Павел: (С волнением и тревогой) Луций, у меня есть несколько писем, которые нужно срочно отправить… Мне некого послать, кроме тебя.
Луций: (Решительно) О, нет! Я не могу оставить тебя одного…
Друзилла: Как это одного? А мы? Моя госпожа позаботится о пище, воду я тоже могу принести…
Павел: Луций, пойми, это очень важно.
Луций: Хорошо, учитель. Куда идти?
Павел: Вначале в Афины. Вот письма. (Подает ему запечатанные свитки)
Луций: Когда я должен идти?
Павел: Сегодня… Сейчас… Береги себя. Я буду молиться. Передавай от меня приветствие по всем церквам. Господь Иисус Христос со духом твоим. Благодать с тобою. Помолимся.
Встают на молитву, затем Луций с Друзиллой уходят, Павел садится и пишет
Спустя некоторое время входит Корнелий.
Корнелий: Приветствую тебя, учитель. (Кладет сверток на табурет)
Павел: (Поднимает голову, прекращает писать) Мир тебе, брат мой. (Печально) Ты очень рискуешь, Корнелий. Не стоило тебе приходить.
Корнелий: Мне о многом нужно спросить тебя.
Павел: Это может стоить тебе жизни.
Корнелий: Но ведь есть то, что дороже жизни?
Павел: О, да! Ибо видимое временно, а невидимое вечно .
Корнелий: (Садится) Вот ты бранишь меня, что я пришел, а разве не написано: "… в темнице был, и вы пришли ко Мне." ?
Павел: Истинно так.
Корнелий: Я много читал и думал в эти дни. Я многое понял, но понял также, что самой жизни не хватит человеку, чтобы уразуметь все премудрости Божии, открытые людям.
Павел: (Улыбается) Значит, ты действительно понял кое-что. Самое удивительное, Марк, то, что при всем этом даже "неопытный пойдет и не заблудится" — так написано в Слове Божием.
Если бы спасение человека зависело от его знания, или чувств, или дел, то никто бы не спасся. Милость Божия в том, что человек спасается верою. Не на ум свой надейся, но веруй в Господа и полагайся только на Него. Самое главное, что нужно понять, это то, что все люди согрешили, и что людям положено однажды умереть, а потом Суд Божий. Никто не устоит на Божием Суде, кроме тех, кто уверовал во Христа. Его Кровию мы спасаемся, мы очищаемся от всякого греха и на Суд не приходим, но переходим от смерти в жизнь. И это самое главное и доступно для понимания даже детям.
Корнелий: Действительно. Это радует меня. Потому что трудно вместить в себя все учение сразу. Но, Павел, как сладки сердцу слова Писания! Я читал Псалмы. Я плакал. Я никогда в жизни не испытывал ничего подобного! И еще: ведь там есть пророчества о Христе. Верно?
Павел: Ну конечно. Он умер и воскрес по Писанию, по пророчествам, как было написано о Нем!
Корнелий: Послушай, мне так много нужно спросить тебя. Я словно боюсь, что не успею. Скажи. Вот ты Иудей. Ты из еврейского народа. Петр тоже Иудей, и другие Апостолы. Среди христиан очень много евреев здесь, в Риме. А началось все в Иерусалиме, т.е. все началось в вашем народе. В то же время я понимаю, что Христос пришел для всех народов, чтобы спасти всех. Это я уже понял. Скажи же мне, почему иудеи гонят христиан?
Павел: (Сник) Это великая для меня печаль и непрестанное мучение моему сердцу. Я же говорил тебе, что Христа можно принять только верою. Но не все это могут. Иудеи многие не смогли принять. Они ждали другого Мессию. Политического вождя. Они представляли Его себе могущественным земным царем, который освободил бы их от власти Римской империи, дал бы владычество. А Он пришел кроткий, Слуга, а не властитель. С великой силой и с великим смирением. Он побеждает любовью, а не мечом. Он Царь Небесный, Вечный, а не земной. Он создал Церковь Свою, и врата ада не одолеют ее. Он утвердил Царство Небесное. Оно уже началось, невидимо для глаза, и будет расти, и распространяться, но не по земным законам, а по законам небесным. Только посвященные увидят это и поймут…
Корнелий: Учитель, с тех пор как я принял крещение, меня мучит одна мысль. Я слишком долго наслаждался жизнью, и слишком мало осталось времени, чтобы сделать что-нибудь для Господа. (Просительно) Я должен служить Ему.
Павел: Он Сам даст тебе служение. Не может человек принимать на себя что-то, если не дано будет ему с неба.
Корнелий: Что же я должен делать?
Входят стражники, кладут руки на плечи Корнелия.
Воин 1: Христианин?
Корнелий: Да, христианин.
Воин 1: (Надевают наручники на Корнелия) Приказ императора. (Толкает Корнелия к двери)
Павел: (Сокрушенно, про себя, закрыв рукой лицо) О, мой Господь!
Корнелий: (Оборачивается к Павлу) Я ничего не успел, учитель.
Павел: Корнелий, твое служение только начинается. Ты прославишь Христа. Мужайся. Не страшись. Эти временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас. Я буду молиться о тебе.
