Арчибальд Керр, английский дипломат. ЧАСТЬ II

Арчибальд Керр. ЧАСТЬ II.

Глава 1. Ящик водки на месяц – это много или мало?
Стаффорд Криппс тепло встретил Керра в Куйбышеве.
– Арчи! Как я рад тебя видеть!  Рад, что именно ты меня заменяешь! Иди мойся с дороги, встречаемся через час в столовой.
Когда Керр спустился, стол был уже накрыт, Стаффорд всё время трогал свои очки и как-то странно потирал руки.
– Садись, дорогой Арчи! – он был на семь лет моложе Керра, но чувствовал себя старшим братом, повидавшим виды.
– Хорошо, что хоть горячая вода есть, – Стаффорд разливал по рюмкам желтоватый напиток. – У других и с этим беда. Ты даже не представляешь, как мы тут живём! Виски нет, вот это русская водка, местные через что-то её прогоняют, на корках лимонных настаивают – пить можно. Ну, давай за встречу!
Он глянул, как сморщился Керр, рассмеялся.
– Лучшая закуска к водке – никогда не догадаешься – солёный огурец! Ничего, научишься. Ты вот, прямо как наш босс, привык виски прихлёбывать по глоточку, а здесь так не выйдет. Я ведь вообще-то до войны был трезвенником. Да ты закусывай! Поедим, и я введу тебя в курс дела.
Криппс, естественно, даже и не вспоминал, как он год назад говорил,  что Советский Союз сможет противостоять Гитлеру не более нескольких недель. Теперь уже он утверждал: если бы не завоевания этой страны за последние двадцать лет, фашизм подмял бы всю Европу – и Великобритании пришёл бы конец. Стаффорд не был дипломатом. Черчиллю нравилось, что он придерживается в политике левой стороны, и «великий англичанин» был уверен, что это Сталину понравится. Однако, похоже, в Кремле по-другому оценивали профессионализм дипломатов.
– В октябре сорок первого никто вообще в этой стране не понимал, по-моему, что происходит, – откровенничал Стаффорд. – Когда я увидел здесь Вышинского, понял, что нас обвели вокруг пальца, что ситуация чрезвычайно серьёзная. Советское правительство не приехало в Куйбышев, Генеральный штаб не переехал, Молотов, несмотря на все свои заверения, тоже остался в Москве. Про Сталина я уже и не говорю! Мы здесь изолированы и ничего не можем предпринять. Даже на самые простые вопросы, которые я задавал Вышинскому, тот отвечал, что для этого надо звонить в Москву. А те дома, в которых нас поселили… Ты можешь себе представить это убожество? Нам даже повезло – этот особняк принадлежал царскому министру, кстати, однокласснику Ленина…
Стаффорд всё наливал и наливал.
– Арчи, ты меня знаешь, я – оптимист, но не до такой же степени! В доме темно, по вечерам их констебли на лошадях кричат, как оглашённые: “Вас видно! Погасите свет!” В комнатах клопы, тараканы. Вот посмотри на мой костюм – прекрасное сукно, не правда ли? Эту диагональ называют “подарок Черчилля”, Соединённое Королевство посылает такую ткань в СССР по договору антигитлеровской коалиции, а они её нам продают здесь за деньги. Представляешь? Наше же сукно – за наши же деньги!
Криппс раскраснелся, видно было, что он с трудом себя сдерживает.
– Все говорят, что повезло Швеции, у них шикарный особняк. Но в комнатах у них стояли одни железные кровати. Я там был, видел. Всю мебель им пришлось покупать на рынке. Арчи, а ты думаешь, где я достал этот старинный стол? Тоже на рынке. За деньги! А нашего американского коллегу со всем персоналом разместили в средней школе! Он просил минимум четырнадцать комнат, ему и дали четырнадцать классов с туалетами в конце каждого этажа. Это как тебе? Будешь ещё водку?
Керр отказался. Он хотел отдохнуть и мечтал поскорее перейти от бытовых вещей к делу.
– А пресса, Стаффорд? Источники информации?
