Легенда о Снежном Маяке

написал в юности, как другие возят письма и чужие подарки. Его проза - сшитые самостоятельно книжки, так и не опубликованные. О героях, о любви, о смерти, о приключениях, о поиске смысла жизни.
  Осталось неделя до дня, когда солнце стало бы восходить над темным ледяным горизонтом. А он жег в жаровне собственные произведения, думая о том, что уничтожая прошлое, он уничтожает себя, если уж прошлое – все, что у него оставалось в конце жизни. Родные умерли, друзья покинули, и даже держава оставила. У кого-то в сорок лет наступает лишь зрелая середина жизни, а для смотрителя, пожалуй, это был закономерный финал, ибо линия судьбы привела его в этот затерянный во льдах никому не нужный маяк.
  Никогда мужчина не был особенно религиозен, и церковь не посещал. Всегда сомневался смотритель, что же там, за гранью смерти, вечная тьма, небытие, следующая жизнь или возвышение в иное существование. Ответы приходили разными в разном возрасте.
  С последней бутылкой вина мужчина созерцал сияющий светоч, что мог его спасти, в маленьком окошке потолка кабинета. Даже сама линза была произведением искусства, и стоила, как весь маяк с содержимым. Линзу сделали из чистейшего хрусталя, а изобретатель потратил на то, чтобы создать яркую и видимую издали шарообразную многосоставную линзу, всю жизнь и сотни экспериментов. Давно уж он умер, а его линзы применяли по всему миру, и давая свет проходящим кораблям, смотрителям и заблудшим душам, этот ученый-оптик жил и поныне, спустя сто лет после физического ухода.
  Собственные произведения смотрителя в единственном экземпляре, так и не продлившие его жизнь в широком мире, сгорали одно за другим в жаровне маяка. Сначала самые детские, потом из мрачного подросткового возраста, и наконец, зрелые. Зрелых было мало, потому что он предпочитал гулять, пить и любить девушек, а не сидеть за столом и творить. По крайней мере, в юности у него было все и ни о чем мужчина не жалел. Уходить, так уходить.
  Светильник еще горел, и он перечитал последнюю сказку, так и не отданную художнице, своей последней любви. И допивал последнюю бутылку вина, вспоминая.
  Однажды они сидели в крохотном кафе у уютного розового сада, в теплый осенний полдень. Этот день позже парень называл осенним раем. Они нежно целовались, и говорили о будущем. Тогда было будущее, свадьба, двое детей, свой дом. И взаимная любовь.
  Это все ушло во мрак. Во мрак уходила последняя сказка, написанная для последней любви. Во мрак после яркого огня.


  Пока горела последняя тонкая книжица со сказкой, смотритель задумчиво выпил последний глоток вина.
  Он понял, почему был здесь, в одиноком маяке, посреди льдов, без людей.
Понял вдруг, но лишь для себя. Вряд ли есть рай или ад, это было бы слишком просто и примитивно. Но чистилище точно есть, по крайней мере для смотрителя. Чертоги ожидания.
  Мужчина провел тут десять лет, остаток молодости, зажигая светильник и выполняя свою работу. Вспоминая все, что с ним было до этого. В этом чистилище он осмыслил многое, и итоги переосмысления были неутешительны. Человек приходит в этот мир один, один и уходит.
  Книжице осталось гореть лишь пару минут, а мужчина, пьяный от голода с вином, глядел на теперь пустые стены кабинета, сидя на циновке поверх сейфа с ненужным больше золотом за все десять лет, которого бы и правда хватило на свой дом с садом. Окончательное осмысление было лучшей наградой, чем монеты с гербом исчезнувшего королевства.


  «Каждый следующий удар ледяного шара может стать последним для меня и маяка. А если я переживу и наступит тьма, корабль уже не спасет меня. Я ждал десять лет, и за это время ушли все родные и друзья. Стоило ли ждать, или лучше бы я погиб в счастливой любви, в юности, когда подо мной случайно обвалился мост над рекой? Кто знает… Финал всегда темный, нравится это или нет.
  Что ж, я принимаю финал со смирением. Снежный Маяк, всеми забытый, и ледяные демоны, пытающиеся его разрушить, были Чертогами Ожидания. И вот мое время на исходе. В эти последние свои времена желаю лишь одного, раз суждено так завершить путь в этом мире, пусть это случится быстро, просто и без боли. Потому что в последние десять лет от бесконечных потерь было и так слишком много боли.
  Я ухожу в пустоту с радостью, ибо из моей жизни все ушло, и боли больше не будет».


  Перед тем, как угаснуть в жаровне светильника жизни, финальная сказка вспыхнула последним ярким огоньком.
  Смотритель усмехнулся, найдя в бутылке еще один глоток вина и испил бутылку, словно саму жизнь, до конца, вспомнив огромные чудесные глаза художницы и словно глядя в них напоследок.
  - За тебя, моя последняя любовь. Жаль, что все так получилось.
  Огонек угас, наступила тьма и тишина. Ненадолго. А затем стал слышаться скрип и какой-то грохот снаружи. В кабинете имелись очень маленькие и узкие окошки на все стороны света, и смотритель прильнул к одному из них. Полная луна ярко освещала снежное всхолмье южнее маяка. И оттуда прямо на маяк катился огромный шар из десятков ледяных элементалей. Не зная, что ненавистный светильник умер навсегда, они наконец собрались все вместе для последнего решающего удара по гордому древнему шпилю.
  Шар с огромной силой ударил в маяк, обрушив его и раздавив смотрителя в одно мгновение. Для него наступила окончательная тьма. И освобождение от оков этого мира. А затем - восхождение-пробуждение.


  Августовским светлым днем, ломая лед, возвращался этим же курсом корабль-ледокол, забрав алмазы с закрытого и опечатанного прииска. Обогнуть север континента не удалось, судно вмерзло во льды и чудом не было раздавлено. От холода и болезней погибла треть экипажа, и моряк, навестивший смотрителя на пути к прииску, был повышен до второго помощника. Именно он убедил капитана, когда лед стал тонким и корабль снова был свободен, вернуться прежним кратчайшим путем, а по пути спасти смотрителя, у которого вряд ли остался бы уголь и еда еще на одну зимовку в маяке.
  Ледокол остановился и моряк всматривался в подзорную трубу, в поисках маяка на заснеженном берегу. Маяк был разрушен неведомой силой и его древние камни рассыпались на откосе мыса. И сверкала под лучами солнца сложная линза в форме шара, чудом уцелевшая при крушении шпиля.
  Светильник стоил целое состояние и капитан велел его спасти. Второй помощник вновь зашагал по льду в сторону маяка, теперь уничтоженного. Хрустальное устройство он с трудом притащил на корабль, но останки смотрителя не нашел, они были под руинами и укрыты новым снегом.
  Линзу моряк вернул. А спасать было некого.


Днепр
22.12.2023