тёмной глубины сознания тоненькой змеиной лентой выполз страх. Он рос окутывая всё вокруг готовый превратиться в ужас.
Глеб вскрикнул и услышав свой голос слегка очнулся от наваждения.
Он закрыл глаза и увидел своих родителей. Отец спокойно смотрел на него, а мама улыбалась. Это придало Глебу немного уверенности:
-Отец мой, дай мне сил! Дай уверенности и надежду на спасение. Пусть свет победит тьму, а добро прогонит зло! Пусть всё хорошее, что есть у меня, поможет мне. И отступит тьма и расколется смердящее тело её и потеряет силу она!
Отец одобрительно кивнул, а мама прислонила голову к его плечу улыбнулась.
Потом Глеб увидел Маргариту:
- Всё что дорого мне и всё чем дорожу я, помоги!
Он шагнул вперед и увидел бабу Серафиму. Она трижды перекрестила его и отошла в сторону.
Вадим и Александр Сергеевич вскинули руки и помахали в приветствии. Глеб еще сделал шаг:
-Да отступит зло, пусть будет повержено оно как всё скверное и мерзкое!
Отец Онисим прикоснулся к кресту на шее и поклонился в пояс:
-Молю, отец наш небесный, о помощи и силе! Об избавлении от страха и отчаяния, от зла земного и не земного! Помоги мне всё, во что верю я, чем живу и что люблю!
Глеб увидел Марину. Она была до того близко, что казалось протяни он руку он бы коснулся её. Глеб шагнул вперёд и Марина ласково улыбаясь растаяла во мгле.
Он сделал еще шаг и оказался внутри рокочущей тучи из огня и дыма, в самой её середине.
Наступила тишина, всё что пугало и страшило Глеба осталось где-то позади, за спиной. Перед ним в легкой дымке мерцала небольшая красная точка, не больше десятикопеечной монеты. Глеб без опасения протянул руку, схватил её сжав в ладони. Водоворот теней за спиной рухнул и развеялся.
Перед ним пьяно шатаясь стояла тётка Прасковья, в руках она держала бутылку "Рябины на коньяке". Он не раздумывая забрал посуду, втолкнул красный огонек из ладошки в горлышко, достал из кармана пробку от ликера Паллини, заткнул бутылку.
Пробка плотно вошла в горлышко как родная.
Тётя Паша пьяно моргая уставилась на Глеба:
- Ой, Глеб! Какими судьбами? Пришел меня воспитывать? Давай! А ведь я могу на тебя порчу наслать. Или прокляну. Или...
Она мотнула головой, пошатнулась, еле устояв на ногах.
Глеб каким то внутренним взором всмотрелся в Прасковью. Он делал это впервые. Даже и не подозревал, что так умеет.
Полилась информация, картинки, сцены, слова. Звуки. Голоса. Тяжёлые вздохи, рыдания, громкий истерический смех, слёзы.
Стало тяжело дышать, смрад чужих мыслей исторгался фонтаном, разливаясь вокруг. Картинки, серые и тёмные, как будто ил со дна реки расходился в стороны. Они шли непрерывным потоком, постепенно светлея, обретая цвет и яркость, и наконец, появилась сцена солнечного дня. Всё вокруг залито яркими лучами. Зелёная трава. Яркие всполохи голубого неба. Высокие деревья, шелест листьев, покачивание высокой травы. Покой. Спокойствие и тишина. Счастье.
Прасковья вскрикнула и подкосив ноги упала на землю.
-Силы нет. Нет никакой силы у тебя тётя Паша. Нет никакого колдовства. Только горе, страх и злоба взращённая годами.
Глеб был удивлен. Он почти был уверен, что его тётка обладает каким-то даром, тёмными силами или колдовскими знаниями. Но ничего такого он не увидел. Перед ним была совершенно несчастная, усталая и озлобленная женщина. И только.
Неожиданно Прасковья встала, мельком взглянув на Глеба, стянула с головы платок закрыла им лицо. Затем быстро, не выбирая дороги, кинулась прочь.
Глеб стоял опустошенный. Он как будто получил некое отравление от увиденного. Голова кружилась, к горлу подкатывала тошнота. Он машинально опёрся на рядом стоящее деревцо и с облегчением заметил, что дурнота проходит, как будто легкий ветерок сдувает липкие потные капли со лба. Взгляд прояснился, дыхание выровнялось и стуки сердца в груди угомонились.
Тонкая осина пошатываясь от едва ощутимого ветерка стояла рядом. По нежной коре ствола сползали к земле черные живые трещины, словно кто-то острым ножом пытался добраться до сердцевины. Через мгновения трещины застыли на стволе глубокими корявыми разрезами.
Так вот ты какое Ведьмино дерево!
Неожиданно пошел дождь. Это в ноябре! Дождь усиливался, падал на землю тяжелыми крупными каплями барабаня по хрупкому снежному насту.
На небе серо-голубые разводы пожирали алые всполохи.
Глеб всмотрелся в бутылку, красный огонёк померк только изредка вспыхивая едва заметной пульсацией. Зазвонил телефон.
-Алло, Марина!
-Глеб, у нас всё готово, бегом за стол, пора ужинать!
-Да, милая, уже иду, бегу, мчусь на всех парусах!
-Хорошо, ждём тебя!
