занесена снегом, который едва ли пять минут назад прекратился - надолго ли? Берега ее, погребенные под сугробами, потеряли четкие очертания и погрузились в спячку до оттепели. Истинная ширина реки не различалась. Виднелась только центральная часть, где неспешное течение струилось к Бискайскому заливу. Вода казалась густой, маслянистой и переливалась перламутровыми оттенками.
- Честно - не припомню, чтобы когда-нибудь столько снега выпадало, - сказал Поль, глядя в боковое окно. – Ничего, не расстраивайтесь. Высажу вас у вокзала. Поезд на Дожон отправляется каждые два часа. Билеты покупайте туда-обратно. Вы же одним днем? – на всякий случай уточнил он.
- Да. Задерживаться в Тиффоже не собираемся. Только осмотрим замок и – назад. Ночевать приедем к тебе, так что готовь праздничный ужин, - ответил Жюль оптимистично. Все еще верил, что план удастся осуществить.
Пусть туда закралось опоздание - его можно нагнать в пути. Так делают самолеты. И поезда. Только для поездов превышение скорости занятие опасное – можно не вписаться в крутой поворот. Совсем недавно передавали по новостям: японский машинист просчитался и не вписался. Хотел нагнать восемьдесят секунд, а получилась авария. Погибли люди. Машинист от огорчения чуть харакири не сделал. Или повеситься собирался? Его на всякий случай закрыли в тюрьме, чтобы себя не покалечил.
- Билеты потом не выбрасывай, попробуем возместить из студенческой кассы, - сказал практичный Поль. – Ну ладно, я вас дома буду ждать. Адрес знаешь. Честно сказать, если бы погода была нормальная, встретил на машине. А так... Если опять снег пойдет, ее накроет. Пока откопаю, пока заведу, времени больше потеряю. Доедете на такси, оно здесь недорогое, не сравнить с парижским. Позвони со станции, когда вернетесь в Нант, чтобы я знал, что скоро прибудете.
В объяснении приятеля слышались оправдывающиеся нотки - излишние, что касалось Жюля. Поль помог чем мог. Они вернутся поздно вечером, незачем выдергивать его из дома. Не персональный шофер, не обязан их туда-сюда развозить. Найдут дорогу, не заблудятся. Взрослые давно, жениться собираются, только Поль этого пока не знает. Да и Жаннет тоже...
- Ладно. Спасибо, друг.
- Желаю весело провести время. Устанете – ничего. Завтра – отдыхаем по полной, а послезавтра - сразу после подъема и завтрака - осматривать город, - бодрым голосом проговорил Поль. – Метель – не помеха. Пройдемся по музеям-оранжереям, там тепло и сухо.
- Инетерсно, на Большом слоне зимой можно кататься? – спросила Жаннет, не забывшая про любопытство.
- В обычные - бесснежные - зимы было можно. Насчет сегодняшней – не знаю...
- Ладно, посмотрим. И без Слона не заскучаем. Правда, Жюль?
- Правда, дорогая.
22.
Когда прибыли на Центральную станцию, оказалось электропоезд на Дожон отправляется меньше, чем через четверть часа. Даже кофе попить в местном баре не успеют, только билеты приобретут и – на посадку. Жюль обрадовался, как ребенок: план имеет шанс сохраниться в рассчетных рамках. ВременнЫе отклонения в виде полутора часов спишутся на погрешность из-за неучтенных погодных условий.
Вообще с электричкой - удача. Могло по-другому обернуться: один поезд только что ушел, другой отправлялся бы через два часа - максимальный перерыв по расписанию. Тогда точно вся конструкция полетела бы к черту под мост. Нет, коту под хвост. В общем - им с Жаннет потерялся бы смысл покидать Нант. Праздник пропал. Вернулись бы к Полю – угрюмо-недовольные, холодные и голодные.
Неважно. Повезло немножко – и на том спасибо. Нагонят потраченное в пути до Нанта время с помощью электрички. Частично. А кофе купят у автомата. Пускай с неаппетитным запахом и кисловатым машинным вкусом. Зато горячий.
Железная дорога на Дожон занимала три четверти часа. Если не случится чего-то чрезвычайного, в четыре будут на месте, размышлял Жюльен. Одно тревожило: к тому времени стемнеет, где они найдут частника или попутку?
А, ладно, сориентируется на месте. Не стоит загодя огорчаться о вещах, которым только предстоит произойти. Придет время - придет решение.
Вагон электропоезда обдал душной, теплой волной. В нагретой радиатором атмосфере очки запотели, затуманились. Жюль снял, не протирая, положил на столик. То же самое сделала незадолго до того Жаннет, устроившаяся в кресле у прохода, великодушно предоставив эксклюзивное место у окна другу.
От вагонного уюта и расслабленной позы мышцы Жюля разомлели, размякли, отпустили напряжение. Попив поездного кофе, которое оказалось чуть вкуснее, чем ожидал, он согрелся. Осоловел. Отяжелел -подобно пористой губке, которая, впитав жидкость, увеличивается в весе раза в полтора.
Тело Жюля было насыщено не влагой, а теплом, заполнившим все поры и отверстия, проникшим внутрь. Тепло имеет способность успокаивать нервы, комфортно убаюкивать ум, тем более если пришел с минусовой температуры.
Вскоре ленивая дрема незаметно попыталась овладеть сознанием Жюля. Когда веки опустились, а голова собралась лечь на плечо, он заметил, встряхнулся, пошевелился, поерзал в кресле. До степени сна расслабляться нельзя, напомнил себе, а то не услышит объявление, пропустит остановку. После Дожона поезд следует дальше на юго-восток, до Пуатье - туда Жюль не планировал заехать.
Эх, жаль, забыл книжку взять почитать...
