к выходу. Войдя в служебное помещение охраны, стряхнули снег и уставились на двух холёных немцев, пьющих коньяк. Один из них был начальником лагеря, штурмбанфюрер Радомски, а второй, его недавний знакомый оберштурмбанфюрер. Посмотрев на Льва Борисовича и Анатолия мутным взглядом, он улыбнулся. Выпив коньяк из рюмки, он обратился к Лёвушке:
- Я не любить евреев и русских, но ты вызываешь вопросы. Мы думать, что ты должен служить великой Германии. Ты учёный? Чем заниматься твоя наука?
- Я востоковед, господин…
- Тиссен, Ганс Тиссен. Востоковед… это что-то… писать? Это как гуманитарий? Знаю, знаю. Ничего конкретного. Чепуха! Это так, по-русски? – он рассмеялся, - Ладно, ладно. Что-то мне говорить, что ты не простой учёный. Хорошо. Что делать твой институт?
- Изучали Китай, Тибет, Ближневосточные страны, Иран…
- Так, так, хорошо, хорошо. Иран – это хорошо… Скажи, мой друг. Если я тебя сейчас отвезу в Германию, ты будешь верно служить фюреру?
- Я не могу верно служить фюреру, господин Тиссен. Я служу своей стране.
- Так. А если я спросить тебя о другом. Ты жить хочешь? Хочешь работать за жизнь?
- Да, хочу, - твёрдо ответил Лев Борисович.
- Это хороший ответ. А ты и твой друг из энкавэдэ были когда-нибудь в экспедиции? – он вперил вдруг свой холодный взгляд в бегающие глаза Лёвушки, - Ну, там, как его… в Тибете?
- Да, мы изучали там… местные диалекты и культуру тибетских народностей.
- Да, ты похож на Еврей, но не совсем… Я подумать, - он повернулся к рыжему ротенфюреру и приказал по-немецки, - Включить их в специальную группу. Завтра они должны быть готов к отправке. У них в досье есть интересный эпизод, ими должен заняться вермахт. И найдите мне его сестру, если её не расстреляли. Она мне пригодится…
…Лёв Борисович Бауэр, Анатолий и Софья Борисовна Мещерякова ехали в разных товарных вагонах с остальными узниками. Недалеко от Бреста их пересортировали в отдельные вагоны. Но брату и сестре удалось поговорить. Он стоял рядом с ней, когда их построили перед отправлением в шеренги на перроне. Софья спросила у Льва:
- Лёва, зачем нас не расстреляли, ты не знаешь?
- Нет, Софа. Пути наши с тобой сошлись не зря. Помнишь, я говорил тебе о нашем исследовании?
- Это о том, о чём ты должен молчать?
- Да, о нём. Слушай меня внимательно. Это очень важно. Если ты выживешь, обещай сберечь одну вещь. Она очень важна для меня. Ты обещаешь?
- Обещаю, Лёва.
- У нас на антресоли, ну, знаешь, там, где папа свои заначки прятал?
- Да, да.
- Так вот. Там стоит термос, который я из экспедиции привёз. Ты его сбереги и отдай нашим учёным или органам. Это всё равно. Там вода. Но это не совсем вода. Это опасная вода, но она… Вкратце так. Если её выпить, то ты пройдёшь сквозь стены или улетишь, как захочешь.
Зрачки у Софьи Борисовны расширились и её огромные глаза смотрели на него с испугом.
- Только не думай, пожалуйста, что это бред. Это не бред, Софа. Это то, ради чего я живу.
Через два дня вся троица сидела у штурмбанфюрера Абеля. Он ходил взад-вперёд по кабинету и посматривал на ссутулившуюся фигуру Льва Борисовича. Потом резко подошёл к нему, снял с себя пенсне и поднёс его к лицу Лёвушки. Рядом с Абелем сидел переводчик, русский перебежчик, который синхронно переводил разговор. Абель нагнул голову и внимательно посмотрел на Льва Борисовича.
- Да, так я и думал, - сказал он, - Это вы, тот самый потешный молодой учёный из русской экспедиции. Я узнал вас. В этом мне помог ваш коллега, - он кивнул на Кузнецова, - Этого я сразу узнал.
- Я вас тоже узнал, - Кузнецов выпрямился, - вы один из тех немцев, кто был в экспедиции.
