Легенда о Снежном Маяке

Смотритель прочитал за свою жизнь тысячи книг, и узнал из них всякое. Например, в глубинах мира водились существа из чистого огня, в морях – русалки, а лесах оживали и бродили деревья. Много странного и чудного было в закоулках огромного континента.
  «Что ж, если в лаве глубоко под землей завелись огненные демоны, почему бы во льдах на севере не быть и ледяным. Похолодание позволило им добраться с полюса и сюда по морскому льду…»
  Сначала открытие его позабавило, ведь когда он лишь прибыл, изредка у маяка еще проходили песцы и олени. Будет любопытно наблюдать за этими элементалями льда, все равно дверь крепкая и узкая, в маяк гиганты не проберутся.
  Оказалось, что существа ненавидят яркий свет линзы. Они кое-как переносили лишь холодный лунный и звездный свет, а красный огонь жаровни, усиленный хитроумной линзой, напоминал им ненавистное солнце, что растапливало их.
  В декабре, набравшись сил от усилившихся морозов, отродья Бога Холода стали пытаться уничтожить источник света. Маяк периодически содрогался от глыб льда, которыми они забрасывали одинокое строение, в попытках разбить линзу. Но броски у них не получались, слишком были неточными, и до линзы никак не доставали.
  К январю существа могли уже запускать глыбы льда величиной с теленка, иногда выбивая из маяка ослабшие за сотни лет камни кладки. Смотритель стал плохо спать, бесконечные удары, повторяющиеся каждую ночь, начали его тревожить, несмотря на крепость строения. А что, если ледяные элементали однажды пробьют стену или достанут глыбой льда до линзы? Маяк погрузится в бесконечную тьму и его не найдет корабль...
  Чтобы успокоиться, мужчина непрерывно пил вино, и запасы алкоголя уходили слишком быстро. В хмельном настроении ему становилось безразлично на беснующихся снаружи ледяных существ. Здесь, внутри маяка, он был словно в крепости, хорошо защищен и в тепле. Жаровня обогревала и его кабинет, а через верхнее окошко свет линзы ярко освещал комнатушку.
  Думал смотритель о другом.


  Он вспоминал детство, когда все родные были живы, мир казался простым и безопасным, а с многочисленными друзьями он мог часами разговаривать о большом мире и его открывающихся тайнах.
  Затем он вспомнил свою первую любовь, зрелую женщину, школьную учительницу. Как на свиданиях он, восемнадцатилетний, читал ей отрывки своей неумелой прозы и сравнивал Сон со Смертью. Один отрывок он и сейчас помнил наизусть.


  «Что, если вся наша жизнь – длинный сон? Мы почти не помним его начала; того, как мы родились на свет. Проходят года – и мы живем во сне. Может быть, смерть – это пробуждение? Пробуждение в каком-то ином, лучшем мире… Все мы когда-нибудь умрем. Вопрос в том, что будет вслед за этим. Саму смерть человеческий разум еще способен более-менее ясно представить – бесконечная боль, ужас, отчаяние, и наконец, тьма. Для нас всех смерть не является чем-то далеким, чем-то таким, что нас не коснется. Мы видим ее вокруг себя каждый день: умирают люди, животные, растения. Или думаешь, что умирают только люди, только разум? А все остальные живые создания просто прекращают существование, просто перестают продолжаться, длиться во времени. Каково оно – время вместе с миром движется вперед, а кого-то из тех людей, которых знал, уже нет. Кто-то уже остался в прошлом. Навсегда».


  Что ж, теперь он знал, каково оно. Знал ответы на все вопросы, кроме последнего и самого важного - что же там, после смерти? Остальное все уже случилось за двадцать два года жизни. Умерли родные, ушли друзья, бесконечная череда девушек опостылела, да и не могло новых зазноб быть при работе в маяке на краю света.
  Вторая любовь в двадцать лет у парня была взаимная, с балериной из столицы. Прозу творили они уже вместе. И почему-то тогда зима и холод казались чудесными, будто из новогодней сказки. Как он был наивен.
  Написанное совместно с балериной он не помнил, но хранил в сейфе пожелтевший блокнот со строками, половина из которых была сделана ее почерком. Именно там кто-то из них придумал Бога Холода. А придумал ли?


