мир людей, а пространство за ней населяли демоны (Ригведа. Мандалы IX-X, ЛП, X.108, М., 1999, с. 264). И река Эридан, если верить Гесиоду, текла на самом краю мира среди гипербореев:
“Гипербореев затем племена пышноконных узрели.
Матерь-Земля многодетная их родила щедросевных
Подле возвышенных струй глубеводной реки Эридана,
... янтаря ...”
(Гесиод “Полное собрание текстов”, АН, Фрагмент 150.21-24, М., 2001, с. 137)
Пограничное положение Эридана придало ему необычные свойства – это огненная река. Греки объясняли, что пламя будто бы исходило от горящего тела Фаэтона, поражённого молнией Зевса, поэтому аргонавтам пришлось плыть сквозь огонь и дым:
“Все еще дым густой идет из пылающей раны,
И ни одна не может птица, раскинувши крылья,
Там пролететь над водой – на лету она падает в пламя”
(Аполлоний Родосский “Аргонавтика”, ЛП, кн. IV.598-600, М., 2001, с. 110)
Но связь реки с Фаэтоном – это позднее объяснение забытого мифа, ведь, как оказалось, Эридан горит постоянно. В поэме Нонна Панополитанского разгневанный Океан тщетно грозился потушить Эридан, только всё равно у него ничего не вышло:
“…Поток, текущий по небу,
Вновь верну я к прибрежьям земным…
Эридан огненосный сделаю влагою полным,
Водного пламени небо лишу…”
(Нонн Панополитанский “Деяния Диониса. Песнь XXIII”, АБ, СПб, 1997, с. 233)
Из текста видно, что имелся в виду небесный Эридан, именно он виделся наблюдателям вечно пылающим. Когда люди рассматривали горящие на небе звёзды, расположение которых напоминало им очертания речного русла, то их воображение породило видение огненосной реки. А зачем она нужна? Ясно, что это преграда, защищающая нас от чего-то страшного и опасного. Ведь и первобытные люди от диких зверей спасались огнём. Но кострами не отгородиться от первобытного ужаса, нет ничего страшнее чудовищ потустороннего мира – так и стала огненная река рубежом между миром живых и миром смерти. Люди, жившие по обе стороны от Волги, обратили в демонов враждебные племена с другой стороны реки. Чем дальше они уходили от тех мест, тем ужаснее выглядели инфернальные существа, которых рисовала им фантазия. И в русском фольклоре, по другую сторону от рубежа, образ огненной реки тоже чрезвычайно популярен:
“Из-за первоя же струйки как огонь сечет,
Из-за другоей же струйки искра сыплется,
Из-за третьеей же струйки дым столбом валит,
Дым столбом валит да сам со пламенью”
(“Онежские былины, записанные Александром Фёдоровичем Гильфердингом летом 1871 года”, №5, СПб, 1873, с. 30)
Огненную реку называли Смоляная, Пучай-река или Смородина. Она ограждала мир живых от царства мёртвых (Е.Н. Дмитриева “Течет река огненная...” // “Наука и жизнь”, № 7, 2001, с. 26-28). Похоже, что предки славян не слишком-то ладили с древними ариями. Когда из-за резкого похолодания климата одни уходили на юг, а другие – на запад, то уносили с собой воспоминания о всемирной реке, разделяющей Вселенную.
IV
Формирование венетов исследователи часто связывают с лужицкой культурой (XIII-IV вв. до н. э.), занимавшей нынешние территории Польши, Восточной Германии, Чехии, Полесья и Волыни. На основе этой культуры в конце XIII века до н. э. сложилась общность полей погребальных урн, занявшая обширные области Средней Европы. В Италии она дала яркие культуры Вилланова, Голасекка, Эсте. Последняя оставалась венетской даже после нашествия кельтов (Й. Шавли “Венеты: наши давние предки”, М., 2003, с.19-31; И. Томажич “О словенском этногенезе” // “Венеты и этруски. У истоков европейской цивилизации”, СПб, 2008, с. 45-76; М. Бор “Венетский язык и венетские надписи” // там же, с. 157-162; А.В. Гуздь-Марков “Индоевропейцы Евразии и славяне”, М., 2004, с. 397-406; П.В. Тулаев “Венеты: предки славян”, М., 2000, с. 37-41).
В.В. Седов связал поля погребальных урн с этногенезом кельтов, италиков, иллирийцев, венетов, германцев, балтов, славян, считая, что носители этой общности были однородны в языковом и культурном отношении. Отдельные культурные образования появлялись, но они не были стабильными, их границы постоянно менялись. И лужицкую культуру он определил, как полиэтничную, но всё же признал, что славяне вышли из общности полей погребальных урн и что они входили в состав населения лужицкой культуры (В.В. Седов “Славяне. Историко-археологическое исследование”, М., 2002, с. 47-66).
В.В. Мавродин утверждал: “Можно считать установленным, что “лужицкая культура”, охватывающая как раз те области от Эльбы и верхнего Дуная до среднего и нижнего Поднепровья и от Балтики до Карпат и Черного моря, где в исторические времена выступает славянство, генетически связывается с уже бесспорно славянской культурой без какого бы то ни было разрыва. Важно отметить и то обстоятельство, что связывающая лужицкую с собственно раннеславянской культурой культура “полей погребальных урн”, характеризуемая (особенно на юге) так называемыми “провинциально-римскими элементами”, в первые века эры на востоке доходит до среднего Приднепровья. Это подчеркивает общность этногонического процесса на огромной территории распространения “лужицкой культуры”, являющейся одновременно областью расселения славянских племен первых письменных источников” (В.В. Мавродин “Образование древнерусского государства”, Л., 1945, с. 12).