- Да, мой друг. И вы тогда от нас удрали. Теперь вы понимаете, что сделали это зря? – с победной улыбкой произнёс штурмбанфюрер, - И сейчас вы не в том положении затаившегося охотника и нагана у вас нет.
Он подошёл вплотную ко Льву Борисовичу.
- Вы знаете Абвер, ведь правда, Лев Борисович. И вы понимаете, что если вы не отдадите мне то, что нас интересует, вы со своей фрау сестрёнкой тут же переведётесь в гестапо. А там вы отдадите всё, чтобы только выйти оттуда живым… или вперёд ногами. Ну так что, вы сейчас будете говорить или дать вам время? Но учтите, что его у нас мало… Пожалейте хотя бы вашу сестру, если себя не жалко. Ведь она не в том положении, чтобы отправлять её в гестапо…
Лев Борисович с грустью посмотрел на всех, потом, улыбнувшись виновато, на Софью. Затем внезапно поперхнулся и закашлял.
- Я, я скажу, - неожиданно заговорил Анатолий, - Я слышал, как они переговаривались в вагоне. Я знаю, где тайник.
- Ах ты сволочь… - сквозь зубы процедил Лёвушка.
- Так где же? - перебил его Абель.
- У них на антресоли. Я бывал у них дома и могу показать это место, вы не найдёте. Если вы меня возьмёте с ней, - он кивнул на Софью, - Я вам ещё кое-что покажу. Канистры опытных образцов спрятаны мной лично в подвале лаборатории. Они замурованы в стальном шкафу, шифр знаю только я.
- Похвально, похвально, молодой человек. Хм, честно говоря, я не ожидал от вас такой прыти.
Звонок Киселёва
Денис каждый день звонил по номеру, который ему дали в полиции и всё время получал один и тот же ответ: "Ждите, пока новостей нет. Ищем". Успокаивал тёщу, которая сидела на успокоительных, одолевала звонками и общался с частным детективом, нанятым ей за баснословные для него деньги.
Но вот в понедельник позвонил Алексей:
- Привет, Ден, это я. Сможешь приехать ко мне в лабораторию? Это важно
- Смогу. Адрес эсэмэской сбрось.
К условленным трём часам Денис подъехал к лаборатории Киселёва. Она располагалась на Малой Дмитровке, в двух шагах от Пушкинской площади. Лаборантка проводила до рабочего места Алексея. В дальнем углу маячила длинная фигура, разглядывающего что-то в окуляр микроскопа.
- Привет.
- Привет. Сейчас, погоди минутку, сигареты возьму. Пойдём к чёрному ходу на лестницу, - предложил Андрей, - Там тет-а-тет.
Они вышли в коридор, прошли несколько дверей, вышли в тёмный высокий тамбур старого дореволюционного дома, вышли на лестничную клетку. В высоком окне с открытой форточкой открывался вид на тесный двор, где лениво тусовались офисные служащие из соседних контор и стояло множество припаркованных машин.
- Для начала хотелось бы прояснить. Откуда у тебя вообще всё это взялось? – спросил Киселёв.
- Не переживай, это земного происхождения.
- Ты пока с шутками своими повремени. Отвечай.
- В общем, эта жидкость была у Мещерякова, моего соседа. Его два каких-то хмурых урода утром увели, а он мне… намекнул, что нужно что-то забрать в одном месте у него в квартире. Я забрал. Это оказалась вода в термосе. Регина выпила её и … В общем пропала она.
- Как это пропала?
- Растворилась в воздухе при невыясненных обстоятельствах.
Киселёв с удивлением посмотрел на Дениса поверх очков.
- Я думаю, что у твоего соседа бомба. Это реальная бомба, понимаешь! Это открытие, способное перевернуть научный мир. Я и не догадывался о свойствах этого вещества. Ты принёс хоть каплю?
- Нет, всё забрали фээсбэшники.
- Понятно. Им там не до открытий. Интересно, кого они привлекут?.. Да, уплыла от меня малина.
- Тебе удалось выяснить её состав?
- Немного. Там есть гуанин, там есть изопротеренол, который изменяет днк. В общем, чтобы тебе стало понятно, рассказываю. Эта жидкость способна изменять свойства твоего днк и поддерживать его в возбуждённом состоянии. При этом каким-то образом она воздействует на всю молекулярную структуру. Если бы у меня был образец, я бы изучил поподробнее.
