Арчибальд Керр, английский дипломат. ЧАСТЬ I

специально меня спаивали, чтобы выведать секреты…
Юноша прыснул. Керр позвонил, попросил принести крепкого чаю. И когда проводник ушёл, разлил виски.
– Запивать полезно китайским чаем. Ну, давайте, Алёша!
– У меня как раз особые подстаканники есть! – «прикреплённый» достал из чемодана два подстаканника со звёздами на кремлёвских башнях.
– Здорово вас упаковали, – заценил Арчибальд. – Но мои медведи тоже соответствуют случаю!
Дорога пошла веселее. Они уже подъезжали к Цицикару, когда всё небо осветилось вдруг, затрещали выстрелы, началась такая канонада, словно поезд вошёл в зону боёв двух враждующих армий.
– Алёша, с Новым годом! – Керр догадался первым. – Смотрите, кто победнее живёт, просто в костёр бамбук кидает, а кто побогаче – петарды и шутихи запускает. Чуньцзе в Китае – время, когда нужно забыть все обиды и искренне пожелать друг другу мира и счастья.
– Сэр, а давайте выпьем за победу!
– Прекрасный тост! Жаль, что до неё ещё очень далеко. Как говорит мой босс, потребуется много крови, тяжкого труда, слёз и пота.
– А наш вождь товарищ Сталин сказал: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будем за нами!»
Они выпили за здоровье вождей, за разгром немцев под Москвой, за полную победу над фашизмом – и легли спать. Утром февральское солнце и возня путейцев под вагоном разбудили их.
Примерно через час они покинули границы Поднебесной. Молча пили чай и смотрели, как за окном разворачивались палитры даурских сопок.
– Не понять мне русских, – проворчал Керр, жмурясь на сверкающие забайкальские красоты. – Зачем вы дарите города, которые с таким трудом ваши солдаты штурмом берут? Зачем строите железные дороги через чужую территорию или вдоль границы? Думаете, вечно будете жить с соседом, как братья? Так не бывает. В Шотландии есть поговорка: вчера сосед приходил, пили с ним на брудершафт, а сегодня попроси у него немного скотча, так он липкую ленту через забор тебе кинет…
Юноша ничего не отвечал, он что-то быстро писал в своём блокноте.


