Меня убили в девяносто шестом... главы: 1-2-3-4-5-6-7-8-9

накопал чего лишнего...
Калабродов скривил губы:
– Нет… Пока наблюдай за ним. Если что-то тебя смутит в нём, говори мне немедля.  – Избавимся. Всё. Иди. Жду от тебя полного доклада.
Давыденко ушёл. Колобродов открыл тумбочку, достал початую бутылку водки, налил полный двухсотграммовый гранёный стакан после чего чуть задрав голову бросил взгляд на портрет президента.
– Ты давай, там, Борис Николаевич, не хворай! Не отдавай свой Кремль никому, а тех, кто на него позарится, бей прямо в лоб! – Колобродов сжал пальцы руки в кулак. – За твою и мою удачу!
Шумно по-мужицки выдохнув, он опрокинул стакан, пригладил усы и закурил, приземлившись в своё кресло.
Последние дни мая были очень тёплыми. В один из таких дней Ольга, немного отдохнув после рутинной работы, стала собираться за водой на родник. Нужно было заполнить две бочки. Схватив ведра, она начала подниматься из подвала сыроварни. Неожиданно, прямо перед ней в дверях появился человек в милицейской форме. Ольга испуганно вздрогнула и встала как вкопанная. Милиционер хамовато усмехнулся:
– Ну и чего ты испугалась? Не бойся. Я участковый.
– А я… и не боюсь, – выдавила из себя Ольга. Она вдруг вспомнила слова егеря о том, что много кто шатается по лесу. И чего от них ожидать, никто не знает.
– Ну, вот и хорошо, что не боишься, – сказал он. – Документы есть какие-нибудь?
– Есть.
– Давай взглянем.
Ольга, оглядываясь направилась к топчану, достала из-под подушки тряпичную сумку, где лежал паспорт и протянула его участковому.
Тот пренебрежительно пролистал паспорт, глядя то на фото в документе то на лицо Ольги. Не забыл взглянуть и на страницу с указанной пропиской.
– Ты прописана за две тысячи километров отсюда. Что здесь-то забыла?
– Я работаю здесь от батюшки Василия из храма, что в райцентре. Вот, сыроварню восстанавливаю, сыр людям варю. Батюшка сказал, скоро и весь монастырь выстраивать будем.
Участковый бросил недобрый взгляд на Ольгу:
– А твой батюшка Василий, он что, хрен с бугра, чтобы решения такие принимать? – уже с угрозой в голосе озвучил участковый. – Для него глава района уже совсем не указ?!
– А что вы кричите на меня? – ответила Ольга. - Я просто говорю то, что мне сказали.
– Слушай сюда, – процедил участковый, швырнув её паспорт в угол. – Всё, что здесь ты видишь, — это моя земля, мой участок! Я здесь хозяин, и только я могу решить, кто здесь может находиться! Значит, сыры говоришь готовишь? Следовательно, продаёшь? Отлично! Теперь каждую неделю по выходным я буду приходить к тебе за своими процентами. Мои из них так и быть – пятьдесят. Всё остальное твоё. Если пропустишь неделю, моя доля увеличится. Ты меня поняла?
Ольга молчала, чувствуя, как ненависть словно жидкий горячий свинец заполняет её с головы до ног. Участковый злобно сплюнул на пол, развернулся и, поднявшись по ступеням, скрылся в лесной чаще.  После его ухода Ольга несколько минут не находила себе места. Желание что-либо делать и зарабатывать деньги для своей семьи рухнуло в одночасье. А ведь всё так хорошо началось, она даже смогла отправить первые заработанные ею деньги детям и родителям и помочь храму отца Василия. А уже через месяц мечтала привезти к себе детей погостить и, может быть увлечь их своим делом, обучив их тому, чему научилась сама. Она представляла, с какой радостью они будут просыпаться в лесу, ходить за грибами и ягодами. «Что же делать? – думала Ольга. Наконец решила: – Утром, когда пойду за молоком, зайду к отцу Василию, посоветуюсь с ним». Платить участковому она уж точно не собиралась. Вдруг до неё донёсся конский топот. Ольга метнулась к выходу и у входа в сыроварню столкнулась с егерем. Увидев Ольгу, Николай по-молодецки спрыгнул с седла.
