, отцы всечестные - как-то нечаянно получилось. Честное слово, нечаянно!
  Маленький архимандрит растерянно опустил палец и пожевал губами.
  - Значит так, княже, - поспешно сказал отец Варнава. - Для начала школа тебя ждет. Не обычная монастырская, а несколько иная. Впрочем, увидишь сам. Занятия в ней осенью начнутся. Всё остальное - своим чередом.
  - Понятно, отче. Но ежели так, то можно ли мне будет съездить в Гуров? Успею же запросто.
  Настоятель слегка изменился в лице:
  - Княже, мы ведь уже говорили о том. Новых известий оттуда пока нет, а будут - осведомлю непременно. Как я разумею, ты там некое дознание свое мыслишь учинить.
  Отец Власий тем временем опустил веки и замер.
  - Да нет, отче, - искренне уверил Кирилл. - Правда. Могилам хочу поклониться да службу поминальную отстоять. Ну а просто с людьми побеседовать, расспросить о том о сем разве не вправе я?
  - В полном праве, - с едва приметной неохотой согласился отец Варнава. - Добро, отправишься с братом Иовом. В свой срок.
  - А когда именно?
  - Пока затрудняюсь сказать точно, иных насущных забот поднакопилось. Немного потерпи, княже.
  Маленький архимандрит открыл глаза и снова оживился:
  - Да уж! Молодость терпения не взыскует, ей - чтобы вдруг да побыстрее. Поэтому стоит она сейчас у врат обители в девичьем обличии да привратника едва за бороду не хватает: дескать, а подать мне сюда князя Ягдара! Сей же час! Хе-хе...
  - Отец Власий, - неодобрительно отозвался Димитрий. - За сообщение спасибо, но меру-то знай.
  Половицы как будто покачнулись под ногами Кирилла.
  - Отцы всечестные... - начал он, стараясь обуздать голос и унять заметавшееся в непривычно тесной груди сердце.
  А отец Власий продолжал балясничать:
  - Скоропоспешное же да неразмыслительное устремление к юным девам чревато бывает многими...
  Повысив голос, Димитрий оборвал его:
  - Угомонись уже, отец архимандрит! Старость тоже сумеет за бороду ухватить, притом хорошенько так... Уразумел, к чему веду?
  - На этом пока всё, княже, - быстро завершил отец Варнава. - Ступай, ступай...
  И поторопил движением руки.
  Бегущий по галерее Кирилл расслышал зазвучавший далеко за спиною сдержанный общий смех. Впрочем, явно и нисколько не обидный. У столярных мастерских он едва успел пригнуться и проскользнуть под бревном, с которым внезапно появились из-за угла двое послушников.
  - Ох, простите, братия!
  - Экий же ты прыткий!
  - А поверху перепрыгнуть - слабó, княже?
  Отец Варнава проводил его взглядом из окна. Согнав мимолетную улыбку, спросил:
  - Ну что, гости дорогие: каковым показался вам наш дивный витязь?
  В ответ означенные гости закивали с краткими словами либо междометиями различных видов одобрения, а отец Власий еще и ревниво попытался изобразить лицом многомудрую сложность однозначной оценки.
  - Добро... Сегодняшний улов когда разбирать начнем?
  - Всего-то их сколько будет?
  - Как мне доложили, с теми, что в ельнике хоронились, двадцать три человека выходит. Живых. Один по оплошности убит кем-то из своих. Если даже только ими заниматься, не одна седмица уйдет. А ведь и Ворон не железный, и других дел у него хватает. О наших же прочих хлопотах вообще умолчу.
  - Я-то, например, есть хочу! - сварливо объявил отец Власий. - Может, вначале потрапезничаем, а потом будем думать о том? Да и Димитрию добрый обед на пользу пойдет - так ли, старче? Авось насытишься да подобреешь чуток.
  
  Глава XIV
  
  Согнувшись над нею едва ли не вполовину, долговязый послушник что-то старательно растолковывал. Указывал куда-то вверх по улочке, дополнял объяснения другими уточняющими движениями рук и частым киванием. Как будто почувствовав нечто, Видана перестала кивать ему в ответ, беспокойно завертела головой по сторонам. Ее глаза встретились с глазами Кирилла. В воздух взметнулась и затрепетала растопыренная ладошка:
  - Ягдар, вот он, вот он! Я нашла его!
  На одном из пальцев робко поблескивала маленькая голубинка.
