грузовые автомашины. И ничего не говорило о только, что свершенной ночной тут в этом гостиничном номере казни и жуткой кровавой безжалостной расправе.
И эти библейские видения. Участницей, которых Джудит Флоэрти, вдруг стала.
Иудифь и Олоферн. Как такое могло случиться. И как могло быть. Ведь все происходило, именно как по написанному самим Левиафаном сценарию. Повествование его неким волшебным образом захватило ее разум и тело. Но, она и представить не могла, что будет сама там. И тут и там одновременно. Застряв между мирами.
Это все ей поведала Гамаль Шаадим, намекая на некую даже схожесть между двумя необычайно красивыми женщинами. А может, это все сама Гамаль сделала. Ведь это она все организовала от самого начала до самого конца.
-«Тогда, кто она такая?» - подумала Джудит Флоэрти – «Гамаль».
Руки все еще тряслись, и не проходило кровавое хищное возбуждение вперемешку с любовью и похотью. Такого она не испытывала никогда еще, сама вытворяя такое. Собственными руками и своим обезумевшим этой ночью женским разумом. Ведь это все сорокалетняя Гамаль подталкивала ее, свою двадцатидевятилетнюю совсем молодую подругу к убийству этого Оливера Макафферти. Более опытная, и, вероятно уже способная на такое. Все организовывала и помогала ей свершить обещанное. Сама бы Джудит, вероятно не смогла бы сделать, то, что сделала этой ночью. Именно она ввела ее в этот кровожадный безумный и безудержный раж своим личным примером.
Знала ли она ее раньше? Еще там в тех мирах и в самой заднице самого Ада. Вряд ли. Но она была здесь ради нее. И танцовщицей живота, напарницей в ресторане «THE SNAKE KINGDOM». Ее защитницей подругой и заступницей. Советчицей и наставницей, как более взрослая, чем сама Джудит. Приставленная, точно именно как надзиратель. И весьма умелой помощницей в кровавом деле.
Но эти прислужники Левиафана и демоны Сенобиты. И Джудит была одной из них. Она сама была оттуда. Возможно, это порождение ее самого демонического сейчас разума. Может все это творит она сейчас сама. Может, нет ни какой сорокалетней подружки еврейки Гамаль Шаадим. Может, она даже не в реальном до сих пор мире. И все это просто призрачный бредовый, невероятно реальный сон. Сон спящего демона Сенобита. Сон разума в прошлом живого человека и отголоски его поврежденного, сумасшедшего окончательно свихнувшегося и в той клинике «СИДАРС СИНАЙ» сознания, уличной проститутки и жертвы жестокого насилия из далекого прошлого, когда она была еще женщиной, плененной миром дракона и демона Левиафана.
- «И вообще, где я?» - она сама себе снова задала вопрос – «В живом ли мире и среди людей. Или, все еще в этом кубе Левиафана?».
Она смотрелась в зеркало, и, видя себя, видела опять библейскую сейчас Иудифь. Она и Иудифь, одно женское лицо. Тело, руки и все остальное.
Как она могла стать той библейской иудейкой Иудифью и до последнего была именно ей. Пока голова ее полководца и военачальника ассирийца свирепого Олоферна не упала в холстяной тот серый мешок и ту плетеную старую корзину.
- Иудифь и Олоферн. Ночь кровавой любви – прозвучали слова Гамаль Шаадим в Джудит Флоэрти девичьей черноволосой голове. Ведь это все она, и ее рассказы о Иудифи и Олоферне. Ее способность к убеждению. И эта дикая страстная любовь, и жажда крови. И конечно безудержная разгульная пьянка с этими гангстерами и бандитами города. Игра в страстную неуправляемую любовь с Оливером Макафферти и обещания близости и секса.
Все сейчас ей представлялось, и было как в эфемерном призрачном тумане. Как в неком жутком кошмарном сне. Но именно так все было.
Воинский высокий круглый куполом и косыми пологами шатер. Лагерь ассирийцев под горой в белесом холодном тумане и стенами осажденной библейской Ветилуи. Военачальник и оруженосец Вагой и начальник стражи Ардад. Все и сейчас было перед карими все еще возбужденными глазами и мыслями в голове под черными густыми вьющимися волосами Джудит Флоэрти.
Все просто было идеально и точно как в Ветхом завете. Откуда-то из глубокой древности. Все ожившее и смешавшееся с реальностью.
Джудит опять повторила и задала сама себе вопрос - «А реальность ли эта, что вот она стоит перед этим зеркалом в туалете гостиничного номера на двадцатом этаже и отмывает свои руки от крови убитого ей собственноручно этого мафиози и наркодиллера Оливера Макафферти?».
Она в этом зеркале библейская Иудифи. Гамаль Шаадим в облике служанки Элимы. Звездная темная ночь. Желтая луна и стрекотание сверчков. Ржание коней за воинским этим шатром полководца и военачальника Олоферна, влюбленного в нее свою Иудифь. Старинная и резная, низкая на ножках шикарная в белых простынях из шелка постель. витиеватые опорные с балдахином колонны. Черные из бархата завесы шторы. Воинский висящий на одной из них круглый щит и тот кривой ассирийский меч. В своей руке. И ночная кровопролитная безжалостная казнь. Казнь своего ненавистного и одновременно любимого врага мужчины руками женщины. Одно убийство и одна смерть ради спасения целого на высокой скалистой горе осажденного врагами ассирийцами города. И это все наложилось, на то, что случилось этой здесь ночью. Лишь постель была иная. И вместо меча оказался с кухни принесенный самой Гамаль Шаадим острый заточенный перед ночной этой казнью специально тот обвалочный мясницкий нож-секач, что был здесь в этой спальне в ее девичьей молодой руке. Простая спальня вместо шатра, что видела Джудит своими глазами. Как точно обдолбанная или обкуренная, чем-то.