Глава 14.
Где так вольно
дышится людям…

В Чите их встретило вавилонское столпотворение. Ночной вокзал был переполнен. Тысячи человек бесцельно бродили по перронам, заполнив каждый квадратный метр. На всех путях стояли уснувшие поезда без всяких указателей, но часто с вооружённой охраной. Непрекращающийся гул от сотен шаркающих ног висел в морозном воздухе. Словно на пожарище, пахло гарью, мазутом и застойным людским потом. Дышать было нечем от этих горьких миазмов.
– Стойте здесь, а то потеряетесь! – «прикреплённый» исчез в толпе, оставив Керра сидеть на чемодане с краю платформы. Ждать пришлось недолго, Арчи не успел даже трубку выкурить. Алексей появился в сопровождении сержанта.
– Сейчас мы пойдём к начальнику вокзала, там передохнём, перекусим. Через три часа пойдёт скорый на Москву, поедем в штабном вагоне.
«В большой стране министерство внутренних дел почему-то всегда влиятельнее, чем министерство иностранных дел», – подумал Керр.
У начальника вокзала телефон звонил беспрестанно. Хозяина кабинета это совершенно не смущало. Одной рукой он держал трубку, другой делал сразу массу необходимых для жизни дел: подписывал бумаги, заваривал чай, пил американский виски с гостями, показывал им что-то по карте, отдавал непонятные знаки помощнику. Это походило на движения рук циркового фокусника.
– Да как можно работать без сбоев в таком хаосе? – спросил Керр у своего молодого спутника, когда они уже ехали на запад в штабном вагоне. – Ведь каждые три минуты мимо нас пролетают встречные поезда!
– Товарищ Каганович и товарищ Берия навели на железной дороге железный порядок, – с гордостью отозвался Алексей. – Транссиб питает фронт всем необходимым. Здесь не должно быть даже малейшей ошибки. Всё для победы!
Они ещё немного покурили, и он добавил:
– Гвозди бы делать из этих людей!
– Гвозди? – переспросил Керр. – Почему из людей? А что, если у вас потом не останется ни гвоздей, ни людей?
Юноша ничего не ответил, достал свой блокнот.
Но в целом они ехали дружно, внимательно слушая друг друга и уважительно принимая разницу не только в возрасте, но и в статусе. Мелькали полустанки и небольшие забайкальские города. Почти у каждого вокзала стояла серебристо-крашеная фигура Ленина с протянутой рукой.
Однажды Алексей вышел на остановке купить местную газету. Вернулся недовольный.
– Свежих газет нет. «Правда» только за тринадцатое, я её читал, местная – вообще за двадцать девятое января…
Он раскрыл местную. Тут же подскочил, заорал благим матом:
– Предатели! Сволочи! В пыль лагерную!
И стал тыкать пальцем, показывать Керру ошибку в заголовке статьи: «Лениным владела неумная идея переделать мир». Он сидел уже весь красный, порывался куда-то идти. Керр пытался его успокоить:
– Алексей, это явно не со зла. Просто при наборе выпала буква «ё». Конечно, надо «неуёмная идея». Но, по-моему, в этом нет преступного умысла.
– А вы, представитель капиталистического мира, имеете вообще-то представление о великом Ленине?
– Если вам, действительно, интересно моё отношение, скажу. Я считаю, что Ленин со своими помощниками предпринял самый грандиозный социальный эксперимент, который когда-либо был сделан людьми. В течение двух тысячелетий все подобные попытки кончались неудачей, а Ленин приступил к делу по-новому и очень основательно. Он человек действия, он всемирно-историческая величина. Да, враги обвиняют его в жестокости. Но это – заблуждение. Он лишь последовательно осуществлял грандиозную нравственную идею. Этот покойник будет каждый раз воскресать в сотне новых форм, пока справедливость не победит хаоса нашей жизни...
– Покойник? – вскинулся юноша. – Да он живее всех живых!
– Это очень хорошо. Но только время покажет, будет ли так дальше, через каких-то сто-двести лет. Вы знаете, Алёша, совсем недавно Британская империя владела четвертью земного шара, а сегодня СССР занимает шестую часть суши. И что будет дальше с вашей родиной и с моей – никто не знает наверняка.
– Ничего, вот Гитлера мы разобьём – и тогда покажем всему миру!
– Вот в этом-то как раз самая главная проблема, уважаемый мой сопровождающий. Гитлера победим – это без сомнений. Но выиграть в любой войне не получится. Война – величайшее зло, полностью победить его не удастся. В мирное время надо делать всё возможное и даже невозможное, чтобы не допускать военных конфликтов. Вы согласны со мной?
– Но у нас самая сильная армия в мире!
– Нет, Алёша, побеждают величайшее зло не армией, а честным трудом, силой духа, высокой нравственностью, высокой культурой. Деградация любой нации начинается с падения культуры. И пока ваши люди дышат вольным воздухом и читают хорошие книги – вы непобедимы. Так что доставайте ваши папиросы!
Они пошли в коридор курить: Алексей – «Герцеговину Флор», Арчибальд Керр – трубочный Samuel Gawith, высоко ценимый английскими аристократами. Молча стояли у вагонного окна, смотрели на сверкающие заснеженные сопки. За окном к полудню холодало, наверное, минус тридцать.
– Вот сюда, в это безлюдье и жуткий мороз, царь сослал наших героев-декабристов, – прервал молчание Алексей. – А пятерых самых лучших повесил, пали они жертвой в борьбе роковой.
– Они хотели убить царя?
– Да, но не получилось. Убили только генерал-губернатора.
– А его-то за что? – удивился Керр.
– Он хотел помешать сделать революцию, стал уговаривать солдат, чтобы те вернулись в казармы.
– А что, вся армия поднялась?
– Нет, конечно. Но главное было – показать царю, что народ против. Зато потом декабристы разбудили Герцена. Он ударил в колокол. Это были предвестники нашей великой социалистической революции.
– Но царя позже вы всё равно убили?
– Как говорит наш вождь товарищ Сталин, лес рубят, щепки летят. А вы что, осуждаете?
– Ну что вы! Вы же всё равно не поверите, что нам монархия не мешает…
– Товарищ Энгельс писал, что революция начнётся сначала в Англии, так что мы опередили вас, но у вас не всё потеряно!
Они вернулись в купе.
После Улан-Удэ железная дорога вошла в ущелье вдоль берега какой-то реки. А потом поезд выскочил на простор, к огромному заснеженному пространству.
– А вот и наш Байкал! Вам ведь не доводилось его видеть летом? Это такая красотища! – вскинулся радостно сопровождающий. – Да кончайте вы своё бритьё!
Керр с грустью смотрел в окно и вспоминал Джеймса Брайса, этого неугомонного человека, эрудита и путешественника. В дипмиссии в Вашингтоне он спросил:
– Арчи, не хотите ли отправиться со мной в Россию? Не тянет ли вас проехаться по Транссибу через всю эту огромную и загадочную страну?
Арчибальд не знал тогда, что ответить.
– Может быть, как-то в другой раз…
– Надеюсь, что у вас будет такая возможность позже. Не упустите её!
Прошло почти тридцать лет, и он повторяет путь Джеймса Брайса – только не с запада на восток, а наоборот…
Три с лишним часа поезд шёл по самому берегу гигантского озера.
– Прибрежная галька тут удивительного цвета, – прошептал с каким-то любовным придыханием Алексей. – Она какая-то рубиновая. В ясные летние дни берег просто сверкает ярко-красным – словно маки расцвели у воды…
А потом их поезд стал карабкаться вверх. Дорога пошла серпантином, несколько раз поворачиваясь на сто восемьдесят градусов, и каждый раз, то справа, то слева мелькало внизу огромное белое пятно.
– Смотрите, снизу нас догоняют сразу несколько поездов! – вскричал Керр. – Они совсем близко!
– Да, такое больше нигде не увидишь, – согласился Алексей. – Расстояние между ними не больше пятисот метров. Видите, сзади ещё по одному паровозу – они подталкивают состав, чтобы не было ни секунды задержки.
Байкал мелькнул последний раз, и сразу в купе стало темно и скучно.
Наутро Арчибальда снова поразил вид из окна. Несколько часов ничего не менялась – бесконечные заснеженные степи, ни деревца, ни полустанка.
– Степь да степь кругом, путь далёк лежит, – пропел сопровождающий, хитро поглядывая на своего подшефного.
– А вы знаете, Алёша, в этом есть какая-то сила, мощь, внутренняя энергетика, в любом случае – это безумно интересно. Мы уже скоро приедем?
– Ещё два раза по столько же, – усмехнулся юноша.
Они попили чаю и вышли в коридор покурить. Стояли молча, каждый думал о своём. Керр ещё раз вспомнил неутомимого Джеймса Брайса. И ещё почему-то подумал о вожде революции, которая не так давно случилась в этой стране,  – о Ленине…