– Я значится в гости, а хозяйка из дома бежит, - сказал он шутя привязывая лошадь в дереву. – Далеко собралась-то?
– За водой на родник, - ответила она, стараясь не показывать пережитого некоторое время назад волнения.
– Тогда я с тобой.
Они стали подниматься в гору.
– Ты сегодня какая-то неразговорчивая? – обеспокоенно заметил Николай. – Что-то случилось?
Ольга остановилась, повернувшись к нему:
– Почему ты мне ничего не рассказал про убийство семьи дьякона?
Николай нагнулся, подобрал с земли еловую веточку и молча стал отрывать с неё иголки. Было видно, что он не хотел обсуждать эту тему. Отбросив ветку, Николай заговорил, старательно подбирая нужные слова.
– Я хотел тебе всё рассказать: и про убийство дьякона, и про монастырь, и про то, что оставаться тебе здесь одной небезопасно. А когда увидел в твоих глазах целое море оптимизма... В общем, решил, что тебе лучше не знать об этом. Вижу, нравится тебе сыроварня. Ещё никто до тебя не пытался её возродить, а дело-то это хорошее.  Да и мне как-то веселее с тобой в лесу. А если вдруг менты начнут к тебе приезжать, сам буду с ними разговаривать...
Они пошли дальше. Ольга шла молча, раздумывая над тем, стоит ли рассказать Николаю об участковом, раз он с такой готовностью предложил помощь. Но егерь её опередил:
– И что он тебе сейчас наговорил?
– Кто? – спросила Ольга.
– Ну, этот участковый, который заходил к тебе.
Ольга остановилась. У самых её ног журчал родник.
– Откуда ты знаешь, что он приходил? – спросила она, наполняя вёдра прихваченной с собой кружкой.
– Я видел, как он спускался из леса на дорогу, – сказал Николай. – Там, внизу его мотоцикл стоял. Сам он меня не заметил, наверное, торопился куда-то.
Набрав воду, Ольга присела на поваленное сухое дерево, лежащее у самого родника.
– Он сказал мне, что я должна отстёгивать ему от продажи сыра, – сказала она со сдержанным спокойствием в голосе.
Николай вскипел, взмахнув рукой:
– Вот же, сука! Всех гад данью обложил в районе. И что ты ему ответила?
Ольга покачала головой:
– Ничего…
- Он обещал зайти к тебе?
- Да. На следующей неделе.
Николай не унимался:
– Мало им, тварям, было дьякона. Шакалы прожорливые!
Ольга резко обернулась к нему:
– Николай, я прошу тебя, расскажи мне всё, что ты знаешь об этом убийстве. Я обещаю никому ничего не говорить.
Он опустил голову и помрачнел:
– Хорошо… Все эти годы я мучаюсь угрызениями совести, – он несколько раз стукнул кулаком себя в грудь. – Я боевой офицер и сдрейфил против этой гнилой системы! Понимаешь ты это?
– Но причём здесь ты? – спросила Ольга.
- А притом! Я знаю, кто убил дьякона и его семью! Я знаю, кто развалил монастырь!
От услышанных слов Ольга не смогла сдержать волнения:
– Как… И кто же это сделал?
Николай посмотрел ей в лицо, но тут же отвёл взгляд:
– Менты! Со своими гопниками! Есть у них всё время на подхвате несколько отмороженных бывших уголовников. Опера их крышуют, а те в свою очередь трясут кооператоров: автозаправки, забегаловки, да и бабок на рынке, что консервациями да семечками торгуют. А деньги, соответственно, начальству и между собой делят.
Ольга возмутилась:
– Почему никто из людей не сообщил об этом в прокуратуру или, к примеру, в КГБ?
Николай улыбнулся:
– В какую прокуратуру? В какое такое КГБ? Да они каждую субботу все вместе тут на своей заимке собираются, лосей бьют и водку ящиками жрут! Понимаешь, тут всё пропиталось этой коррупцией настолько, что аж слов нет.
Некоторое время Николай и Ольга сидели молча. Он жевал сорванную травинку, а она безотрывно смотрела на вырывающуюся из-под земли воду в роднике. Потом вдруг встрепенулась:
– А как ты узнал, что они убили семью дьякона?