Она, просто сумасшедшая. Безнадежно и неизлечимо. И была давно уже такой. Это раздвоенные видения и само ее сознание. Как некий клинический больничный над ней эксперимент, за которым наблюдают врачи.
Она все это совершила в неком гипнотическом бреду. Сразу две кровавые безжалостные казни. Здесь ножом секачом там ассирийским воинским мечом. Но все было реально. И этот гангстер и бандит Нью-Йорка ублюдок Оливер Макафферти так был похож на того библейского Олоферна. Одно просто лицо. Цвет кожи. Цвет глаз, нос и губы. Гладко выбритое лицо и подбородок с глубокой ямочкой одного и заросшее густой бородой и усами другого. И как бы одного человека и злодея. И обоих, она любила. И убила.
- Ему нужна душа этого ублюдка и его тело для вечных истязаний, страданий и мучений – ей вспомнились слова главного Сенобита Пинхеда –Только такой может быть цена к освобождению.
И ей показалось, что она уже делала такое. И не один раз. Что она живет уже много-много раз и много лет. Возможно веков. Все это повторяется из раза в раз. И теперь ей не отделаться от такого никогда. Даже ради свободы и ей обещанного.
Джудит даже не думала, что способна, на такое. Раньше, скажи ей, Джудит Флоэрти никогда бы не поверила в такое. Но, Джудит сделала это. С особой жестокостью и изощренностью. С особой кровожадностью и алчностью к страданиям и боли. Удивив даже свою подругу Гамаль Шаадим. Хоть тряслись у нее женские молодые руки, но она смогла это совершить.
- Ему нужна душа этого ублюдка и его тело для вечных истязаний, страданий и мучений – ей вспомнились слова главного Сенобита Пинхеда –Только такой может быть цена к освобождению.
- Что-то задумалась, подружка – произнесла ей, подойдя сзади и накурившись вдоволь сигаретами, сорокалетняя еврейка Гамаль Шаадим.
- Да так, Гамаль – произнесла Джудит Флоэрти подруге по работе и танцам – Вот, думаю, Левиафан отпустит нас? Выполнит обещанное? Ведь мы сделали свою работу. Сенобиты забрали его этого Оливера в сам Ад.
- Не знаю и не ведаю, подруга моя - произнесла Гамаль Шаадим - Я из другого мира. Не из твоей шкатулки. Я лишь временно здесь. Но буду с тобой все время и не оставлю тебя уже никогда.
Джудит не поняла ее слова сейчас совершенно. О чем, это она? Возможно, Гамаль была тоже под сильным шоком от содеянного и, бредя, несла всякую сейчас чепуху.
- А вообще, правильно ли все, что мы сотворили? - спросила Джудит подругу.
- Думаю, в любом варианте, да - произнесла ей Гамаль Шаадим – Ты его свела с ума и дала к этому еще и повод. Этот бандит и насильник не успокоился бы теперь никогда, пока бы не запихнул, моя подружка тебе промеж твоих красивых смугленьких стройных двадцатидевятилетних девичьих ножек свой сорокалетний здоровенный раздроченный длинный детородный хер. Не будь меня рядом с тобой. Ты бы плохо закончила, а не он. От него надо было в любом варианте избавляться. Любыми методами. А для этого все методы хороши. Даже вот такой. Он получил свое и ушел вместе с Сенобитами в сам ад.
Она, прислонившись к дверному косяку полуоткрытой в туалете двери, ничего ей больше не ответила, а перевела тему.
– Надо прибраться тут в спальне – она произнесла Джулит - И быстро переодеться. Надо, как можно скорее покинуть это кровавое кошмарное место, пока сюда не нагрянула городская полиция. Да и особенно дружки этого приконченного этой ночью нами их вожака предводителя ублюдка.
Она отошла от двери, и, развернувшись, опять произнесла - Представляю сейчас этот Оливер Макафферти жариться в преисподней, вспоминая нас двоих своих убийц любовниц красавиц. Проклинает и пылает жаждой отмщения.
- А может, простил меня – произнесла, вдруг неожиданно даже самой себе и вслух ей Джудит Флоэрти – Ведь была же любовь. Я видела это в его глазах. Когда он целовал меня. И когда в момент мучительной своей казни молил меня о своей пощаде. А я убила ее своими руками.
- Ага, любила и убила - та произнесла ей – Самка Богомола. Иудифь и Олоферн. Там тоже была любовь. Да быстро закончилась. Любовь всего на одну лишь ночь.
- Но зато, какая это была ночь – произнесла, закатывая свои под лоб карие девичьи в кровавом наслаждении женские глаза Джудит Флоэрти - Сколько любви, страстей, страданий, мучений и боли. И все сразу на одном дыхании, и за одну всего лишь ночь.
Гамаль, громко точно