  Послушник разогнулся, затоптался в большом смущении и поспешно зашагал прочь.
  Кирилл почувствовал, что на лице его непроизвольно расплывается одна из глупейших улыбок, но почему-то ощутил от этого невыразимое наслаждение.
  - Я сама нашла его, сама! - продолжала твердить Видана, запинаясь и переходя на шепот. - Твой подарок... Мой перстенек... Мой... Ягдар...
  - Ты меня простишь?
  - Ты прости меня!
  Они сказали это в один голос, тут же рассмеявшись от этого ясно и легко.
  - А и вправду всё точь-в-точь так и вышло! - сказала Видана с радостным удивлением. - До чего же хорошо - да, Ягдар?
  - А что вышло-то?
  - И отец, и матушка - матушка-то намного больше - оба уверяли, что ты не помянешь ничего, даже вот таким вот малюсеньким словечком не укоришь, а просто сразу возьмешь и простишь. А я не верила и боялась - вот глупая какая, правда?
  Кирилл старательно замотал головой:
  - Неправда.
  - Ягдар...
  - Да? Ты отчего вдруг умолкла?
  - Ниотчего... А она красивая, княжна эта?
  - Так ты же видела ее! - удивился Кирилл. - Тогда, чрез меня.
  - Ну видела. Как по мне... А для тебя?
  - Для меня только ты есть, Видана.
  - Ух ты... Еще раз скажи.
  - Даже и не един раз скажу: только ты, только ты, только ты. Это правда. Иной нет и не будет. Так ладно?
  - Ага.
  - А отчего по имени ее не называешь?
  - Не хочу - и всё тут. Ягдар, а что ты любишь? Чтобы вот так: сильно-пресильно!
  - Сильно-пресильно... Сразу и не припомнишь всего. Ну "Жизнеописания Преславных Мужей", особенно о древних люблю, германские баллады да саги героические очень хороши, из греческих любомудров да риторов...
  - Нет-нет-нет! Вот из такого: если пироги, то с чем? А если сласти всякие, то...
  - Ага, понял, понял. Да много чего: и землянику с молоком, и копченый окост свиной, и рыбу иудейскую начиненную, и творог, если с медом да со сметаною намешать... А что?
  - Матушка говорит: "Ты князя порасспроси, что любит он, сама то сготовь да при случае угости с ласкою - лучше того, дочушка, мало что может быть". Ой... Зря я про это рассказала, да?
  Кирилл опять замотал головой. Спохватился:
  - Что ж мы всё посреди улицы-то стоим?
  - А где ты здесь живешь, Ягдар?
  - Вот смотри: если этой дорогою вверх пройти да налево свернуть, да после того направо, то там настоятельские палаты будут. А в верхнем ярусе - книжница да келии гостевые. В одной из них и мы с братом Иовом. Так отец Варнава благословил. Ты в обители не бывала еще? Хочешь, покажу? Пойдем.
  - А не заругают?
  - Нет.
  - Отец Варнава хороший. Строгий только. И зрит все почти как Ворон. Ну почти.
  - Доводилось встречаться?
  - Видела неблизко. Он у нас в дубраве бывает временами. Иов твой тоже хороший, только жалко его.
  - Отчего же?
  - Досталось ему в жизни-то, ох как досталось. Не знаю дотошно, просто вижу. Бедненький... Ух ты, а это тоже храм, Ягдар? Какой малюсенький!
  - То часовенка в честь иконы "Утеши и настави". А вон в тех келиях - видишь, из-за ели высокой угол белого дома выглядывает? - совет сейчас идет. Я к тебе прямиком оттуда.
  - Кто-то из старейшин ваших меня узрел... Ой, нехорошо как вышло-то, да?
  - Нет.
  - А что старейшины о тебе решили?
  - Учить будут. И похоже, что не обычная школа монастырская ждет меня.
  - Вот как славно получается, Ягдар!
  Видана подпрыгнула с радостным визгом, захлопала в ладошки. По-утиному бодро ковылявшая рядом старушка в белом убрусе от неожиданности шуганулась в сторону и сердито забормотала. Кирилл сделал большие глаза, приложив палец ко рту. Видана охнула, закивала согласно, однако зашептала ничуть не тише:
  - Ваших-то поначалу почти всегда в Большой Дом отправляют. Два года с обжинков и до Дня Волха Огненного пребывают они в нем безотлучно. Отец