  «Давным-давно, где-то далеко на севере была маленькая страна.
  Страна была покрыта сверкающими в ночи городами, таинственными лесами и глубокими загадочными озерами.
  Ночи и дни там длились полгода, реки замерзали на много месяцев, а мороз покрывал стекла причудливыми узорами. Но ни разу за долгие века над этой страной не шел снег. Жители могли узнать о нем из старых книг. В библиотеке столицы хранилось немало фолиантов, и в одном из них сохранилась история о том, как некий царь, правивший в начале времен, прогневал Бога Холода и во время молитвы в его храме пожелал в сердцах, чтобы снегопад, мешавший ему накануне охотиться, закончился навсегда.
  Так шли столетия, сменяли друг друга. Но зимой по земле все так же дули только безжизненные ледяные ветра.
  Однажды молодой чародей, заканчивая последний курс в столичной академии, искал в царской библиотеке какую-то старую книгу и наткнулся на историю о Боге Холода.
  Юноша прочел и отложил старинную книгу, продолжив свое ответственное занятие. Но с тех пор легенда об исчезнувшем снеге не давала ему ни сна, ни покоя.
  Прошло пять лет. Маг успешно практиковал в одном из городов.
  Случилось так, что по соседству с комнаткой, где он зачаровывал амулеты и кольца, размещался чайный магазинчик. Множество ароматных смесей: черных, зеленых, бурых и даже синих, привозили с далекого юга. И за прилавком стояла девушка, всегда готовая помочь выбрать в подарок или к семейному ужину какой-нибудь особенный сорт чая.
  По вечерам, когда она закрывала многочисленные коробочки и колбы со всевозможными сортами ароматного чая, из-за дверей лавки часто слышался ее мелодичный голос. Девушка против обыкновения почти всегда пела одну и ту же песню, услышанную ей в далеком детстве. Это была древняя печальная мелодия с загадочными и почти непонятными словами о зиме, о льдах, о княжне, что жила среди снегов и только лишь любовалась сияниями в небесах.
  Несколько раз маг заходил в чайную лавку, чтобы купить себе чай. Он брал самый простой, черный. И открывая дверь, всякий раз вздыхал оттого, что чарующий голос девушки смущенно прерывался при виде посетителя.
  Она всякий раз, опуская глаза и смущенно улыбаясь, аккуратно перевязывала сверток лиловеющей ленточкой и передавала его в руки мага, боясь случайно дотронуться до его пальцев. Через мгновение она диким зверьком пряталась среди душистых шкафчиков, а когда загадочный посетитель покидал лавку, снова напевала старинное предание.
  На третий раз маг понял, что ему совсем не хочется уходить из лавки, хотя он уже купил чай на несколько вечеров.
  Он стоял у дверей и будто что-то вспоминал. Затем вернулся и с улыбкой заговорил вновь.
  - Скажите, а вам снится снег: крупинки льда, падающие с неба?
  Девушка немного оторопела, услышав странный и неожиданный вопрос молчаливого прежде посетителя. Но непослушным робеющим голосом она все же ответила:
  - Мне часто снятся горы из легких ледяных хлопьев, будто из холодного и мягкого лебяжьего пуха..
  - А мне, что я стою на главной площади, смотрю вверх, раскрыв глаза от удивления, а от молчаливого прежде неба ко мне спускается легкая белая пелена, проходит сквозь меня, чуть слышно задевая. И крохотные ледяные звездочки тают на моем плаще».