- Подожди, а может у Мещерякова ещё где-нибудь эта вода стоит? Ну- Ка, поехали к нему! Вот я, балбес, не догадался.
По дороге, сидя в метро, Алексей рассказывал:
- Наука пока очень мало знает об этих веществах и само явление малоизучено. В конце тридцатых годов в руки учёным попал хамелеон из Мадагаскара. Начали изучать его молекулярные структуры, чтобы выяснить механизм изменения цвета в коже. Электронный микроскоп показал, что там есть гуаниновые кристаллы, которые меняют своё расположение в возбуждённом состоянии. После этого синтезировали производное адреналина и назвали его изопротенеролом. Как оказалось, это протеиновые молекулы, встроенные в клеточную оболочку. Сейчас кто только не использует это открытие. Но биохимики здесь первые. Они даже биороботов создают. Но мы пока видим их использование в создании тканей и одежды, меняющих цвет в зависимости от состояния человека. А это было бы прикольно, согласись.
- Да, прикольно. Но при чём тут невесомость? Или ты хочешь сказать, что эти твои гуанины могут человека в воздух поднять?
- Ну как ты не поймёшь, что это частный случай. Мы же ещё не знаем на что они способны в соединении с другими веществами.
- Гуанины, хамелеоны… А на вкус вода как вода. Да, я тебе ещё о сне своём не рассказывал, когда я летал.
- Брат, сны меня мало волнуют. Сны - это ненаучная субстанция, извини.
Поднявшись к Денису, они увидели на лестничной клетке Андрея Мещерякова. Он стоял, и, как ни в чём не бывало ждал лифта.
- Ну вот ты где! – радостно воскликнул он, - А я тебя уже полтора часа дожидаюсь. Сначала у подъезда сидел, потом подумал и решил, что лучше не светиться особо перед домом.
- Здорово! – воскликнул Денис, – Тебя где носило, дружище? Тут столько всего!
- Да, долго рассказывать, - махнул рукой Андрей, - У тебя всё в порядке?
- Какой всё! У меня жена из- за твоей воды пропала!
Андрей нахмурился, потом улыбнулся:
- Если это шутка, то дурацкая… Хотя… Ты термос брал?!
- Ну да, это из него вода-то была!
Мещеряков сделался мрачнее ночи.
- Так, - сказал он, - Видимо, я должен тебе всё рассказать и лучше без свидетелей.
- Можешь нам обоим, - Денис кивнул на Киселёва, - Он знает.
- Хорошо. Тогда поехали.
Через полчаса они тряслись в электричке с Савёловского вокзала по направлению к даче Андрея. В послеобеденной электричке народу было немного, они откупорил купленное на вокзале пиво и достали пирожки.
- Я сделал глупость, Денис, прости меня, - серо-водянистые глаза Андрея смотрели куда- то прямо, не мигая, - Хотел перестраховался, а вышло… как вышло. Тут всё слишком переплетено. Я думал, что эти двое - приманка, отвлекающий манёвр, сигнал для других, которые войдут в пустую квартиру. Блин, ты сделал всё правильно, но я не думал, что ты его откроешь так быстро. То, что они ищут, это и есть термос с водой. Точнее, не с водой. Это Грааль.
- Подожди, Андрей. Кто такие ОНИ?
- Они?.. Ну да, хорошо. Давай сначала… Мой дед, а потом отец занимался изучением Грааля, который нашёл в Тибете шурин деда. Там было целое приключение. Этот шурин, Лев Борисович, вернулся с этим Граалем и ему поручили вести научные изыскания. Они работали в Киеве и в сорок первом, при отступлении, оставили немцам опытные образцы. Но там, в этих образцах была масса недоработок. В общем, удалось спасти кое-что из документации, лаборатория обосновалась в Москве… После смерти Лаврентия Павловича лабораторию прикрыли, но отец сумел сохранить оборудование. Мы как раз едем к нам на дачу и там… Там вы всё сами увидите… Вот… А есть ещё конкуренты, которые работают над этой проблемой. Ну, о них позже.
- Америкосы?
- Не только.
До дачи доехали автобусом из Дмитрова. Это была довольно большая деревянная постройка на краю заброшенного СНТ недалеко от Волги. Дом окружали сосны и кусты орешника, вплотную подходившие к забору.
