Где-то, на Северном Возее

отреагировал Женька.
   — Знаешь? И что же?
   — Я знаю одно: всё, что ты придумываешь, или незаконно, или невыполнимо, или кем-то уже придумано!
   Евген выпучил глаза, пытаясь переварить услышанное, но, видимо, это ему не очень удалось. Тогда он отмахнулся от Женьки и его философских заморочек, и, глядя на меня, начал разматывать свою думу:
   — Представляешь, Серж, приезжает Шеф и спрашивает нас: ну, как работа, как трасса? А мы ему: какая трасса? Мы тут с ног валимся, режем алюминий, только-только сил хватает грибов пособирать да в бане попариться! И всё, Шеф в нокауте!
   — Представляю! — заулыбался Женька и выковырял из пачки очередную сигарету. Он сунул её в рот, чиркнул зажигалкой и поднёс огонёк к концу сигареты, но не прикурил. Он вышел из комнаты и прикурил только в коридорчике. Я на мгновение оторопел, но потом всё же выдавил из себя:
   — Ну, Евген, кажется, сегодняшний день мы будем дышать полной грудью!
   — Ничего, зато завтра я выдам три нормы! — донёсся из коридора смешок, впрочем, тут же сменившийся кашлем. — И всё пойдёт так, как и дóлжно!
   «Да, — подумалось мне, — всё пойдёт так, как и должно идти, и иного мне не хочется»!
 
20
 
   Шеф остался доволен нашей работой и нашим бытом, но не преминул меня подколоть тем, что, дескать, даже в Питере в наш офис постоянно вламываются некие голубоглазые девицы. Они плачут от нетерпения увидеть меня и тыкают в окно пальчиками на свои белые «девятки». Эх, Иваныч, зачем же ты всё растрезвонил?..
   Я вернулся от Палыча, к которому отвёз шефа, и увидел, что оба Женьки как-то возбуждены. Скорее всего, решил я, сейчас снова придётся мчать на Харьягу за пивком. Но ехать так не хотелось.
   — Что-то с нашим автомобильчиком, — сделал я ход первым, — завтра буду весь день его обслуживать, поэтому пока – никаких поездок!
   — Ну и ладно, — поскрёб бороду Женька. — Не очень-то и нужно. А сегодня – тем более!
   — А что сегодня? —  насторожился я, прокручивая в голове всевозможные варианты пакостей, которые могли мне подарить милые други.
   — Сегодня у нас будут гости! — выпалил Евген. — И, возможно, даже танцы!
   — Что ещё за гости? — насторожился я.
   — Нина, Лариса и Анна Павловна!
   Я глянул на Евгена, как шахтёр, которому вовремя выдали зарплату, но быстро сообразил:
   — А, гидрологини! Ну что ж, орлы, приятного вам общения.
   — Стоп! — Женька стянул с носа очки и повернул голову набок. — Что сие значит?
   — Да ничего, я с ними уже пообщался. Пойду лучше машиной займусь.
   Евген изумлённо вытаращил глаза, словно ему сообщили, что алюминий больше не стоит ни копейки:
   — Ты что, Серёга! Это же девчонки!!
   — Да я в курсе. Две девчонки и одна бабушка. Я уже с ними наобщался.
  