  За десять лет одиночества совсем неудивительно, что смотритель обрел привычку разговаривать сам с собой.
  - Да уж, кажется, вместо снега этот влюбленный чародей вызвал ледяных демонов, неправильно прочитав заклинание. И теперь они разрушают мой маяк… А торговка чаем его все равно бросила.
  Мужчина усмехнулся с медленным вздохом, словно старик.
  Они не дописали сказку. Балерина оставила парня ради певца из столичной оперы, а у молодого библиотекаря три месяца болело разбитое сердце. Потом он собрал себя заново, уже не веря больше в счастье с кем-либо. И встретил юную прекрасную любительницу кладбищ и вампиров. С ней было слишком тяжело, точно с самим собой, и он оставил ее в итоге, на прощание подарив ей новую сказку, мрачную и готическую, как она сама. Смотритель надеялся, что эту сказку она сохранила и перечитывает хоть иногда. Ведь родные умерли, друзья забыли, а жив ли он тогда, если никто о нем не помнит? Жаль, не написал он много хороших книг и не издал, чтобы многократно пережить собственный отрезок жизни, оставшись в многочисленных шедеврах. Быть может, в следующей жизни?


  Последней своей любви смотритель тоже написал сказку, но не слишком хорошую. Юная художница обещала приехать в гости, в его южный маяк, но дважды приходилось к ней ездить ему. А потом их прекрасный роман уничтожили родители, видевшие для дочери другую партию, моложе. Он был старше художницы на десять лет...


  И больше он никого не любил той любовью юности, с надеждами, желанием заботиться, создать семью и детей. Недоверие к счастью и сила эмоций с тех пор позволяли чувствам лишь кратко загореться до уровня влюбленности и угаснуть затем пеплом безразличия.
  После потери художницы парню показалось уместным, что в маяк посреди тропического поселка, полного цветов, гуляний, веселья и жизни, он не вернется. Ведь когда вокруг весело и счастливо, а сердце умирает от расставания, вдвойне горько. С его сумрачными мыслями в Снежном Маяке смотрителю было самое место. А потом о нем забыли. Королевство исчезло, а республике он был не нужен.
  Между тем наступил февраль.
  Быть может, корабль-ледокол затонул, и никто не известил большой мир, что смотритель жив. А возможно, в адмиралтействе решили не отправлять дорогостоящую экспедицию ради спасения одного человека с замерзающего маяка на краю обитаемой вселенной. За двадцать два года узнав взрослых людей и их склонность давиться за каждую монетку, мужчина предполагал скорее второе.


  Перед самой весной ударили особенно сильные морозы. Ледяные элементали придумали, как уничтожить ненавистный светильник. Они решили снести сам маяк. Каким-то чародейским образом два, а потом три и более ледяных демона сплавлялись в большой и крепкий ледяной шар, что катился затем к подножию маяка и ударял со всей силы. С полок падали книги, посуда. Чем больше существ сплавлялось в сферу, тем сильнее были удары. Пока что такой шар после удара рассыпался на составляющие, маяк оказывался сильнее. До поры.
  Запасы провизии позволяли пережить недолгое светлое лето, а вот вино почти закончилось, как и уголь.
  Наступила мартовская студеная ночь, когда смотритель стал сжигать в жаровне книги. Горели они быстро, и за неделю все поглотил жадный огонь. В ход пошла старая мебель, мешки, бочки и ящики. Все, что могло гореть и светить. А удары о маяк сплавленных в шар и ненавидящих свет созданий Бога Холода становились все сильнее. Смотритель был не из тех, кто держит слово, если это грозит гибелью и давно бы перестал зажигать жаровню, довольствуясь маленьким камином в кабинете, для себя. Никогда не был он глупым рыцарем. Мужчина продолжал зажигать светильник, чтобы спастись. Как иначе корабль, дошедший за ним, увидел бы маяк бесконечной ночью?
  А корабля все не было.


  Повсюду возил смотритель за собой свою прозу, что