этическими принципами? Можем ли мы безмятежно процветать в мире нищеты? И позволят ли нам это? Рост населения и при теперешней продолжительности жизни явно грозит человечеству грядущими неурядицами. Помимо того, что продление жизни людей еще более обострит проблемы этого роста, оно принесет с собой и дополнительные осложнения.
Нагрузка на общество
В настоящее время в США насчитывается 10 млн. людей старше 65 лет. К концу века их число утроится, и они составят 25 % всего населения. Иными словами, по современным общественным определениям каждый из четырех американцев будет не производящим членом общества, который в соответствии со стандартами XXI в. будет жить на попечении системы социального страхования и медицинского обслуживания, этими и многими другими способами истощая общественные и государственные средства. Уже теперь содержание престарелых ежегодно обходится государству в 50 млрд. долларов, и это при том, что часто они требуют помощи и от членов своей семьи. Что еще важнее, свыше 20 % этих людей живут на нищенские средства, намного меньше официально установленного государством низшего предела. А это значит, что более 4 млн. граждан старше 65 лет сейчас, сию минуту, не получают даже того минимума количества пищи, или бытовых удобств, или медицинского обслуживания, который установлен государственными стандартами.
В настоящее время американец, достигший 65 лет, в среднем может надеяться прожить еще лет 14 после выхода на пенсию, причём многие выходят на пенсию в 62 года, а некоторые даже в 55 лет. При таком обилии людей, закончивших служение обществу, и при громадной нагрузке на тех, кто еще работает, может ли продление жизни принести что-либо, кроме усугубления современного положения престарелых?
Противники продления жизни спрашивают: кто за это будет расплачиваться и кому это пойдет на пользу? Пересадки органов обходятся дорого. Пересадка сердца, например, требует двух полностью укомплектованных хирургических бригад (одна — для извлечения сердца у трупа, другая — для замены поврежденного сердца у живого больного), поэтому вряд ли приходится удивляться, что операция обойдется в 50 000 долларов.
Даже если предположить, что нехватки в донорах не будет, всё равно не каждый претендент на пересадку сердца сможет рассчитывать на операцию: может случиться, что хирургических бригад и дополнительного медицинского обслуживания просто не хватит на всех. При стоимости операции в 50 000 долларов это значит, что примут только тех больных, которые отвечают интересам эксперимента, или тех, у кого есть деньги. Во многих отношениях продление жизни означает расхождение с принципами демократии в гораздо большей степени, чем это можно сказать о современном медицинском обслуживании. Но когда деньги начнут приносить не просто несколько добавочных лет жизни, а 75-100 лет сверх нормы, то неравенство, с которым мы миримся сегодня, завтра может стать неприемлемым. На что только не пойдет человек, чтобы добиться такого преимущества перед остальными!
Задумаемся и над возможностью переоценки социальных ценностей. Некоторых критиков беспокоит характер общества, в котором будут преобладать старики. Люди преклонного возраста, как правило, склонны к консерватизму, и наши либералы предвидят возможность перестановки сил в политических группировках, по мере того как основная масса избирателей становится все старше. Можно представить себе новые политические течения, например "долгожители" против "естественников". Можно предвидеть, что долгожительство даст дополнительное время для подготовки кадровых военных и продлит существование тех учреждений, которые больше не приносят пользы и при естественном ходе вещей постепенно изжили бы себя сами.
Короче, трудно привести хотя бы один пример человеческих традиций — будь то политические, деловые или семейные, — которые не претерпели бы коренных изменений при увеличении срока человеческой жизни вдвое.
Мировоззрение 150-летнего человека
Не только наша планета и наши общественные традиции изменятся со значительным удлинением жизни людей: каждый из нас, несомненно, должен будет глубоко перемениться и пересмотреть всю систему ценностей. Многие философы и психологи писали о том, что сам факт смерти — сознание неизбежности конца — очень сильно влияет на многие наши личные оценки и наше поведение. Существует теория, согласно которой немалая доля творческого темперамента и честолюбия художников, изобретателей, бунтарей, политических деятелей объясняется сильнейшим дискомфортом от сознания собственной смертности. Исследования психолога Лисла Гудмена из колледжа штата Нью-Джерси показали, что многих творческих лиц подхлестывал страх перед неполнотой их жизни, перед тем, что она будет внезапно оборвана смертью. Но что случится с этим движущим порывом, если человек будет знать, что смерть грозит ему только от несчастного случая, что он может располагать полуторавековой жизнью? Если смерть наполняет жизнь смыслом, то сознание отсутствия смерти точно так же окажет влияние на человеческую психику. Если на обещании бессмертия, как на краеугольном камне, зиждется религия, то как повлияет новое долгожительство на веру человека в творца, на существование религиозных институтов, на личную этику и поведение? Одно можно сказать с уверенностью: мы не знаем, какое влияние окажет продление жизни на глубинные области человеческой психики. Никто не в состоянии себе представить, как человек, которому предстоит прожить 150 лет или ещё дольше, будет смотреть на мир.