Стражники уводят Корнелия. Павел сидит некоторое время,
опустив голову на руки, потом опускается на колени
и начинает молиться про себя, молча шевеля губами.
СЦЕНА 13. Казнь, обращение Августы
Городская площадь, вдали обугленные дома, под светлыми крестами из свежеотесанного дерева стоит Корнелий, чуть подальше — Ливия, у их ног разложены дрова, за ними дальше также видны кресты, которые уходят вереницей вдаль, вдоль сожженной улицы, образуя перспективу.
Августа: Корнелий, ты сошел с ума! Зачем тебе это нужно? Они же сожгут тебя! Отрекись! Отрекись, Корнелий! Опомнись!
Корнелий: Я в полном разуме, Августа. Я не виновен. Я не поджигал города. Мне ставят в вину то, чего я не совершал. От меня требуют невозможного. Не убивайся обо мне. Не плачь. Я не могу отречься от Христа.
Августа: Но почему? Почему?!
Корнелий: Я познал Истину. Я долго искал ее. Я блуждал во тьме и увидел свет. Этот свет дал мне Христос. Этот свет зажегся в моем сердце. Я был рабом, Августа, рабом греха. Он выкупил меня, искупил. Я стал свободным. Я был смертельно болен, Он исцелил меня.
Августа: Для чего исцелил? Чтобы тебя сожгли?
Корнелий: Он даровал мне вечную жизнь. Предо мною открылась дверь. Я сожалею, что ты не можешь этого понять. Я не погибаю. Я ухожу, Августа.
Августа: (Стон) М-м! (К Ливии) Это все ты виновата! Нужно было сослать тебя на поля, копать землю, а мы пригрели тебя в доме. Это ты заразила всех своим христианством! А теперь ты сгоришь! Сгоришь!! Неужели ты не боишься? (В ужасе) Неужели… неужели ты не боишься?!
Ливия: Бог силен спасти меня из огня. Он возьмет меня прежде, чем это станет невыносимым. Это будет недолго. Господь не допустит испытания сверх сил, потому что Он верен. Но если Он и не сделает этого, я все равно не отрекусь.
Августа: (Искушая, с издевкой и горечью) Почему? Почему бы тебе ни отречься? Тебя отпустили бы. Ты спасла бы свою жизнь!
Ливия: Господь Иисус сказал: "… кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее". Прощай, госпожа моя. Прости меня.
Корнелий: Ты напрасно гневаешься на нее, Августа. Это уже не твоя рабыня. Она свободна. Она сама выбрала этот путь, никто не принуждал ее. Она ученица Господа Иисуса и любит Его всем сердцем, и уходит к своему Господу… Очень скоро мы увидим Его… Прощай… Спаси тебя Христос!
Воины поджигают факелами дрова и вспыхивает пламя — медленно поднимается огненная завеса из марли с пола вверх, Августа стоит, закрыв руками лицо. Звук пламени, три удара колокола, музыка.
В полумраке ходят тени, горят лишь костры, кто-то подходит и бросает в казненных горсть земли, камни, кто-то плюет в них.
Выкрики толпы: Гнусные злодеи! Сектанты! Поджигатели! Наконец-то мы избавились от них!
Августа: (Почти шепотом в микрофон, можно пустить в аудиозаписи) Кто вам сказал, что они злодеи?
Выкрики толпы: Ну как же, они ведь убивали младенцев! Пили их кровь! Они подожгли город!
Августа: (Также тихо) Это все клевета.
Выкрики толпы: Их оклеветали! Город сожгли по приказу Нерона! Значит, они невиновны?! Невиновны?! Тогда за что же их убивают?! Какая жестокая казнь! Почему же они не проклинают императора? Они никого не проклинают. Посмотрите на их лица. Они умирают как герои. Это правда. Говорят, что они не боятся смерти. Не боятся смерти? Почему?
Августа: (Также тихо и медленно) Потому что Христос победил смерть, Он воскрес!
Выкрик толпы: А Кто это Христос?
Августа: (Также тихо и медленно) Это Мессия. Иисус, Сын Марии. Он обещал их всех воскресить!
Выкрики толпы: А может, это правда? Может быть, и правда, Христос воскрес? Может быть, воскрес.
Августа: Он воистину воскрес!
До этого момента люди из толпы противостояли Августе, теперь они стали переходить на ее сторону
Выкрики толпы: Он воистину воскрес! Воистину! Он воскрес!
Один из воинов снимает с себя шлем, бросает меч и факел и тоже молча встает с уверовавшими
СЦЕНА 14. Афины, в доме у Клавдии, финал
Небольшое помещение, горит лампада. Собрание христиан. Среди них Клавдия, Цецилия, Валерия и рабыня. Могут присутствовать, одевшись соответственно, все рабочие сцены, кроме мастера по свету, закрывающего занавес, и звукооператора. Входит Луций, Арнобий и Юния, они печальны и молчаливы, с ними приветствуются, что-то спрашивают, но они не отвечают на вопросы, отрицательно качают головой и садятся вместе со всеми)
Луций: Дорогие братья и сестры, дорогая Афинская церковь. Мы получили скорбную весть. Мученическую смерть приняли многие христиане в Риме.
Все: А-а! Господи! Милостивый Христос! Боже
|