– А мне грибник Силантий об этом рассказал. Старичок местный, раньше охотником ярым был. Когда всё случилось, он был неподалёку, грибы собирал. А когда услышал выстрелы, чуть ближе к монастырю подкрался, скрытно, конечно. Его никто не увидел. А уж он-то всех как на ладони…
– И он никому не сообщил? – нетерпеливо спросила Ольга.
Николай мотнул головой:
– Только мне на следующий день. Сидели, выпивали у меня. Теперь вот его нет, а я один с этим мучаюсь.
– А где же он сейчас? – спросила Ольга.
– Помер на следующий день после нашей встречи. Бабка его сказала, что случился инфаркт. А у нас тут со «скорой помощью», сама знаешь, беда: вызовешь – год не дождёшься. Царствие небесное, хороший был старик.
Ольга закрыла лицо ладонями:
– Господи! Я думала, что война в Чечне будет последним для меня ужасом.
– А вот тебе надо срочно уезжать, – решительно сказал Николай. – Если ты не будешь им платить, они будут тебя прессовать. Сначала изобьют, а потом… В общем, ты знаешь, что будет потом. Давай так: ты уезжай, а я дня через три поеду в Москву. Есть у меня один хороший друг в столице - журналист. Он к нам ещё в Афган прилетал. Когда в Чечне началось, он брал интервью у самого Басаева. Его все боятся во власти. Ему я всё и расскажу. А потом вернусь сюда и разберусь с этими. У меня для этого всё есть.
– Твоя война уже давно закончилась, – сказала Ольга. – Ты попадёшь под программу защиты свидетелей, службы спрячут тебя. Это сейчас практикуется. Не отдадут же они тебя на съедение.
Николай ничего не ответил, молча встал, взял вёдра с водой.
– Пошли, я тебе кое-что интересное сейчас покажу.

Глава 8

Из бани, что стояла у самой кромки воды, с криками и матерными словами выбежали трое голых пузатых мужиков. Они добежали до края причала, и друг за другом попрыгали в прохладную речную гладь. Барахтаясь и повизгивая несколько минут от удовольствия, купальщики вышли на берег.
- Ну как вам банька, Сергей Иванович? – с улыбкой спросил Калабродов у прокурора района.
Тот развалился на скамейке. Клубы пара вздымались кверху с раскрасневшегося и погрязшего в жире живота.
- Угодил стервец, угодил! Знатная она у тебя! Всё стервёнок предусмотрел, и квасок, и пивко. Молодец!
- Стараюсь, Сергей Иванович, – почтительно чуть ли не со скороговоркой, выпалил Калабродов, убирая с плеча прокурора прилипший листочек от дубового веника. – Разрешите вопрос, Сергей Иванович?
- Валяй, друг мой.
- Прошу прощения за назойливость, Сергей Иванович, но я тут случайно слышал, что будто бы вас в прокуроры области сватают. Расстроился я сразу, покинете, получается мой сказочный лесной домик, баньку эту. Неужели променяете, на какой другой уголочек для отдыха? – Калабродов на секунду замер.
Сергей Иванович, кряхтя, перевернулся на бок.
- Да двигают, уговаривают, но не знаю, что решить. Понимаешь дружище, хозяйство там запущенное, все нахапались, от вшивого следака до самого верха. Иерархия потеряна…Оборзели в корень. Придётся заново всё строить. Как сейчас модно говорить – команду собирать. Сам понимаешь, начальника ГУВД менять, замов менять, канцелярию старую разгонять. Надёжные и верные люди мне нужны будут. – Он прищуренным взглядом посмотрел на Калабродова.
- Ну, вот что-то вот вроде тебя.
Майор улыбнулся, давая понять, что похвала прокурора как молитва излечила от всех болезней сразу.
Прокурор встал со скамейки лениво кивнув Калабродову:
- Пошли, дорогой. Примем на грешную душу самогоночки. Да потом ещё разок веничком пройдись по мне.
Калабродов побежал вперёд, чтобы открыть дорогому гостю тяжёлую дубовую дверь ведущую в баню.
Николай шёл с вёдрами впереди, Ольга еле поспевала за ним. Дойдя до развалин монастыря, он спустился в сыроварню, вылил воду в бочку и вышел к Ольге.
- Пошли, - махнул он рукой. – Нам к болоту.
Ольга пошла следом. Странное