Ограничение любознательности
Самый недвусмысленный вызов всем исследованиям, связанным с продлением жизни, был брошен биологом Робертом Синсхеймером из Калифорнийского технологического института. В своей статье "Исследование исследований", опубликованной в мае 1976 г., он писал: "Любознательность не всегда является высочайшим достоинством, и наука, которая представляет собой концентрат любознательности, не всегда приветствует безудержное увлечение".
Некоторые формы исследований, утверждает Синсхеймер, могут принести больше вреда, чем пользы. Так, например, разработка более дешёвых методов разделения изотопов может привести только к более дешёвому и простому производству атомных бомб. Исследование направленного изменения пола детей может привести к серьёзным нарушениям в равновесии, сохраняемом природой. Исследования процесса старения тоже относятся к этой категории. Нужно ли, действительно, стремиться к тому, чтобы поддерживать юность людей как можно дольше, спрашивает учёный, и достойная ли это цель? И сам же отвечает: "С моей точки зрения, мы только до определённого предела можем рассчитывать на то, что резервов приспособляемости природы или общества хватит, чтобы защитить нас от наших собственных глупостей и от нашего куцего кругозора".
В силу названных причин Синсхеймер предлагает политику ограничения — но не полного запрета — подобных научных изысканий. "Наше поощрение исследований не должно намного превышать наше понимание возможных последствий. В делах человеческих есть некоторые константы и преходящие моменты. Следует осознать, что могучие силы, которые мы сейчас вызываем к жизни, могут неожиданно и молниеносно швырнуть нас к какой-нибудь невидимой пропасти".
Возражения против исследований в области долголетия ставят перед нами весьма отрезвляющие вопросы, и для нас очень важно было бы сформулировать общественное мнение в отношении всей проблемы старения и продления жизни. Развитие этих идей в будущем не приведет к катастрофе, если мы будем действовать планомерно и обдуманно. Так рассмотрим же возражения, перечисленные выше.
Неограниченные возможности технологии
Опасения, что неограниченный рост народонаселения истощит пищевые и энергетические ресурсы мира, не лишены оснований. Бесспорно, что человечество, будет ли оно состоять из долгожителей или нет, обязано принять меры, чтобы увеличить количество пищевых продуктов, создать сеть каналов их перераспределения, повысить выработку энергии и разработку природных ресурсов. Но мегафамины и топливный голод еще не наступили, и их можно предотвратить, если воспользоваться теми технологическими достижениями, которые уже имеются в нашем распоряжении. Как сказал в январе 1976 г. философ-архитектор Р. Бакминстер Фуллер, "вполне возможно… обеспечить всему современному человечеству и всем грядущим поколениям более высокий уровень жизни и более широкие свободы, чем когда-либо прежде, и достигнуть этого к 1985 г.".
Начнем с проблемы питания. Миллионы людей на Земле голодают и умирают с голоду, но этого можно избежать. По словам специалиста Гарвардского университета по питанию Джин Мейер, наблюдается вопиющее нарушение равномерности в распределении пищевых ресурсов: "Если составить таблицу, в которой найдут отражение все производимые в мире продукты питания, а затем разделить эту цифру на 4 млрд. населения Земли, то нетрудно убедиться, что пищи вполне достаточно на всех".
В самом деле, в текущем столетии мы стали свидетелями огромного подъема сельского хозяйства и других отраслей производства, связанных с получением пищевых продуктов. Достаточно сказать, что в 1933 г. агротехника в США позволила получить урожай зерна по 22,6 бушеля с акра. Тридцатью годами позже благодаря выведению гибридных сортов зерна эта цифра утроилась. Некоторые новые сорта высокоурожайной пшеницы и риса произвели знаменитую "зеленую революцию" во многих частях нашей планеты. Один высокоурожайный сорт пшеницы с высоким содержанием белка, Тритикале, оказался настолько многообещающим, что Мейер считает его "самым крупным достижением в области пищевого зерноводства с момента открытия пшеницы в Америке свыше 400 лет назад".
Северная Америка стала самым крупным в мире производителем и экспортёром пищевых продуктов в основном благодаря использованию сложной техники, удобрений и пестицидов. Однако последние по большей части находятся в зависимости от добычи нефти (4 % всей потребляемой в США нефти идет на сельское хозяйство), которая не всегда доступна другим странам из-за дороговизны и ограниченности мировых запасов. Тем не менее использование простых устройств, повышающих производительность труда, — орудий "средней технологии", например металлических плугов вместо деревянных, — может значительно повысить урожайность в развивающихся странах. Разработаны также недорогие и доступные способы превращения отбросов в высококачественные удобрения и другие методы улучшения почвы, некоторые из них используют достижения генной инженерии. Все это открывает богатейшие возможности для повышения урожайности сельскохозяйственных культур.
Известно немало экспериментальных методов, позволяющих значительно повысить продуктивность. Пущены в ход предприятия по переработке отбросов в корм для ферм, где разводят моллюсков. В некоторых хозяйствах на отбросах разводят червей, которые служат пищей для рыб с высоким содержанием белка, например форели, выращиваемых в
