Кластер-1

лошадиной девушке, сдаваться реликтовой утехе на потребу. И потребовал, что полагается.

Из всех дел на Ближней даче обзор на конной тяге обещал быть наиболее содержательным, в самом деле экзотическим и одновременно определённо напрягающим. На что-то подталкивающим. Всё-таки, если вдуматься, и вправду вполне настораживающий антураж. Внешне простодушная кобыла, усмешливый, вроде себе на уме непонятно какой казачок с похмелья, принципиально ни на что не намекающий, но что-то такое всё равно имеющий в виду. Да ещё и тенистая дорога, уходящая под самое сердце поросшего дремучей дубравой Каменного Хаоса, который заблаговременно простирался непосредственно и вкруг Ближней заставы страны. Чудилось нечто ирреальное, отчего можно было сразу поёжиться или даже непосредственно вздрогнуть. Всё же предложенный квест несколько отличался от не столь увлекательного путешествия из-за письменного стола в каком-нибудь присутственном месте.
Застоявшаяся кобыла поначалу несла временно отлучившихся от дел начальников ого-го как. В смысле иго-го как. Словно бы вспомнила молодые годы на казачьем хуторе. Затем переходила на более спокойный темп. Вывозила же народ обратно в цивилизацию чуть ли не на брюхе, разъезжаясь натруженными и сбитыми в камнях копытами. Эх, где ты, юность моя?! Где  - пора золотая?!


Ближняя Дача суверенных правителей страны располагалась у самой равнинной вершины местной Лысой горы, то есть, Голгофы, как раз на границе с лесопарковой зоной по её склонам. Обзирать там и в самом деле было что, хоть с кобыльих непарных копыт, хоть со своих двоих, парных.

Сугубо парковой эта зона считалась только у самых стен неотразимо уютных, но скромных официальных правительственных коттеджей Дачи и её глубинных особняков, выстроенных в стиле невероятно изысканного обаяния прочно победившей буржуазии - с убойно затейливыми гостевыми номерами, монументальными барно-бильярдными, банкетными и конференц-залами. Остальное прилагалось по списку. Особенная гордость Ближней дачи – иссиня голубой и просто зелёный бассейны, с большими-пребольшими фонтанами соответствующих цветов. В них по знаковым ведомственным и корпоративным праздникам, как бывало не однажды подмечено, даже голые девицы купались, притом, в изрядном количестве и почти неучтённые. Естественно, под ненавязчивым присмотром строгих и пузатых дяденек в камуфляже, но без автоматов. То ли квалифицированных евнухов, то ли штатных кураторов-сутенёров. Впрочем, за руку или за что-то другое тех девчат пока никто со стороны ещё не выхватил. Поэтому подобные разговоры являются вполне досужими, из области ещё только формирующегося народного предания про Ближнюю заставу великого Бочарова Ручья. Не исключено, что в будущем и былины. Вполне можно даже представить её исполнение под гусли где-нибудь в третьем тысячелетии нашей эры. Седобородыми обдолбанными старцами.

Далее обзор довольно резко сужался. Непосредственно за проволочными кустами сравнительно благоустроенный растительный массив сменялся и затем длился и длился во все стороны всё более непроходимой лесной чащей. Потом он дичал, дичал и наконец на территории знаменитого Каменного Хаоса, у отвесного северного обрыва вершины туземной Голгофы и вовсе превращался в нечто практически непроходимое. Там, под самым сердцем у ведьминой горы, под печенью у высокопоставленной бандитской «малины», по слухам как раз и располагался местный филиал ада. Эпицентр здешнего «места силы». И одновременно гипоцентр, ибо как раз из этих глубин всё несусветное повсюду и начиналось.

Терренкур предусмотрительно заканчивался непосредственно над всем заповеданным, буреломным обзираловом эксклюзивно преисподнего дьявольского места. Не исключено, что и всей планеты в целом. Там-то, на смотровой площадке у самого входа в суверенный филиал царства Аида, взад-вперёд прохаживались пока ещё немногочисленные, но Очень Важные Персоны или ВИПы, как их кратко и полупочтительно обозначала и величала многочисленная охрана, служивые церберы то есть.

Верховного правящего карлика, единого в трёх ипостасях - окладенца неземной чистоты, законодателя понятий всей подведомственной ему жизни, главы исполнительной власти и одновременно наместника бога в бескрайней стране - пока вроде бы не ожидалось. Тому свидетельствовали неопровержимые народные приметы: вертолётную площадку не готовили, траву не красили, пенсии не поднимали, даже регионального съезда партии власти в ближайшем коровнике не назначали. Бессмертные путиноиды ещё не трубили никакого всеобщего сбора. Но и намордников ещё не сняли. Впрочем, их никогда им даже не послабляют. Единственным из всех ручных рептилоидов. Не то гляди взбунтуются как странствующие музыканты, да и пойдут опять маршем на столицу. Зато всенепременно предполагал явиться его посланник федерального ранга, из столицы. Тот самый, с вертолёта, лупатый. Живьём, красавчик, должен появиться. Не как-нибудь. В плотном сопровождении советников и охранников, в смысле тоже с приглядом. Мало ли. Чем выше по Вертикали вознёсся, тем меньше остаётся доверия и к такому. В этом деле пасут все и всех. Ночью не смыкают глаз, никак не напасутся.

Даже просто по-человечески понять можно. Как же вот такого гостя без присмотра, да без догляда впускать в конкретную вотчину, где много чего всякого есть?! А вдруг что-то не то увидит?! Плохое скажет, не на то или не на ту глаз положит?! Кому не надо что не надо прищемит?! Не по чину подарит?! Что тогда делать?! И его записывать на досрочное свидание с маршалом Блюхером?! Возни-то потом сколько! Настоящие-то полномочия где у него?! Нет, нет и нет. Пока нет. Карлик таких никому не даёт. Кроме себя, любимого.