Б.Д. Греков писал, что поля погребальных урн оставили славяне (Б.Д. Греков “Киевская Русь”, Л., 1953, с. 379). П.Н. Третьяков отождествлял славян с венедами (“венеды – это древнее наименование славян”) и помещал их между Одером и Правобережьем Среднего Днепра (П.Н. Третьяков “У истоков древнерусской народности”, МИА, № 179, Л., 1970, с. 16). Польский славист Т. Лер-Сплавинский в венетах видел народ, “который создал и распространил по Центральной Европе лужицкую культуру <…> венетская закваска и стала весьма важным фактором при образовании праславянского народа и праславянской культуры”. По мнению автора кристаллизация праславянской общности локализована “в пределах бассейнов Одера и Вислы” (Т. Лер-Сплавинский “О происхождении и прародине славян” // “Вопросы истории”, 1946, №10, с. 84).
Висло-одерская или автохтонная теория славянской прародины популярна у польских историков. Им нравится считать свою страну родиной славянства, что придаёт ей значение, им нравится считать свой народ истинными, “чистыми славянами”, самомнение греет душу. Но даже в самой Польше учёные критикуют эту теорию, отмечая её недостатки и натяжки (Ф.П. Филин “Образование языка восточных славян”, М.-Л., 1962, с. 35-45). Оставляя в стороне строго научные вопросы, мы всё равно упираемся в серьёзную проблему. Восточную Европу издавна населяли племена европейского облика. И эти люди никуда не делись, их потомки составили население Древней Руси. Они говорили по-славянски, сознавали себя славянами, так кем их должны мы считать?
Своё видение проблемы предложил Б.А. Рыбаков, объединивший висло-одерскую и висло-днепровскую гипотезы образования славян, версия Б.А. Рыбакова выглядит наиболее сбалансированной и логичной. С первичными славянами ряд учёных отождествил тшинецко-комаровскую культуру XV-XVII вв. до н. э. от Среднего Поднепровья до Одера. Во второй половине II тысячелетия до н. э. единообразие праславянского мира нарушилось: западную часть заняла лужицкая культура (венеты), а в восточной части сложилась белогрудовская, потом чернолесская культура (X-VII вв. до н. э.). Чернолесские племена перешли к пашенному земледелию и к выплавке железа вместо бронзы, против степняков они строили крепости. Сарматское нашествие во II в. до н. э. привело к упадку праславянского мира, особенно его восточной части, и он вновь приобрёл единство. Следующий этап (II в. до н. э. – II в. н. э.) Б.А. Рыбаков назвал пшеворско-зарубинецким, новый подъём хозяйственной жизни опять нарушил единообразие славянского мира: в западной его части сложилась пшеворская культура, а в восточной – зарубинецкая. Потом последовал черняховско-позднепшеворский этап (II-IV вв. н. э.), потом культура пражского типа (V-VII вв. н. э.) и началось формирование южных, восточных и западных славян. Карты этих культур совпадают между собой (за небольшими исключениями), то есть около тысячи лет там сохранялся постоянный ареал некоей этнической общности (Б.А. Рыбаков “Исторические судьбы праславян” // “История, культура, этнография и фольклор славянских народов. VIII международный съезд славистов. Доклады советской делегации”, М., 1978, с. 182-196; его же “Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв.”, М., 1982, с. 12-49; его же “Язычество древних славян”, М., 1994, с. 217-230).
Немецкие историки не признают славянство венетов и объявляют их ветвью иллирийцев. Но венеты древнее иллирийцев, а также кельтов и римлян, они не были чьей-то частью, они были самими собой и языком говорили своим собственным. Если польские историки ещё пытаются противостоять немецким, то наши покорно пошли на поводу у немцев и поддакивают, что, мол, славяне ассимилировали венетов. Потому что боятся обвинений в самом страшном преступлении – в патриотизме. Нельзя жить в России и быть патриотом России, нетолерантно это. Вот только венеты были слишком большим и культурно развитым народом, чтобы его ассимилировали. И активную роль венетов в славянском этногенезе отрицать невозможно. Европейские писатели знали западную границу венетов, знали про их расселение к югу, но о восточных и северных пределах венетских земель не ведали ничего. Венеты и без того считались многочисленным народом, но их реальная численность намного превосходила воображение учёного мира античности. Конечно, праславянский мир был неоднороден, но именно так и создаются народы. Да и где можно указать на монолитный народ? Нет таких на свете.
Немцы вбили себе в голову, что изначальный тип славян должен быть обязательно короткоголовый и черноволосый. А для себя создали теорию древней чистой германской расы с относительно длинной головой, довольно высокий рост, белокурые волосы, светлые глаза. Но в славянских захоронениях Восточной Германии антропологи обнаруживали черепа, которые соответствовали типу, который обозначали, как “германский”. Находки истолковывали как славянизированных германцев или финнов. Уж очень хотелось объявить славян пришлым народом. Но по результатам исследований всё же пришлось признать, что основу славян составлял долихоцефальный и светловолосый тип. Впрочем, чистой расы и не было никогда (И. Тейлор “Славяне и арийский мир”, М., 2009, с. 289-291; Л. Нидерле “Славянские древности”, М., 2015, с. 15-19).
Венетов из Арморики римляне безжалостно уничтожили, адриатических венетов они романизировали, что тоже равнозначно уничтожению. Но в Южной Прибалтике венеты укрепились и размножились, и там постепенно складывался славянский этнос, который ещё долгое время использовал прежнее самоназвание. И
С постоянной сменой формации русский народ бежит на запад , и пополняет там народы.
Да уже там вновь говорят на русском...Недаром ВВП так и сказал, что Россия не имеет границ)
И не уберешь русский язык никак, не русофобией , не отменой культуры. Международный таки язык и
дети его знают... перебежчиков...
Стараются нелюди, но как то криво все у них получается)))