– Помилуй, Арчи! За-будь, дорогой! Все журналисты в «Гранд Отеле», но и они ничего не знают. Сидят, пьют. Там, кстати, прекрасный ресторан – икра красная, икра чёрная, но только для наших. Виски тоже нет. Арчи, водка здесь – всеобщий эквивалент. Полбутылки на рынке – пятьсот рублей, рабочему на местном заводе столько не платят. Понял профит? А нам положено в месяц – двадцать бутылок! Да ещё восемь килограммов мяса, столько же сахару, два с половиной фунта хлеба на день и много чего ещё. Так что жить можно, Арчи!
Стаффорд похрустел огурцом и закурил.
– Всё не так страшно, – откинулся он на спинку старинного стула. – Открыты два магазина для нас. В продовольственном всегда шоколад, колбасы, вино, сигареты. В промтоварном – меха, ткани, обувь, одежда, дамское бельё. Короче, всё можно достать. Нашу валюту здесь любят…
Арчибальд тоже набил трубку.
– А главную задачу наш босс как определил?
– Старый Лис считает, что надо тянуть с открытием второго фронта до последнего. Он уверен, что вполне оправданно вводить в заблуждение всех, даже собственный народ. Сталин просит танки, а мы поставляем ему лёгкие «валентайны» с гладкими траками. Думаешь, русские протестуют? Не-а, им некогда. Они наваривают сами шипы – и в бой на этих картонках мазутных. Хочешь посмотреть? А нас на завод не пустят, никуда не пускают. Чуть вышел за пределы городка – на рынок или в лес на лыжах покататься – сразу как из-под земли чекист: «Вам туда не положено, извините»…
Криппс словно вспомнил что-то.
– Арчи, а ведь у тебя скоро юбилей, если не ошибаюсь?
Керру пришлось сознаться.
– Да, семнадцатого марта.
– Эх, чёрт, а я послезавтра уже улечу. Кого думаешь пригласить?
– Не знаю. Наверное, коллег-соседей. И из советского министерства кого-нибудь. Или в вотчину Молотова лучше не соваться, пока верительную грамоту не вручил?
– Да в советском МИДе всю подноготную твою знали, ещё когда ты в Китае сидел. Так что можешь смело рассылать приглашения – оба заместителя Молотова, Вышинский и Деканозов, почти безвылазно в Куйбышеве бывают. А из соседей – ближе всех Греция, Болгария, Иран, Турция… Смотри сам. Только с Японией будь осторожнее. Тут после Пёрл-Харбора такая драка жуткая была – американцы против япошек, да по-русски, стенка на стенку, до крови. Я еще в январе говорил с послом Японии по телефону. Он после нападения на американский флот грустный был: “Мою страну теперь ждут тяжёлые времена. Но, как гласит наша пословица, выпил яд, глотай и бутылку”…
Стаффорд вдруг встал, обошёл стол и похлопал панибратски Керра по плечу.
– Ты не возражаешь, дорогой Арчи, если я заберу с собой консервы и муку – сам знаешь, как у нас дома с этим. Оставлю тебе картошку, немного сахару и три бутылки водки. Тебе хватит. Через несколько дней получишь всю месячную норму – целый ящик! А, каково? Это ж немало, друг!
– Конечно, не возражаю, – отозвался Арчибальд.
Амикошонства он на дух не переносил.

Глава 2. Парад сорок первого года глазами очевидцев
С послами разных стран – дружественных или не очень – Керр всегда чувствовал себя спокойней, раскованней, чем с главами государств. Общаясь между собой, коллеги не ощущали себя инструментами международных отношений. Они были просто воспитанными людьми, служащими одинакового ранга, умеющими уходить от конфликтов, держать язык за зубами и при этом говорили на одном языке. Было приятно, что этот язык для Арчибальда был родной с детства. И это, пожалуй, было единственным приятным моментом в этом городе.