Взгляд упал на столик под окном, где лежали старые газеты. Близко, но недостижимо. Тянуться к ним, шелестеть-разворачивать или вообще шевелиться не представлялось возможным: разбудит Жаннет, которая и здесь удобно устроилась – на его плече. Только сняла пальто, уселась в кресло – снова задремала. Очень полезное свойство: умение коротать дорогу во сне - в любом транспорте, в любое время суток и в любом положении.
Вспомнились видеокадры из телепередачи «Скрытая камера» на ту же тему. Просто удивительно, в каких неудобных положениях люди способны засыпать. Вот: ребенок - задремал, сидя на унитазе. Или: малыш спит стоя, лишь приклонив голову на сиденье дивана. Парень посапывает в глубокой сонной коме, не обращая внимания на окружение из игрушечных машинок с включенными сиренами: полицейской, пожарной и амбуланс. Интересно, насколько Жаннет во сне нечувствительна к внешним раздражителям? Когда-нибудь он узнает...
Чтобы занять глаза делом, Жюль осмотрелся вокруг. Народ собрался типичный для французской провинции - одетый неброско, ведущий себя непринужденно. Слишком отличающийся от столичной изысканной публики - благоухающей Дольче&Габбаной, одетой в Лагерфельда и Шанель. Здесь все проще. Запахи – больше пищевые и кофейные. Одежда – функциональнее, мешковатее. Женщины полнее. Мужчины лысее. Дети послушнее.
В общем, впечатление положительное. За исключением одного. Мелочь, а противно: вагон оказался заполненным простуженными больными. Которые издавали характерные звуки, свидетельствующие о наличии гриппа или его возбудителей на слизистой носоглотки. То из одного угла, то из другого доносились нездоровые шумы: люди кашляли, надрывно, сухо или с мокротой, которую приходилось глотать. Чихали, все вместе или по-очереди, громовым «гах!», которое раздавалось непрерывно, будто передавалось по цепочке.
Сморкались вслух, а кто не сморкался – загребал носом. Самый противный звук в больной какофонии. Причем издавали его только мужчины, в основном – молодые, интеллигентной внешности, некоторые даже с ноутбуком на коленях.
Хотелось подойти к такому, не отягощенному манерами парню и – без шутки или нравоучения - предложить свой личный носовой платок. Можно бумажную салфетку. Даже гигиеничнее: высморкался и выбросил свои микробы подальше – в урну. Пусть с ними потом поездные уборщики разбираются.
Впрочем, непримиримого отвращения к гриппозным попутчикам Жюль не испытывал. Понимал: они не виноваты. В размеренное течение сезонов года с мощью природной катастрофы вмешалось Нечто. Непредвиденное, удивительное событие – наступила снежная зима.
Люди, живущие в мягком морском климате бывают крайне удивлены экстремальностью - в виде снега и мороза. Кто-то не запасся зимними сапогами. Кто-то не купил утепленное пальто. Кому-то бабушка не связала рукавички или закрывающую уши шапку с норвежским орнаментом.
Все это - смягчающие обстоятельства для простуженных, которые можно понять и простить. При одном условии: пусть они недомогают про себя, не заражая других, считал Жюль. Болеть он не любил ужасно. Время, когда головная боль не давала сосредоточиться на полезных делах было для него потерянным отрезком жизни.
К его неудовольствию в вагоне почти зримо витал прокисший дух инфлюэнцы. Пусть она сейчас несмертельна, но все еще способна выбить человека из активной колеи дня на два-три.
Что крайне нежелательно. Сегодня особенный день, за которым каникулы - жалко провести их с охрипшим горлом и в соплях. Следовало бы Жюлю, пока сидит без дела, придумать способ оградить себя от настойчивого присутствия респираторно-зараженных. Плотность которых на квадратный метр вагона превышала норму, допустимую для сохранения здоровья: в каждой секции из четырех кресел – минимум один человек был болен или находился в инкубационно-предгриппозном состоянии.
Показалось, что воздух в вагоне тоже болен. Если хорошенько захотеть и приглядеться, можно заметить повисшие перед носом вредоносные бактерии. Они имеют расплывчатую форму одноклеточной амебы, которую Жюльен когда-то давно видел в микроскопе на уроке биологии. Бактерии и их друзья - микробы с вирусами нагло уставились на Жюля, кривляются, строят рожи, угрожая заползти в дыхательные пути.
Одна, особо наглая болезнетворная амеба, похожая на инфузорию-туфельку, растолкав собратьев, подлетела к самому лицу Жюля. Поставила ручки-волоски в бока, приоткрыла беззубый рот и, не меняя выражения лица, захохотала голосом Фантомаса:
- Хе-хе-хе...
Черт! Что это, во сне или наяву? Жюль не разобрался. Неужели задремал? Категорически нельзя! Помахал руками перед носом - разогнать микро-завоевателей, собравшихся оккупировать его организм. Отвернул взгляд от прохода к окну. По пути взгляд наткнулся на бумажный стаканчик с остатками кофе. Жюль допил и бросил стакан в мусорный карман под столом – по привычке к порядку. Взглянул наружу – за окно.
Там хоть и простирался удручающе скучный пейзаж в зимних тонах, зато был приятен глазу стерильностью. Потому что свободен от всяческих болезнетворных инфекций, распространяющихся воздушно-капельным путем. А, да что он зациклился на простудах? Надо поменьше о них думать, тогда точно не заболеет. Главное в лечении и предупреждении – позитивный настрой, говорит неофициальный закон психологии. Забыл, что ли? Расслабился студент...
Деревенская сторона Бретани тянулась за окном неизменно-однообразным, ровным ландшафтом – поля, поля... Между ними – хуторские постройки, разделенные длинными километрами.
Добротно