Так кто всё-таки выделялся из всех собравшихся?!
Прежде всего, уж конечно, охрана. Псы-рыцари. То есть, не те, кого охраняют, а которые охраняют. Та самая охрана, которая, как известно, иногда до того рано встаёт, что, кажется, и не ложится вовсе никогда, и одним этим у всех на таком виду оказывается, что мимо никак не проскочишь. Хотя пролезть-то можно, но только осторожно и всё-таки не каждому. Причём, эта впечатляющая совокупность хорошо вооружённых и не слишком изуродованных интеллектом людей даже со стороны, на самый первый взгляд воспринималась настолько неоднородной, что, казалось, там их сосредоточено несколько батальонных группировок. Только вот не поймёшь кого, то ли простых одиночных секьюрити, рейнджеров, то ли сводных охранных групп и автономных соединений, то ли централизованных колец настоящей, глубокоэшелонированной военной обороны. Судя по одному этому обстоятельству, а также по вполне серьёзному вооружению, чрезвычайной плотности и эшелонированности обороны, враг, слава богу, должен был наступать нешуточный, может быть с танками. Это казалось единственно верным объяснением складывающейся вокруг фантасмагории сил и средств. И вполне очевидным – то есть, правильным - выводом.

В принципе такая штука, как внешняя угроза, должна бы объединять. Но, как и среди солидных государевых людей при чинах и званиях, в структуре совокупных вооружённых сил туземной Голгофы, как бы сплочённых единой задачей, тем не менее, также наблюдалось весьма серьёзное разделение. То ли на рода войск, то ли по принципу комплектования и облику комсостава, то ли по концептуальному определению наиболее вероятного противника. Кто есть кто можно было судить и по хозяину или командиру, у кого какой. Кто из командующих хозяев в законе, а кто - верхом на законе. Именно этот коренной признак выделял как минимум две мощные группировки боевых охранных сил Ближней заставы Ручья. Да так оно и было, даже чисто визуально в отношении того же комсостава - одни ходили в камуфляже со звёздочками на погонах, другие – в той же степени пятнистые, но без остроконечных опознавательных стигм. Да и в способах несения службы они также разнились, правда, не сказать, чтобы уж слишком. Даже если вместе раньше что-то делили или тёлочек общих имели, всё это теперь решительно отступало на задний план. Что было, то было, дружба дружбой, а табачок - врозь! Основной служивый императив. Что-то более всего глубинное и потому единственно могущественное их выстроило и теперь держало друг напротив друга, не давало слиться, однако пока не позволяло и схватиться врукопашную. Однако для чего-то же держало?! Для каких-таких дел они тогда непрерывно и до седьмого пота тренировались?!

Именно таковы они и были на Ближней заставе великого Ручья - друзья-неприятели, незримой и властной рукой сведённые вместе стражи порядка из двух самых могущественных служб безопасности огромного региона, частной и государевой, в законе и верхом на законе. Того и гляди схватятся или втихомолку перегрызутся. Псы есть псы. Нестихающая конкурентность и вправду чувствовалась во всём, притом по нарастающей - и в степени боевой и особенно финансово-политической подготовки, и в великосветско-плебейской манере держаться самим, но особенно по части непрекращающихся разминок с прекрасным полом. Тут уж одни иногда сто очков вперёд давали другим, замороженным казённым уставом и особенно окладом. Но как те, так и другие служивые дебилы бодибилдинг тот выделяли особенно - можно сказать, обожали.

Такой профессионализм пропить решительно невозможно. Никак, нигде и ни за что. Поэтому аккредитованные журналисты торопились свои накаркивающие предчувствия внести в анналы в режиме реального времени непрерывно пишущейся истории. Хотя бы в качестве чернового материала стартующей прелюдии эпохального мероприятия. Наверняка потом, отмотав на начало, в самых незначительных деталях и нюансах они же, теперь вместе со следователями, и обнаружат коварные зародыши развернувшихся потом событий. Похвалятся, как же они точно с самого начала рассчитали, а может вправду накаркали их, главных злодеев. Сами себя за интуитивную предусмотрительность, если ещё живы останутся, поцелуют в одно место. Или даже в два.
Но так будет потом. А сейчас… Сплошной шорох в кустах, перебиваемый лишь скрипом лычек или треском отдираемых в страсти погон. Противно даже слышать. Тем более слушать.


Порою телевизионщики снимали просто так, навскидку, творили в режиме нон-стоп, словно акыны, наобум роясь в собственных ощущениях, впечатлениях, в нащупываниях кружащих вокруг невидимых и видимых потоков чего-то волнующего, но пока непонятного. Иногда же летописцы занимались простой постановкой сюжетов, заранее определяя и расстанавливая, какими они должны быть. Загодя режиссируя и воплощая позиции сторон, тех или иных действующих лиц, определяя потенциалы и мощности наиболее вероятных разрядов. Наконец просто расслаблялись, впрочем, и тогда неуклонно выдерживая стойку на малейшие колебания и завихрения мощно несущегося совсем-совсем рядом, а то и прямиком сквозь них - всё более правильного общественного, прости господи, мэйнстрима.

Вот один корреспондент, плотный, седеющий творец (особо тревожащая примета – полное отсутствие татуировок), посадил на василькову кобылу своего сынка, в педагогических целях мобилизованного папаней в творческую командировку.