В остальном настроение у него после всего увиденного было жутким, удручающим. Где жадный пресс-корпус, который ловит каждое его слово, где пуленепробиваемый «роллс-ройс», который был предметом постоянных сплетен, где приятное великосветское общество в каминных залах? Ни-че-го! Здесь везде охрана, телефон наверняка прослушивается, даже с коллегами опасно перекинуться словом на улице, в магазинах или в «Гранд Отеле». Дикое русское захолустье. Он словно Робинзон на острове.
В конце февраля послы впервые собрались все вместе в кинотеатре. Для них специально показали только что вышедшую кинохронику «Разгром фашистских войск под Москвой». Да, конечно, фильм, снятый в таких тяжёлых условиях и с такой оперативностью, – это не только исторический документ чрезвычайной важности, но и настоящее произведение искусства. Потом, уже в Москве, почти все послы будут искренне радоваться, что этот документальный фильм – первый из советских! – получит «Оскара».
Ещё встречались на спектаклях Большого театра, его труппа тоже эвакуировалась в этот город. За послами были закреплены лучшие ложи. Но большинство иностранцев ходили туда лишь первое время и в основном на балет. «Голоса хорошие, но слова чужие, не тот эффект», – как сказал ещё до отлёта Стаффорд Криппс.
Посмотреть «Лебединое озеро» решил и Керр. Поехал туда на машине. Это было ошибкой: улицы не освещались и были все занесены снегом. А на площадь перед театром водитель вообще не смог проехать – она была изрыта щелями-укрытиями на случай бомбёжки. Машину пришлось отпустить. А холодно в тот день было так, что Арчибальд чуть не отморозил нос и щёки. К тому же какая-то странная личность шла за ним по пятам…
Постановка очень понравилась. Ни в одной стране он давно не ходил на балет. Почему-то его выбешивало, что маленькие худенькие балерины в воздушных пачках приземляются после своих антраша с таким грохотом, словно шкаф роняют, а пыль потом оседает полчаса. Здесь ничего этого не было, только обволакивающая пластика артистов и чарующая музыка. «Музыка Чайковского настолько пленяет, – подумал Керр, – что если миллионы людей будут её одновременно слушать, со страной можно делать всё что хочешь…»
Когда обратно шёл по ночному городу – всё проклял. Несмотря на мороз и поздний час, у хлебного магазина стояла серая, безмолвная очередь. Люди были закутаны в шали и ватники, а он не мог разглядеть их лиц, потому что пар от дыхания сразу превращался в тысячи мельчайших ледышек, постоянно висевших перед глазами. Прогрохотал трамвай, он запрыгнул в деревянный вагон, но и там не было спасения от космического холода и жгучего ветра. Странная личность всю дорогу ехала сзади.
Как дошёл, Керр не помнил. Слуга растёр ему лицо и руки водкой. Керр попросил налить ему стакан. Выпил залпом, с грелкой в руках сумел подняться на второй этаж, рухнул, не раздеваясь, в постель.
Утром приказал повару подготовить на семнадцатое число ужин на десять персон. Десять бутылок водки, настоянной на лимонных корочках, соленые огурцы, вареная картошка, что-нибудь мясное, немного красной икры, десерт. Также попросил найти печника, который смог бы воскресить камин – странно, что камины в этой стране на первом этаже. Потом принялся писать приглашения. Но прежде позвонил в наркомат иностранных дел СССР, который тоже эвакуировался в октябре прошлого года из Москвы.
– Нет ли каких новостей о дате вручения моей верительной грамоты?
– В марте на это рассчитывать не стоит, – честно ответили ему. – Вы приехали почти одновременно с господином Стэндли, послом Соединённых Штатов Америки, ему назначено ориентировочно на середину апреля. Видимо, и вам, господин Керр, придётся с месяц подождать…
Арчи хотел было оскорбиться, но тут в городе завыли сирены, и буквально сразу же от моста началась такая стрельба из зениток и спаренных пулемётов, что даже взрывов авиабомб он не услышал. А может, как раз зенитки и отогнали фашистские самолёты, не дали сбросить свой страшный груз. Отбой дали минут через пятнадцать…
Из двадцати пяти оказавшихся в Куйбышеве дипломатических