   Но свалить подальше от нежелательной беседы у меня не вышло. Гостьи без стука вошли в наше жилище, и мои друзья засуетились, словно к нам пожаловал сам глава «Лукойла».
   Женька, да и Евген, постоянно бросали друг на друга заговорщицкие взгляды, из чего я сделал вывод о готовящейся для меня неожиданности или, проще говоря, пакости.  
   «Вот если бы здесь оказалась она!» — размечтался я, равнодушно наблюдая, как обустраиваются прибывшие.
   Старшая гидрологиня уверенно уселась на кровать к Женьке и о чём-то с ним заговорила. Вторая вцепилась в стоящий на столе электронный тахеометр, а Евген тут же услужливо подскочил к ней, пытаясь объяснить принцип действия японского прибора. Третья девица как-то незаметно просочилась к самому святому, что у нас было, компьютеру, и ловко орудовала мышкой.
   «Кажется, это та самая, что из уголка балка меня подкалывала» — сообразил я.
   Разговор завязался сам собою. Темы затрагивались самые разнообразные, но участие в беседе принимали лишь оба Женьки и Анна Павловна с Ниной. Мы же с Ларисой, словно сговорившись, смиренно помалкивали.
   А разговор-то вдруг стал очень даже любопытным!
   — И вот приезжает наш Серж сам на свой, — ехидненько улыбаясь, выдаёт Евген, — и рассказывает нам офигенную историю.
   И Евген, эта улыбающаяся зараза, с некоторыми подробностями, которых и в помине не было, повествует девчонкам о моём приключении. Те, конечно, ахают, вздыхают, но как-то не очень активно. А Лариса вообще не проявляет никаких эмоций. И мне вдруг становится обидно:
   — И что? Вам завидно? Или вы считаете меня полным идиотом?! — с вызовом бросаю я, но тут же понимаю, что они правы. — Да, согласен, я идиот, ведь такого быть не может!
   — А я верю, что всё это – правда! — неожиданно заявляет Лариса.
   Я удивлённо смотрю на неё. Мне очень хочется заглянуть в глаза девушки, чтобы понять, прикалывается она или нет, но та глядит лишь в монитор.
   — Только одно мне непонятно, — и она наконец-то поворачивается в мою сторону, — разве можно, испытывая такие чувства, не узнать свою возлюбленную?!
   — Да как же я её узнаю, если она мне ни разу не встретилась!? — почти взвываю я. — Да если бы я её увидел хоть издали, то узнал бы сразу по её волшебным голубым глазам, по её восхитительному голосу, по её…
   Тут я резко заткнулся, поражённый какой-то необычностью. Во-первых, все молча глядели на меня и никто не пытался подколоть, даже Евген. А, во-вторых, в мозгах что-то перещёлкнуло, заставив меня насторожиться и задуматься.
   Вот-вот, сейчас что-то до меня дойдёт, ведь я сам только что это сказал… Голос! Голос!! Ведь я его уже слышал не раз, да и совсем недавно, прямо сейчас.!!!
   — Прозрение не всегда бывает приятным? — прошептала Лариса, и мягкий тембр её голоса влился в меня, как исступлённая молитва в уши Всевышнего!
   Я поднялся с кровати и подошёл к девушке:
   — Это… ты?!
   — Не знаю, — кокетливо пожала плечиками она, — не знаю, кого ты встретил на харьягинской трассе. Похожа?!
   Я смотрел на неё и… не узнавал в ней ту незнакомку, которой бредил уже много недель. Конечно, это она, но где же они, смеющиеся голубые глаза?!
   — Ларочка, ну хватит тебе его терзать, — укоризненно склонила голову к плечу Нина. — Ну надень ты свои чудесные голубые глазки!
   Я не успел осознать, шутка это или нет, как Лариса быстро вышла из комнаты.
   — Всё, обидел девчонку, теперь не вернётся, — резюмировал Женька.
   Но она вернулась. Да, это была именно она!
   — Но разве это возможно?! — я был поражён так, что ничего не соображал.
   — Если любишь, то возможно всё! — абсолютно серьёзно заявил Евген и этим окончательно меня добил.
   А Лариса улыбалась, глядя на меня своими голубыми глазами, а в руках её была коробочка из-под контактных линз.
   — Твой юный друг прав, Серёжа!
 
   Оказывается, пока я отвозил шефа к Палычу, наш балок посетили гидрологини – ведь я сам их приглашал. Лариса, легко опознавшая меня в грубоватом и прдурковатом геодезисте, всё рассказала своим подругам. Ну а те не стали долго тянуть резину и погнали к нам в гости, то бишь, на смотрины.
   Меня дома не оказалось, но именно это и подсказало девушкам, да и моим друзьям нужный план действий. Гостьи, в чьём владении была белая девятка, отогнали её в укромное место и принялись ожидать моего возвращения. Как всё просто!
 
   Дверь рывком распахнулась, и в комнату ворвался Иваныч:
   — Серёга! Пляши! Я нашёл её!!
   — Кого?!
   — Как это кого? Твою голубоглазую на белой девятке! Приготовься, сейчас она войдёт!
   Наверное, так же было задумано и у Гоголя, когда он прорабатывал молчаливую сценку в «Ревизоре». Но оцепенение наше закончилось более оптимистично.
   — Спасибо тебе, Иваныч, я знал, что ты можешь найти всё, что угодно, даже то, чего никогда не существовало! Но сегодня я тебя опередил. Извини…